После пар я вышла из универа и сразу наткнулась на Колесникова, который широко улыбался мне, демонстративно открывая дверь своей спортивной машинки.
— Ты просила найти тебя, когда вся очередь рассосётся. Прокатимся? — кричал он с парковки мне, стоящей на крыльце.
Я устало вздохнула и закатила глаза, спускаясь к парню.
— Ты так быстро обслужил очередь из желающих тебя девиц? Похвально, — повела я невозмутимо бровью. — А теперь поражаешь публику новыми завоеваниями? — спросила я, кивнув в сторону ржущих дружков Колесникова.
— Да мне плевать, что они обо мне думают и говорят, — заявил Колесников самоуверенно, всё ещё ожидая, когда я сяду в его машину.
— Угу, — кивнула я с усмешкой. — Именно поэтому ты вопишь на всю улицу, чтобы тебя услышало и увидело как можно больше людей, на мнение которых тебе, конечно же, плевать?
— Это для того, чтобы ты перед публикой не дала заднюю. Кто из девчонок хочет, чтобы её называли недавакой? — понизил он голос до шёпота и подмигнул мне.
— Ну, да. «Давалка» же звучит гораздо престижнее, — повела я бровью. — Ладно. Подвези меня до школы, а потом можешь рассказать своим друзьям сказку о том, как я тебе дала. Только без акробатических этюдов. У меня спина больная.
— Ты подожди. Может, и фантазировать не придётся. Ты же, по-любому, в меня влюбишься, — Колесников ни на секунду не переставал улыбаться.
— Угу. Уже предвкушаю, — фыркнула я скептически, садясь в машину под улюлюканье его дружков.
Первые минуты мы ехали молча. Краем глаза я видела, как Колесников бросал в мою стороны самодовольные взгляды. Временами казалось, что от широты улыбки у него треснет лицо или лопнет башка от переполняющих его эмоций.
— А зачем тебе в школу? Любишь парней помладше? — показал он ровный ряд белых зубов.
— Сестру люблю. Её из школы нужно забрать, — ответила я коротко и отвернулась к лобовому. То, как пялиться на меня Колесников, лучше не видеть. Не очень понятно, что он пытается разглядеть под дутой курткой и мешковатыми штанами, но пусть пялиться. Лишь не болтал и никуда не врезался, пока смотрит на меня, а не на дорогу.
— Почему я раньше тебя не замечал?
— Отличные были времена, — вздохнула я нарочито мечтательно.
До слуха донесся короткий смешок. Повернув голову к парню, поймала на себе его взгляд. Но в этот раз он смотрел на меня как-то иначе. Как на друга, что ли. А не как на мишень похабника. Но продлилось это буквально секунды, потом он снова отвлекся на дорогу. Протянул руку к панели между нами, не глядя коснулся какой-то сенсорной кнопки. Загорелся небольшой экранчик типа планшета и салон машины мгновенно заполнила мелодия альтернативного рока. Колесников в такт застучал пальцами по рулю и начал подпевать на неплохом таком английском. Периодически поглядывал на меня и играл широкими черными бровями.
— Пой со мной! — призвал он меня.
— Я больше по «Бутырке», — пришлось повысить голос, чтобы меня было слышно.
Глядя на Колесникова и то, как он просто наслаждается жизнью, я испытала прилив зависти. Но не той, которая говорит: «почему ему всё, а мне ничего?!». А той, которая мечтательно вздыхает: «вот и мне бы так! хоть на денёк…».
Но, насколько мне известно, мечтать о несбыточном — вредно. Вредно для психики, для самооценки и для воздушных розовых замков, которые обязательно вспорет разбитым стеклом реальности, едва они посмеют объявить о себе.
Поэтому мечтать не приходится. А вот мыслить прагматично — каждую секунду.
— Ты чего такая молчаливая? Расскажи что-нибудь о себе. Интересно же, откуда ты такая взялась, — беззаботно улыбнулся парень.
— Ты врубил музыку, орёшь громче неё и предъявляешь мне за то, что я между твоими воплями молчу?
— Прости. Не подумал, — щёлкнул он во рту языком и выключил музыку. — Вот теперь рассказывай. Кто ты, как ты, откуда? Какие любимые цветы? Розы? По-любому розы. Все девчонки любят розы.
— Ага. Розы и тебя, очевидно?
— Ничего не могу с этим поделать. Такой я. Таков каков я есть.
— Боже, — фыркнула я и посмотрела на экран телефона, чтобы узнать время и понять, что не опаздываю к сестре. Как раз через десять минут у неё закончится последний урок. — Ну, а ты? — глянула я на парня, убрав телефон в карман куртки.
— Что я? Я уже где-то накосячил? — он будто реально растерялся, чем вызвал у меня неконтролируемую улыбку. — Ого! Снежная Королева умеет улыбаться? Я хочу фотку этого события на память.
Колесников потянулся к своему телефону в кармане джинсов и реально навел на меня его камеру.
— Обойдёшься, — я отвернулась к боковому стеклу.
— Ну, ладно, — разочарованно выдохнул парень и, кажется, убрал телефон обратно в карман. Но я не рискнула смотреть в его сторону, боясь, что это лишь уловка с его стороны. — Что ты про меня узнать хотела?
— Ничего, в общем-то, — повела я плечами, разглядывая весеннюю грязь на городских улицах. — Но, чтобы ты снова не начал петь, расскажи, например… какие тебе цветы нравятся?
— Мне? Реально?!
— Ну, да. Это же цветы. Они должны нравится всем.
— Блин! — хохотнул Колесников и, кажется, задумался. — Нифига ты спросила! Меня обычно спрашивают, сколько сантиметров, я показываю и вопросы как-то сами собой отпадают.
— Господи… — выдохнула я едва слышно, на секунду прикрыв глаза.
— Ну… пусть будут ромашки.
— Ромашки? — вскинула я удивленно брови. — Почему именно ромашки?
— Не знаю. Они, типа, чистые, непорочные, простые. О! Как ты, короче! Точняк! Буду называть тебя ромашкой. Имя-то своё ты мне так и не дала. Ты мне, вообще, получается, ничего не дала, но я везу тебя туда, куда ты попросила. А я так не делаю.
— Какие жертвы ради простой ромашки, — цокнула я. — А имя ты у меня, кстати, ни разу и не спросил. Зеленая толстовка, видимо, для тебя проще выговаривать, чем Алёна.
— Алёна? Алёнушка, значит, — он с такой нежностью протянул моё имя, что я невольно улыбнулась и посмотрела в его сторону.
И в этот момент увидела, как он меня сфотографировал.
— Попалась! — объявил он триумфально и поспешил убрать руку с телефоном подальше от меня, но застыл и удивленно заглянул мне в глаза. — Даже отбирать не будешь? Вдруг хреново получилась?
— Я на любой фотке хреново получаюсь. Так что какая разница, как я получилась на этой?
— Хватит меня удивлять, Алёнушка! Я ещё не отошёл от того, что ты поинтересовалась, какие цветы нравятся мне. И в ахуе от того, что мне нравятся ромашки!
— Не благодари. Останови здесь. Дальше проезд, всё равно, только по пропускам для учителей.
Колесников послушно притормозил, внимательным и молчаливым взглядом проследил за тем, как я покинула салон его машины. А затем громко, наверное, чтобы услышала вся школа, спросил:
— А ещё раз дашь… тебя прокатить?
— Не хотелось бы, — поморщилась я нарочито брезгливо. — Но своим дружкам теперь можешь с гордостью рассказать, как драл меня до визга… Или чем вы там между собой хвалитесь?… Короче, можешь рассказать, что ты снова круче всех, а у меня дела. Пока.
Я закрыла дверь машины и пошла по школьной тропинке.
— Я найду тебя в универе, Алёнушка! — услышала я в спину.
— Угу, я буду сидеть у пруда и плакать по козлу.
Глава 9
— Да! — я тихо порадовалась сама с собой, когда на телефон пришло сообщение о том, что в ближайший выходной у меня будет подработка.
Доставщик еды — тяжело и ответственно, но четыре тысячи за один рабочий день на дороге тоже не валяются. Большая удача, что мою заявку, вообще, заметили.
Город я знаю отлично, улыбаться людям, выдавая им продукты, я научилась ещё на кассе в супермаркете, так что лично для меня нет никаких препятствия к тому, чтобы брать эту работу хотя бы по выходным, которые у меня редко бывают заняты.
Лишь бы ничего не сорвалось. Тогда есть шанс заработать нужную сумму быстрее, чем я планировала.
