— Самую малость.
— Я слышал удар об пол и так бы не сказал. Уверен, что без синяка не обошлось.
А ведь поэтому она надела чёрные лосины.
Либо моя настойчивость, либо некое проявление заботы, но что-то её умиляет. Она пытается скрыть улыбку, смыкая губы, но меня не проведёшь.
— Да, вы правы. Синяк есть и достаточно большой. Нога болела всю ночь, и я даже поехала к врачу.
Я снова поворачиваюсь к ней и когда замечаю ухмылку, удивляюсь.
— Ха-ха. Очень смешно. А если серьезно?
Луиза нервничает. Это заметно по её хаотичным действиям.
— Колено болело тем вечером, даже немного хромала.
— Я это заметил.
Луиза поднимает на меня глаза и растерянно застывает. Они сверкают янтарным отблеском от солнечного света, падающего из окон. И меня это безумно притягивает.
Прекрасно знаю, что сейчас мы с ней думаем только об одном. О том что произошло позавчера вечером, когда она свалилась на меня всем своим, таким желанным, телом. О том, как я уложил её под себя и чуть было не поцеловал. О да, она однозначно думает о том, остановился бы я тогда или нет. И что бы произошло, не отвлеки нас звонок.
Не остановился бы.
— Есть синяк, но мне уже лучше. Вам не за что переживать, мистер Бейтман. И к врачу я не ходила, потому что, кроме незначительной боли, меня ничего не беспокоило, — спокойно поясняет она.
— Все же вы упали у меня дома, и я чувствую ответственность за своих работников.
— Типа аварии на производстве?
— Типа… — улыбаюсь я. — И, думаю, нужно было обратиться к врачу. Мало ли.
В тот вечер я чуть было не сотворил ужаснейшую ошибку. И никакие мои признания не отмазали бы меня сейчас от её обвинений.
— Я могу прибрать вашу комнату? — возвращает она меня в реальность из тех глупых мыслей, что не оставляют мой разум в покое два гребанных дня.
— Что? Э… да, конечно, — начинаю я завтракать.
Луиза
Вхожу в тускло освещенную комнату и меня моментально обволакивает запах Бейтмана: терпкий, с нотками мяты и свежести. Впервые я получаю кайф от запаха мужчины, и смущаюсь, когда чувствую, как щекочет внизу живота. Просторная темно-коричневая постель смята, и я никак не могу выбросить из головы представление, где он — обнаженный и до чертиков сексуальный, распластался на простыне.
Что со мной?
Почему один маленький инцидент заставляет меня пьянеть от странных и запретных мыслей? И как выкинуть из головы то ощущение теплоты на бедре, что я почувствовала, когда он обхватил её горячей ладонью?
Я будто до сих пор чувствую её на своей коже.
Обреченно выдыхаю и приступаю к работе. Взбиваю подушки, правильно расстилаю простыню и заправляю одеяло, поправляя края. Забираю с пола его ботинки и топаю в ванну. На кафеле лежит его одежда в одной куче, видимо, то, что он надевал вчера. Бросаю все в корзину и вместе с ботинками выхожу из спальни. Тащусь в прачечную в другой конец квартиры и закидываю вещи в стирку. Включаю стиральную машину и принимаюсь за чистку обуви, в каждую из которых, без преувеличения, влезут обе мои ноги.
Мысли улетают на час назад, когда Бейтман расхаживал по квартире без футболки. Горло нервно сглатывает, когда я снова вспоминаю его хмурый взгляд, широкую спину, татуировки, что так изящно контрастировали с оттенком его кожи, и растрепанную голову.
Зарыться бы в ней руками.
Боже! Я однозначно брежу. «Замолчи! Не думай об этом!»
Минут через десять, разобравшись с ботинками, я возвращаюсь на кухню.
— Вы давно знаете миссис Мерид? — неожиданно слышу я Бейтмана за спиной.
Я протираю кружку и останавливаюсь, обдумывая вопрос.
— Достаточно, — делаю паузу я, но он молчит в ответ. — Она давняя подруга моей мамы.
— Давняя?
— Когда мы ещё жили в Нью-Фаундленде. Потом она переехала в Нью-Йорк, и они долго не виделись.
— Значит, вы…
— Да. Всего пару лет как живем здесь.
— А причина, по которой вы переехали, секрет?
Я поднимаю глаза и встречаюсь с его взглядом. Он пристально уставился в мою сторону и ждёт ответа. Зачем ему всё это? Разве это так важно? Возможно, он просто проявляет тактичность и хочет узнать больше о своей домработнице, чтобы понять, можно ли мне доверять?
— Зачем люди переезжают в такие города как Нью-Йорк? Ищут лучшую жизнь. Но мы её пока не нашли. Возможно надо больше врем… — думаю, это было лишним. Кого интересуют чужие проблемы? Не стоило говорить.
— Жизнь такая штука. Мы стремимся к чему то, что нам кажется особенным, и не замечаем, что происходит вокруг. А когда получаем желаемое, то понимаем, что упустили слишком много, — я слушаю, как он говорит и не могу оторвать взгляда. Он замечает это и на секунду замолкает. — Нужно жить не только планами на будущее, но и сегодняшним днём.
Бейтман улыбается мне, но, когда замечает, что я во все глаза уставилась на него, опускает взгляд к еде. Я задумываюсь над его словами и тоже поворачиваюсь к столешнице.
— Возможно, вы правы.
— Это не мое мнение, а правда жизни, Луиза, — слышу за спиной и застываю. Продолжения не следует.
Он назвал меня по имени. Мне не послышалось? Он только что произнёс мое имя.
Поворачиваю голову к нему, но он сидит в той же позе, словно сам не заметил, что сказал. Так не привычно слышать своё имя с его уст. Очень не обычно. Ловлю себя на мысли, что мне это понравилось.
Бейтман резко встаёт, благодарит за завтрак и выходит. Я остаюсь на месте, обдумывая наш диалог.
Пару часов спустя, ближе к обеду, по квартире разносится звук дверного звонка. Я отрываюсь от своих дел и бегу открывать, вспоминая, что это входит в мои обязанности.
На пороге стоит высокая темноволосая девушка, одетая в изящный коричневый костюм. Я мгновенно прикидываю, кто это может быть. Чёрные как смоль глаза удивлённо уставляются на меня, пухлые губы сгибаются в приветливой улыбке, а стойка так и требует, что бы я впустила уже её в дом. Аманда Бейтман.
— Здравствуйте, мисс Бейтман! — здороваюсь я, пропуская его сестру через порог. Аманда заходит в дом, все ещё во все глаза пялясь на меня.
— Здравствуйте! Вы новая домработница Адама? — удивленно спрашивает она, хлопая длинными ресницами.
— Да, Луиза… Хьюз — добавляю я. — Вы сестра миистера Бейтмана?
— Она самая. Где мой брат? — осматривает Аманда гостиную.
— Проходите в дом. Я позову его.
Она идёт следом за мной в гостиную и садится на изумрудный диван в центре гостиной. Наконец, из коридора на шум появляется и сам хозяин дома.
— Аманда? Какими судьбами? — не особо радушно встречает её Бейтман.
— А разве мне нужен повод, чтобы прийти к брату, — немного с обидой отвечает она.
Бейтман улыбается, подходя ближе к ней и заключает в свои цепкие братские объятия. Аманда крепко прижимается к его груди. Сколько они не виделись?
Я стою в стороне, стараясь не привлекать внимания, но при этом слышать поручения, если они будут.
— Ты, мой братец, сам так и не удосужился посетить родителей. Мы безумно скучаем. Мама говорит, что ты забыл о её существовании, — ворчит она.
Адам ухмыляется и выпускает её из объятий.
— И только попробуй сказать, что занят работой.
Адам ничего не отвечает, а только неловко зачесывает волосы на затылке. Мельком ловит мой взгляд, смотрящий на них со стороны, и мгновенно переводит обратно на сестру.
— Хочешь что-нибудь выпить? Или останешься на обед? — интересуется он у Аманды.
— Конечно, останусь! Я так редко тебя вижу, что не могу отказаться. И даже не пытайся от меня избавиться.
Аманда одаряет меня ехидным взглядом и снова улыбается своему брату. Вот тут мне, действительно, становится неловко.
— Мисс Хьюз, вы знаете, что делать! — не оборачиваясь, говорит мне Бейтман. Я киваю и быстро ухожу на кухню.
Пока брат с сестрой неугомонно болтают в гостиной, я суечусь на кухне. К счастью, еда была уже приготовлена, поэтому я накрываю на стол. Между делом, раскладывая проборы на стол, слышу, как по квартире разносится мужской смех. И это меня удивляет. Ещё ни разу я не слышала как мистер Бейтман смеётся. Он всегда оставался хмурым и чрезмерно сдержанным, что касалось эмоций. Единственное, что его характеризует как эмоционального человека, так это то, что он лучше всех умеет «взрываться». Холерика в нем я заподозрила ещё в первый день нашего знакомства, когда он чуть было не уволил меня из-за того, что я зашла на запретную территорию. Но сейчас он словно не тот мистер Бейтман, которого я испугалась в первый день встречи. Он тот самый, который завтракал сегодня утром и с улыбкой на лице произносил мое имя.
