Его улыбка растянулась, обнажив белые зубы, а темные глаза сверкали обещанием, которое я с радостью вернул. Ты мертвец.
Некоторые люди верят в любовь с первого взгляда. Чушь.
Ненависть с первого взгляда? Определенно. Когда мы с Невио впервые увидели друг друга, мы возненавидели друг друга с пламенной страстью. Я не знал почему, только то, что наша ненависть была мгновенной и что она переживет все обещания и контракты, данные нашими отцами.
Когда-нибудь я отрежу его ухмыляющуюся голову и насажу ее на верхушку несносного забора Фальконе, чтобы все видели, даже если мне придется помириться с «золотым мальчиком» из Наряда.
Мы не пожали друг другу руки, не сделали ничего, только смотрели друг другу в глаза. Я хотел только одного — дать этому сумасшедшему ублюдку попробовать его собственное лекарство.
— Невио, — сказал Римо низким голосом, и отец очень явно коснулся моего плеча, его пальцы предупреждающе впились в него.
Я улыбнулся Невио. Он посмотрел на своего отца, затем повернулся ко мне спиной и направился внутрь.
Ударить кого-то в спину было бесчестно, и я никогда не собирался этого делать, но в этот момент я думал иначе. Мир стал бы лучше без его сумасшедшей задницы.
Я полагал, что, будучи ребенком Римо Фальконе и внуком Бенедетто Фальконе, невозможно сохранять здравый рассудок. Я еще не встречал братьев и сестер Невио, но они не могли быть более здравомыслящими, чем он.
Мы с папой шли за Фальконе по длинному коридору, мимо того, что выглядело как большой общий зал, пока наконец не оказались в большом офисе. Жалюзи были задернуты. Я бегло огляделся. Стол не был местом, которым часто пользовались. На нем не было никаких следов использования, но на диванах и боксерском мешке они были. Я проглотил комментарий.
— Вы хотите обсудить маршруты наркотиков через нашу территорию, — сказал Нино, примостившись на краю стола. Мне нравился его стиль, когда он говорил, как есть. Это избавляло нас от фальшивых любезностей, которые мы все презирали.
— Действительно. Но Техас вряд ли можно считать вашей территорией в настоящее время, — сказал отец.
Губы Римо растянулись в жесткой улыбке.
— Он больше мой, чем чей-либо еще.
— Изгои МК — результат неудачного развития событий в Фамильи, а не в Каморре, — сказал Нино.
Я стиснул зубы. Он был не совсем неправ. Марселла, влюбившаяся в байкера, который ее похитил, без необходимости все усложнила, но…
Невио ухмыльнулся, прислонившись к стене со скрещенными руками.
— Вот что случается, когда женщины раздвигают ноги не перед тем парнем, а семья не расчленяет этого засранца, как положено.
Я сделал шаг вперед, моя рука дернулась к ножу в тот самый момент, когда отец прорычал. — Осторожно.
— Невио, — предупредил Римо голосом, от которого даже у меня по спине пробежала дрожь.
Нино встал между нами и своими братом и племянником. — Мы здесь не для того, чтобы обсуждать прошлые решения. Речь идет о поиске решений на будущее.
— Говоря о будущем, как поживает твоя прекрасная невеста? — небрежно спросил Невио. В его глазах была насмешка, — Не могу дождаться, когда смогу присутствовать на свадьбе века, чтобы стать свидетелем величайшей истории любви всех времен.
Я жестоко улыбнулся. — Когда же ты собираешься похитить бедную женщину в качестве своей собственной жены, как того требует семейная традиция и единственный способ, которым женщина когда-либо будет терпеть твою сумасшедшую задницу?
Невио бросился на меня, но я предвидел это движение. Однако это не помешало мне потерять опору от силы его удара. Никто из Фальконе не любил, когда им напоминали о том, что Римо похитил Серафину в день ее свадьбы.
Мы ударились о стену, и кровь наполнила мой рот, когда я проткнул зубами язык. Я выхватил нож из кобуры, увидев знакомый блеск в руке Невио. Рука обхватила мое горло, оттягивая меня назад в то же самое время, как рука Римо обхватила горло его сына и поставила его на колени.
Меня снова отбросило к стене, и отец прижал предплечье к моему горлу, тяжело дыша, его глаза горели от едва сдерживаемой ярости.
Римо повалил Невио на колени и держал его там, что-то бормоча ему на ухо. Невио опустил взгляд с моих глаз и сделал один отрывистый кивок, прежде чем опустить нож с безумной ухмылкой. Если бы на нем был правильный грим, он мог бы быть Джокером в каждом фильме о Бэтмене.
— Амо, — прорычал папа, и я тоже опустил свой нож. Он поймал мой взгляд своими глазами, заставляя меня сосредоточиться только на нем, — Отойди, понял?
Я неохотно кивнул. Отец медленно отпустил мое горло, все еще наблюдая за мной, как будто думал, что я могу снова потерять контроль. По правде говоря, я был не так уж далек от этого. Единственное, что меня остановило, это то, что Невио повернулся ко мне спиной. Если бы я увидел его лицо, я бы потерял дар речи.
Отец повернулся к Римо, который выглядел не менее убийственно, чем его сын. Нино был единственным, кто, казалось, не был впечатлен всем этим зрелищем. Но я не позволил его спокойному поведению обмануть меня. Он был смертельно опасным противником, если его правильно стимулировать.
Отец прочистил горло. — То, что мой сын сказал о твоей жене, было неуместно.
— Твой сын не выглядит так, будто сожалеет о своих словах. Оскорблять Капо на его территории — странный способ поддержания мира.
— Я не оскорблял тебя, только твоего сына, а он еще не Капо.
— Если бы я был им, ты был бы мертв, — тихо сказал Невио, его темные глаза снова обратились ко мне.
Римо жестом указал сыну на диван и опустился на него, положив ногу, обутую в боевой сапог, на колено, а затем начал чистить профиль кончиком ножа.
Отец бросил на меня взгляд, который ясно дал понять, что он хочет, чтобы я немедленно убрался отсюда.
— Мне нужно отлить, — сказал я настолько вежливо, насколько был способен.
Глаза Римо сузились. — Не потеряйся по пути.
Я вышел, злясь на это слащавое дерьмо, которое вот-вот должно было произойти. Нам незачем было поддерживать перемирие с Каморрой, если они не могли гарантировать наши наркомаршруты. Они были обузой теперь, когда Невио взял на себя больше задач.
Я глубоко вздохнул. Мне нужно было взять себя в руки. Отец хотел мира, и пока мы находились на территории Каморры, мне нужно было успокоиться. Поскольку мне не нужно было в уборную, я пошел по коридору в общую зону, с любопытством оглядываясь по сторонам. Все вокруг было пустынно. Как и сказал отец, Римо привел уязвимых Фальконе в безопасное место.
Я хмыкнул, покачав головой. Доверие и мир, что за чушь. Мой взгляд привлекли французские двери, выходящие на просторный задний двор. Небо было затянуто тучами, моросил дождь, что по меркам Невады, вероятно, было равносильно ливню. Я ненавидел бесплодный пейзаж и отчаянную жажду города. Я вышел на улицу, глубоко вдыхая свежий воздух. Может быть, это поможет мне успокоиться.
До моих ушей донесся отдаленный звук. Я не мог определить, где это, и поэтому пошел по дорожке из гладких белых мраморных плит вниз по пологому склону к маленькому дому. Он был похож на домик у бассейна, но у меня было ощущение, что это не то, для чего он был предназначен. Мелкий дождик намочил мою белую рубашку, отчего она прилипла к груди, а мои кожаные туфли вскоре покрылись пятнами грязи, но я шел на звук, пока не добрался до стеклянной двери, которая была приоткрыта на крошечную щель, достаточную для того, чтобы через нее доносилась классическая музыка.
За запотевшим стеклом шевельнулась фигура. Движимый любопытством, я просунул руки в щель, приоткрыл дверь и замер.
Девушка в светло-розовой пачке танцевала под музыку. Она казалась невесомой и пребывала в своем собственном мире. Ее черные волосы были собраны на макушке, но несколько завитков обрамляли лицо. Она была похожа на куколку. Губы в форме сердечка, фарфорово-гладкая кожа и сказочные черты лица. Что-то показалось мне знакомым в этой девушке, но я не мог точно определить, что именно.
