- Взял.
- Дальше пойдем по полосе лесного пожара... А там - посмотрим.
- Слышь, Бедолага... - ловлю краем уха разговор. - А ты чо такой изящный?
С подъебкой и явно провоцируя конфликт.
Скашиваю взгляд.
Бедолага показывает фак. Вот это правильная распальцовка, хвалю. Может и выйдет из него толк.
- Итак, бойцы! Сейчас мы поделим вас на тройки. Первая тройка в авангарде пашет в снегу тропу, вторая утаптывает. Остальные идут на лайте. Каждые двадцать минут, авангард идёт в тыл отдыхать, и в дело вступает следующая тройка. И вот так “ручейком” двигаемся.
- А нас же пятнадцать... И трое инструкторов. Кому Бедолагу? - стебутся курсанты.
- Бедолага просто идёт в тылу и на том спасибо.
- Нечестно...
Оттягиваю нашивку, читая фамилию курсанта.
- Бобров... Бобров отныне у нас носит позывной "Честный". Честный сейчас решит по-честному, встаёт ли Бедолага в авангард наравне со всеми. Но если Бедолага упадет и не встанет, тащить его будет на себе Честный. Так как норматив никто нам не отменял. Так что?
- Не... Нахер такое. Пусть идёт "и на том спасибо".
- Честный у нас получил первый скилл по маршброску - "не нагружать бедолаг". Иначе, потащишь на себе. Силы в отряде должны быть усреднены нагрузками. Снег не жрать. Покараю. Все ждём привала и горячей воды. Первая тройка - Честного. И это второй скилл. Понял, какой, боец?
- Бинго. Меньше выебывайся. Вперёд! Направление - между двух холмов.
Замыкаем с Танго строй. Перед нами - Бедолага.
Скашиваем друг на друга взгляды, беззвучно угорая над его походняком.
- Бедолага... - окликает Танго.
Оглядывается.
- Гыыы... - ржут курсанты.
Он поспешно поднимает ее на пояс. Но виляет всё равно…
Глава 10 - Посттравматический
Пока мы идём по неглубоко проваливающемуся насту, идти легко. Так как я иду последней. Когда начинается глубокий снег по колено, строй меняется, и все идут след в след.
Мне кажется, что каждый впереди идущий, специально делает максимально широкие шаги, чтобы "Валерий Солод" испытывал как можно больше сложностей, пытаясь идти по этим следам. И я испытываю, делая раз за разом практически батман*, шаги шире, чем позволяет рост и длина ног, это тяжело. Под балаклавой шея мокрая и лицо. Но я не рискую снять.
Благо чехлы на обувь, затянутые у меня под самым коленом, не дают набиваться снегу.
Поворчав, инструктора отправляют меня за свои спины, и идут по следам, разбивая их в более широкие снежные провалы. Становится легче.
Через несколько часов утомительного движения - привал.
Курсанты ломают нижние сухие ветки с сосен. И я тоже приношу охапку. Они быстро схватываются пламенем и трещат.
- Сядь и отдыхай, - строго командует мне Псих.
Наверное, я задерживаю движение группы.
Псих делает две треноги у костра, ставит на них палку с висящими котелками. Они битком набиты снегом. Объясняет курсантам что-то. Я слушаю вполуха. И больше слушаю его голос, чем то, что он говорит.
- ...В воду стоит добавить лиственницу. Это усилит выносливость. Снизит риск кишечных отравлений. Если есть возможность ещё и шиповник.
- А когда есть будем?
- Есть будем утром и вечером. Во время движения только пить.
- У-у-у...
- Не войте. В ваших телах ресурса на две недели. На одной воде идти можно.
Сидя на рюкзаке, смотрю сквозь пламя вдаль. Там склон и замерзшая поверхность реки.
Говорят, по реке идти проще. Там нет сугробов, ветер сметает снег.
Хочется снять перчатки и погреть руки у живого огня. Но я не рискую показывать свои руки. Они никак не сойдут за мужские.
Клонит в сон. Тело расслабляется.
Может здесь и тяжело, и меня презирают многие. Но мне здесь удивительно хорошо. Дышится полной грудью.
- Бедолага...
Вздрагиваю.
- Икры не сводит?
Отрицательно кручу головой.
- Если чувствуешь судороги, снимай обувь, растирай, продавливай.
Киваю, наблюдая за его руками, которые ломают молодые маленькие веточки лиственницы.
У него огромные руки, все покоцанные - темная обветренная кожа, вены, кое-где мозоли, шрамы. Он может убить голыми руками, не сомневаюсь. Но эти руки сейчас делают что-то мирное и теплое. Чай нам всем.
Отходит от костра.
- Почему у него позывной Псих?
- Отец говорил, его комиссовали. Он поймал шизу и расстрелял толпу подозреваемых. Его прикрыл кто-то сверху, и списали на посттравматический и несчастный случай.
- Охереть...
Моё сердце почему-то с этим не согласно. Но это вполне возможно. Вполне.
Все они там друг друга прикрывают.
- Грохнет нас тут по тихой грусти, - недовольно бубнит Честный. - Очково как-то.
- Да гонишь что ли?
Мне нужно уединиться ненадолго. И я незаметно ухожу от лагеря обратно, по вытоптанной тропе.
Сделав свои дела, вдали от глаз мужчин, натыкаюсь на куст шиповника. Там висят оледеневшие ягоды.
Стряхиваю с куста снег. Прижимая руку к груди, собираю в нее ягоду.
Слышу свист.
Вздрогнув, иду обратно. Навстречу мне один из курсантов. Большинство из них в балаклавах, лица как и у меня закрыты, и я не различаю их пока.
- Слышь, Бедолага, - зло. - Все устали. И бегать, искать тебя не обязаны.
Молча прохожу мимо него к лагерю.
- Ты чо игноришь? - толчок в плечо.
Как выпущенная из рогатки, улетаю в снег рассыпая ягоды.
Курсант чуть растерянно смотрит на меня и россыпь ягод на снегу.
- В тайге особенных нет, усёк.
Подбегает Псих.
-
