И самое страшное, раз он попросил меня об этом в письме, то написал его в тот же день, когда общался со мной. Что могло произойти всего за несколько часов, Глеб? Что?
Последние слова срываются с губ с легким криком, потому что эмоции постепенно вырываются наружу. Ненавижу такие моменты. Мы живем не в том мире, в котором можно позволить чувствам выходить наружу, показывая наши слабости.
— Не накручивай себя раньше времени, Нил. Письмо мог написать заранее на всякий случай. Страховка. Сам прекрасно понимаешь, неизвестно кому и когда какая моча в голову ударить может.
Возможно, друг и прав. В письме не было ничего о том, что он чувствует беду. Просто старик подстраховался на непредвиденных обстоятельств. В сорок пять. Просто потрясающе.
— Завтра надо еще с Георгием поговорить. Он должен рассказать какие-то детали для поиска. Думаю, придется привлекать закрытый круг людей. Сам понимаешь, дело крайне щепетильное. Прознают, кого ищем, наследнику не жить.
— Есть у меня один человечек на примете. Долг у него передо мной, который он давно закрыть хочет, а я все не забираю. Вот и пригодился. Сделает все в лучшем виде, можешь не сомневаться. И не скажет, потому что жизнью обязан, и знает, что пока я благосклонен, он жив, а если впаду в немилость, то сниму защиту. Тогда ему... — и разводит руками в стороны, давая понять, что будет при таком раскладе.
— Спасибо, Глеб. Выручишь. Старик будет тебе благодарен, — непроизвольно кладу руку на уровень сердца, стараясь показать степень благодарности.
Дальше мы говорим обо всем и ни о чем одновременно. В основном, вспоминаем, как Юрий Борисович гонял нас первые годы. Мы ведь — два шалопая — к нему прибились. Вернее, меня он взял под свое крыло, а Глеб Смолов примкнул через полгода. У нас разница год в его пользу. Мне двадцать пять, ему — двадцать шесть. Оба одиноки и не видим иной жизни. Какая девушка захочет быть с нами? Связываться с кем-то из дочерей бандитов или авторитетов нет желания. Увы, они надменные и слишком эгоистичные.
— Как думаешь, снова будем отбиваться от невестушек? — с кривой усмешкой спрашивает друг.
— Возможно. Желаешь согласиться на одну из кандидатур? — и отрицательный кивок.
— А ты? — а что я, мне такое счастье не нужно, поэтому также киваю.
Рядом хочется спокойную, тихую снаружи, но с огоньком внутри. Чтобы зажигалась только с тобой, только для тебя. Чтобы светила только для одного, и не смотрела на других. Увы, такая девушка явно выберет не такого му… Мужчину, как я или мой друг.
Мимо столика пронёсся Бурый, явно чем-то недовольный. По обрывку разговора смог понять лишь, что какая-то девка ему отказала. Бывает. Не всем хочется даже ради денег ложиться под такого борова, как он. Да и бабла там не так уж и много, чтобы терпеть грубость и сальную тушу. Но посмотреть, кто его так послал, стало интересно. Ангел у бара.
Встаем с Глебом и идем к ограждению. Оперевшись, делаю глоток, блуждая сначала по толпе танцующих, а потом по барной стойке. Какая-то девчонка с длинными светлыми волосами и в белом платье. Точно, ангел в логове порока. Первый раз, похоже. Интересно, залетная бабочка или глупая студентка, ищущая приключений?
— Не в моем вкусе, хотя и хороша, я пошел, — хлопнув по плечу, друг вернулся на диванчики, а я решил понаблюдать.
Неосознанно уловил, как на нее стали посматривать другие. Шестерки на том конце бара, за столиком слева — люди Шаха, в центре — ребята Блудного. Нехорошо, много на одну малышку. Хоть бы платье поскромнее надела. Вся спина напоказ, и даже распущенные завитые волосы дают понять, что под ними голая кожа. Интересно, она чулки, случайно, не надела?
Стоп, Кречет, хотел же расслабиться. Или возвращаемся к первоначальному плану, посылая друга лесом? Девчонку под бок и ночка без сна? Нет, надо возвращаться. И только хочу оттолкнуться и уйти, как она поворачивается, четко угадывая мой прожигающий взгляд. По наклону головы понимаю, что смотрит именно на меня.
-Стой, — торможу мимо проходящего официанта. — Что за девчонка?
Девкой язык не повернулся назвать. Не знаю почему. Не похожа на такую.
— Не знаю. Похоже, первый раз. Сказала, что одна.
Верно уловив посыл, парень быстро рапортует основные данные. Знает, со мной лучше не шутить. Что же, раз одна, можно попробовать. Красивая. Не вижу всего, но уверен, плутовка хороша и знает себе цену. Знает меня и где искать? Возможно. Но точно ошибается, что сможет воспользоваться раздраем внутри, чтобы завладеть мной с потрохами. Ведем немой диалог, и тут ее окликает новый бармен. Даже месяца не отработал. Ребята о чем-то говорят, и девушка, отрицательно качнув головой, жест смотрится со стороны неосознанным, идет танцевать.
Она растворяется в танце, живет музыкой и отдает тело во власть битов. Гибкая, красивая, живая. Не кожа и кости, а сочная куколка. Такую стоит забрать с собой, какие бы цели ни преследовала. Смотрю буквально минуту, позволяю ей передумать, сбежать от меня, но она продолжает свой танец. Летай, ангел, сегодня лично для меня.
Оттолкнувшись от перил, махнул приятелю в знак прощания и направился вниз. Пока спускался, заметил движение со стороны столика парней Шаха. Резко ускорился и оказался рядом с ней первым. Никто не посмеет оспорить мое появление. Слишком свежи воспоминания о Князе, и мое место при нем. Как бы то ни было, а инстинкт — штука упрямая, и сегодня мне это особенно на руку.
— Полетаем?
Коснувшись оголенной спины, ловлю растерянный взгляд девчонки.
Не ожидала, что кто-то может ворваться в личное пространство? Тогда ты выбрала не то место, малышка. Здесь многие уже не только вторглись, но и снесли кучу барьеров и сопротивлений, завладев желанным телом. Вопрос лишь в том, добровольно бы ты им отдалась, или с сопротивлением.
— Высоко? — невинно хлопает глазками, отчего внизу все простреливает.
— Скорее, как долго, — бросаю ей, не давая продолжить.
Просто кружу в танце, закинув тонкие руки на плечи. На удачу начинает играть медляк, и можно дать немного привыкнуть ко мне, хотя девчонка и без этого не трусится словно осиновый лист на ветру. К концу песни теснее прижимаю её к себе и шепчу на ушко.
— Поехали?
Не вижу лица, не вижу эмоций, но по чуть замершему дыханию на шее понимаю, думает, что-то для себя решает. Уже мысленно приготовился возвращаться
