у меня были, — хмыкнул он, проверяя тесто. Как быстро он восстановился, однако. Берегись, мисс Тесто! — Ты мне даже стих написала. Я помню.
— Я тоже помню этот позор всей моей жизни. Так бездарно переделать «Письмо Татьяны к Онегину»… Ужас, — вздохнула я сокрушенно.
— Да ладно, — повёл Ваня широченным накаченным плечом и достал из нижнего ящика скалку. — Получилось неплохо.
— Ну, да, — цокнула я неверующе. — И на волне этого ты назвал меня мелкой соплёй, которой не мешало бы повзрослеть.
— И, видишь? Ты повзрослела!
Чудеса, блин!
— А ты постарел.
— Но, согласись, — Ваня пропустил мою колкость мимо ушей. — Если к тебе сейчас подойдёт десятилетний пацан и признается в любви, ты ведь его тоже отошьёшь?
— Отошью, — кивнула я согласно. — Но сделаю я это мягко, а не так, как ты: «ты ещё сопля мелкая, нарасти пару годков и сисек», — передразнила я его тон.
— Я так сказал? — Ваня искренно удивился.
— Не совсем. Но в общих чертах точно так.
— То есть ты подтверждаешь, что это уже твоя фантазия додумала, что я был груб с тобой?
— Ты был груб со мной и без моей фантазии.
— Я так не считаю, — Ваня отрицательно качнул головой и снова сосредоточился на тесте.
Пока он раскатывал его в тонкий пласт, я со стороны невольно наблюдала за тем, как под его загорелой кожей перекатывались и бугрились мышцы. А ещё о чесотки чувствовала на себе взгляд его бабули, но, стоило мне перевести на неё внимание, как я видела только то, что она сосредоточенно вяжет. Но на меня точно смотрела именно она, потому что родители уснули на диване перед телевизором ещё тогда, когда я только поставила бульон на плиту.
Глава 10. Настенька
Бульон варился, я скучала у холодильника, пока Ваня, раскатав тесто, с кем-то вёл переписку единственным, не испачканным в муке мизинцем левой руки.
Я, конечно, тоже периодически отвечала своим друзьям, обещая, что на днях вырвусь к ним, но я делала это и в половину не так увлеченно, как Ваня переписывался с какой-то особой по имени Инна. Или Инга. В общем, примерно такое имя я успела мельком увидеть, когда приближалась, чтобы перемешать и подсолить бульон.
Судя по пестроте переписки, эта дамочка вот-вот исчерпает клад эмодзи. Может, ей двенадцать лет? Просто я не знаю ни одного человека, старше семнадцати, который стал бы использовать столько смайликов в переписке.
— Ивасик, принеси, пожалуйста, мои очки для чтения. Они в комнате в сумочке, — бабулетти милейшим голоском позвала своего внука, вынудив того оторваться от увлекательнейшей переписки.
— Ба, у меня руки в муке. Пусть Настя сходит, — отмахнулся так, явно раздраженный тем, что его отвлекли.
— Я не полезу в чужие вещи, — ответила я тут же.
— Ванечка, ну, сходи. У меня от этих очков уже глаза болят, — бабулетти настаивала на своём.
— Блин! — чертыхнулся Ваня. Но, наспех сполоснув руки и отерев их полотенцем, ушёл в бабулину комнату, оставив на столе телефон с открытой перепиской.
И, может, мне было бы плевать на эту переписку, если бы в следующую секунду, как Ваня скрылся из виду, его экран не засветился от того, что ему пришла фотография какой-то надутой цацы с голыми сиськами больше моей головы.
Серьёзно?! Эта дамочка серьёзно думает, что сейчас можно кого-то удивить огромными вставными сиськами?
Какой ужас… Они у неё выглядят так, что к ним хочется поднести иголку, ткнуть и проверить насколько громким будет хлопок. Она реально думает, что это красиво?
Ладно она… Ваня действительно клюнул на этого трансформера?
Мои сиськи, конечно, не стоят так призывно, как у неё. Но мои, хотя бы, натуральные, мягкие и красивые. От скромности я, конечно, не умру, но не могу оспорить тот факт, что сиськи у меня красивые. Хоть и тяжелые.
«Теперь твоя очередь, Ванечка» — писала ему девица сразу под фото.
— Ба, где твоя сумка. Я найти её не могу? — спросил Ваня шепотом, выглянув из комнаты.
— У прикроватной тумбы. Или на комоде. Я не помню, Ивасик, — ответила тем же шепотом бабулетти, чтобы не разбудить моих родителей.
«Твоя очередь» , говоришь?
Мелкая шкодливая крыска внутри меня ехидно застучала коготками. Если он обманом затащил нас в эту дыру, то пусть получает ответочку.
Буквально за несколько секунд я с телефона Вани нашла в интернете фотку качка, чтобы не было видно лица, но зато отлично видно крошечную пипиську. И сразу отправила фотку силиконовым сиськам.
Внутри всё буквально клокотало от желания изобразить злодейский смех, но я чувствовала бабулин взгляд, поэтому сдержала себя в руках. С трудом, но всё же.
«Ты серьёзно?» — пришёл ответ от силиконовой куколки.
«Анаболики…» — набросала я многозначительный ответ и мгновенно отошла от телефона к плите, когда Ваня вышел из комнаты с очками своей бабули.
— Спасибо, дорогой, — похвалила его бабулетти, пока я невинно мешала бульон.
Ваня подошёл к столу, взял скалку и, глянув на экран своего телефона, завис. А через пару мгновений резко перевел на меня взгляд.
— Ревнуешь? — хитро ухмыльнулся он. И, кивнув в сторону телефона, добавил. — Она знает, какой у меня.
— Меньше этого? То-то она удивилась, — ответила я и, не сдержав смеха, прыснула, заразив и Ваню. — Мог бы и «спасибо» сказать. Я, можно сказать, спасла твой завтрашний… кхм, — кашлянула я многозначительно, не рискуя называть столь громкое слово, как «секс», при бабуле.
— Нечего спасать. Он, в любом случае, не сорвется.
— Счастье-то какое, — фыркнула я.
На то, с кем и как он там будет чпокаться, мне было плевать. Обидно было только за родителей, которые останутся с его бабушкой, веря, что у него завтра срочно образуются неотложные дела.
Глава 11. Настенька
Сегодня, утром второго января, я эгоистично позволила себе проснуться в обед.
Очень удобно, скажу вам. Я только проснулась, а шашлыки под окном уже жарятся.
Умывшись и переодевшись в джинсы, топ и теплый свитер, я надела подаренные племянницами теплые носки с ёлочками и, быстро вкинувшись в куртку, ботинки и шапку, вышла на улице.
Мои родители и Ивасик с бабушкой всем составом были на улице. Пока мясо жарился на углях, они загорали, подставив лица яркому солнцу.
— Проснулся хорёк, — папа широко улыбнулся мне и пошевелил короткой кочергой угли в мангале. — Поспала бы ещё. Шашлыки только через час будут готовы.
— Но я уже вижу первую готовую партию, — аки хитрая лисичка я подкралась поближе к папе и прижалась щекой к его
