- Фу, - рявкаю на пса в бешенстве. - К ноге! Быстро!
Хрена с два он меня слушает. Эта псина завалила мою женщину на землю и лижет ей лицо, выцеловывая ее так, что я блядь ревную и завидую.
Вета смеется. Пытается словить пса за шею, но он не успокаивается, ласкаясь и нюхая ее лицо. Сволочь мохнатая.
- Я сказал к ноге, - рычу утробно, и только тогда эта псина соизволила поднять морду на меня.
Смотрю ему в глаза и напоминаю: я твой хозяин. Я! Не она.
Хотя кого я, блядь, обманываю. Хозяйка здесь она. И его, и моя.
Конечно, она сразу же его узнала. В тот вечер, когда он выбежал к нам в парке, это она его обнимала и облизывала, как он ее сейчас. Еле отодрал и увел.
Когда она исчезла, однажды ночью я словил себя на том, что среди ночи брожу по ее району, заглядывая, как маньяк, в темные окна квартиры, которую она бросила так же как меня. Разозлился на себя, потушил сигарету и пошел домой через парк, где вновь встретил пса. Он увидел меня одного и заскулил, и это настолько запало мне в душу, что я молча сгреб псину и принес с собой домой. Отец был мягко говоря в ахуе. А мне было все равно. Пес разделял мои чувства тогда. Мне так же хотелось выть от того, что ее нет рядом.
В один из вечеров, после очередного звонка от детектива, который искал ее и вернулся с никаким результатом, я нажрался в розовые сопли и мы с псом выли вместе. Вслух. Отец тогда сказал, что либо я убираю к черту этого пса, либо могу уебывать вместе с ним. Последнее я и сделал.
Неделю перекантовался у Ромки. А потом выкупил квартиру, которую она снимала, и мы переехали в мою личную пыточную. Жили там, пока строился дом. Потом переехали сюда, и у пса наконец появилась будка, лужайка и место, где можно поноситься. Только ради этого шерстяного предателя я и решил купить дом, чтоб ему было побольше места и простора.
- Я не могу поверить, что вижу тебя снова, малыш, - улыбается Вета, обнимая собаку.
Этот гад метет хвостом землю от радости так, что кажется тонель пророет под своей задницей.
- Как его зовут? - поднимает взгляд на меня, и задает вопрос, на который я пиздец как не хочу отвечать.
Потому что ее пристальный взгляд прожигает что-то внутри, и я чувствую себя уязвимым, а я ненавижу испытывать подобные эмоции.
- Лёв?
- Гав! - лает на меня пес, присоединяясь к ней.
Пре-да-тель.
- Ветер. Его зовут Ветер, - бросаю сквозь зубы и испытываю желание срочно провалиться сквозь землю нахуй.
Я ничего не могу прочесть в ее глазах, но она смотрит, долго, молча, что-то про себя думая, а мне хочется вскрыть ее черепушку, проникнуть туда и просто слышать ее мысли и понимать. Эта баба своим молчанием сделает меня гребанным параноиком.
- Ветер, - опускает взгляд на пса, смакуя его имя на языке. - Красавец ты мой. Как вымахал, как откушался у папочки, - трется своим носом об его нос, а я понимаю, что снова начал пыхтеть.
Нет, ну это невозможно просто. Я снова ревную ее к этой псине! А лучше бы об меня так терлась. Больше толку было бы.
За спиной слышу довольный писк. Оборачиваюсь и вижу Алю, которая выбежала с блестящими от восторга глазищами.
- Мамочка, а чья это собачка??
Ветер соизволил оторваться от Веты и поднялся на все четыре лапы. Подошел к Алине. Я тоже подошел к дочери вплотную, присел рядом с ней и шепнул:
- Не бойся. Он не обидит.
Пусть только попробует, будет иметь дело со мной.
Ветер обнюхал Алю со всех сторон, явно сразу не понимая, что это за миниатюрный человек перед ним. Посмотрел на меня, вопросительно гавкнул, я кивнул. Пес осмелел и ткнулся мокрым носом в Алину щечку, а потом лизнул ее.
- Поздравляю, - подмигнул я дочери. - Ты теперь в стае.
Она улыбнулась такой счастливой улыбкой, что у меня защемило сердце. И вновь что-то кольнуло от осознания, что я мог наслаждаться этой улыбкой уже многие годы. Я не знаю, когда это утрясется внутри и перестанет долбить по голове. Кажется, что никогда.
- Ты проголодалась, доченька?
Доченька. Я смакую это слово каждый раз.
- Тетя Аня готовит мне блинчики, - похвасталась Аля.
- О, это хорошо. Я тоже люблю тети Анины блинчики. А пока она готовит, я вам дом покажу. Да, принцесса?
- Да, - кивает. Поворачивает голову к Вете. - Мама, пойдем!
- Может, я еще с Ветром поиграю? - дает вдруг заднюю Вета.
- Пойдем, - настаиваю вместе с Алиной.
Она должна сама все увидеть. Я не смел и мечтать, когда приобретал этот дом, что когда-нибудь она окажется здесь. Но, уверен, мне будет чем ее удивить.
Ловлю ее недовольный взгляд. По нему в принципе можно читать. И я удивлен. Раньше она больше робела под моим напором, теперь же эта не та робкая лань. Повзрослела, это невозможно игнорировать или отрицать.
Всю экскурсию шла за нами молча, отвечая лишь на вопросы дочери, которая активно озвучивала то, что хотел спрашивать я.
- А нравится тебе, мамочка... - и маленький пальчик тыкал вокруг, интересуясь мнением матери по поводу всего.
Я ненадолго замер прежде, чем толкнуть дверь своей спальни. Хмыкнул про себя. Откуда и с каких пор во мне есть излишняя скромность?
Но осознание того, что я впервые пускаю ее в свою спальню, так и стучало в голове. Дав себе мысленного пинка, толкаю дверь. Вета не входит внутрь, останавливается на пороге. Внутрь залетает только довольная Алина и жадно все рассматривает.
- Ты тут спишь, папочка?
- Да, солнышко.
- Какая у тебя большая кровать.
- Так и я не маленький, - улыбнулся.
И услышал за спиной тихое, словно шелест, замечание.
- И не один.
Я хмыкнул и потер бровь. Оглянулся и стрельнул в нее шальным взглядом. Окинул им с ног до головы, долго и со вкусом, так, что ее щеки вспыхнули и покраснели.
Мысленно я уже уложил ее в свою кровать. Осталось выйти за грани своих фантазий и воплотить их в жизнь.
- Много комнат осталось? - спросила, прочистив горло, Вета.
- Одна. Мой кабинет.
- Там нет ничего интересного для маленькой девочки, - настойчиво сказала она.
- Есть, - хмыкнул я и протянул руку дочери. - Там папочка работает. Пойдешь смотреть?
- Да, - уверенно ответила дочь, крепко сжав мою руку.
Кабинет больше, чем моя спальня. Там стоит два больших книжных шкафа, стоит дубовый стол, кожанное кресло, за картиной висит сейф. Он, впрочем, не так примечателен, как картина.
- Мамочка, это ты? - застывает Алина, восторженно прижимая ладошки к щечкам.
Вета, в отличие от дочери, совсем не восторжена. Она застыла, как изваяние. И, кажется, разозлилась.
- Малыш, мне кажется, у тети Ани уже готовы блинчики. Может, ты сбегаешь спросишь? И нас с папой позовешь?
- Хорошо, - легко соглашается Алина и убегает, оставляя меня со своей матерью наедине.
11 глава
Вета
- Что это? - цежу сквозь зубы, как только Алина убегает. - Откуда? Хотя еще более логичный и напрашивающийся вопрос - зачем?
Его дом любопытное зрелище. Он помпезный и словно вышедший из журнала “Интерьер и дизайн”. Красивый, вылизанный, и совершенно безжизненный. Как будто всегда подготовленный к фотосессии для этого самого журнала. А не дом, в котором живут люди.
Огромная гостиная с большим телеком и камином, несколько гостевых в светлых и темных тонах, его спальня. Темная, стильная, мужская. Слова плохого про нее не скажешь. Только вот... женщине в ней как будто не место.
Нет гардеробной. То есть есть, небольшая, в его спальне. Опять же, сугубо мужская. Где в этом всем его супруга - мне непонятно.
Но кабинет, как я понимаю, был гвоздем программы. Очевидно почему.
- Это портрет. За ним сейф, - жмет плечами Арский, говоря абсолютно будничным тоном.
- Зачем?
- Так принято, - продолжает как будто дразнить меня. - Приличные люди не оставляют сейф у всех на виду.
- Мне наплевать на сейф, - взрываюсь, повышая голос. - Кто это нарисовал?!
