Правило номер 5 - Джесса Уайлдер

– Вдруг тебе захочется попить, – предложил Джекс, пододвинув ко мне свой кофе.

Его голос был таким низким и хриплым, что я не могла сосредоточиться ни на чем другом.

Боже, он не должен быть таким милым.

Уголки губ Джекса поползли вверх, только увеличивая мое волнение.

Я тихо достала остальные вещи из сумки, что всегда делала в последний момент. Сейчас мне нужно было придумать план, как не замечать его, иначе я не вынесу это занятие.

Через наш стол Джексу передали записку, и мое терпение лопнуло, когда я увидела написанное розовыми буквами имя Линдси и номер телефона.

– Может, угомонишь своих фанаток? Некоторые пришли сюда, чтобы учиться, – упрекнула его я.

Его глаза потемнели, и он открыл рот, чтобы что-то сказать, но профессор Картер опередил его:

– У вас какие-то проблемы?

Черт, черт, черт.

– Нет, сэр. – Я положила руки на колени, ощущая напряжение во всем теле.

– Это важное занятие, и я надеюсь, что все будут внимательно меня слушать. Если вы не можете проявить уважение к одногруппникам, то вам стоит покинуть класс.

– Этого больше не повторится, сэр. Обещаю.

Гнев вспыхнул на моих щеках, и я медленно повернулась к Джексу, метая взглядом молнии. Его ухмылка стала только заметнее, отчего мне хотелось взорваться. Я сжала руки и закрыла глаза, делая глубокие вдохи. Именно поэтому я всегда держалась подальше от хоккеистов. От них можно ждать одних лишь неприятностей, и Джекстон Райдер не был исключением. Конечно, он симпатичный, забавный и, по-видимому, неглупый парень, но в этом и была уловка. Я отшила его, но это было все равно что попытаться остановить чертова быка, увидевшего красную тряпку.

Профессор Картер продолжил вести занятие:

– Как я уже говорил, если вы попали сюда, то наверняка привыкли быть одними из лучших, но вы еще никогда не сталкивались с этим предметом.

Я взглянула на Джекса, но он сосредоточенно слушал профессора, который торжественно произносил свою речь.

– Следующие четыре месяца будут одними из самых сложных в вашей жизни. Я здесь для того, чтобы вы добились успеха в реальном мире, а это значит, что я не буду снисходителен. Вы через многое уже прошли, и насколько вы преуспеете сейчас, зависит только от вас.

Он продолжил перечислять остальные факты, загибая пальцы.

Десять процентов не сдадут экзамен.

Тридцать процентов получат отметку «удовлетворительно».

Тридцать процентов получат отметку «хорошо».

И только пять процентов станут лучшими в классе.

– Для большей мотивации три лучших студента получат от меня рекомендательные письма.

Кровь громко застучала в ушах, заглушая голос профессора Картера, пока меня поглощали волнение и страх. Единственное, что мне нужно было, чтобы получить стажировку, казалось сейчас настолько недостижимым, будто меня просили дотянуться до гребаных звезд, судя по тому, как профессор описывал свой предмет.

Когда я наконец пришла в себя, профессор Картер уже рассказывал про учебный план. Он собирался опрашивать нас каждую неделю, что было в разы сложнее, чем получить промежуточную и итоговую аттестации.

– Большинство из вас знают, зачем сюда пришли, но если вы хоть немного не уверены в своем выборе, то эти занятия точно не для вас. Вам придется работать в поте лица, и ваш куратор должен был предупредить об этом перед тем, как вы записались на мой курс. Здесь вы либо выкладываетесь на все сто процентов, либо не сдаете экзамен.

Чувство страха полностью овладело мной. Просто дыши, Сидни. У тебя все получится.

Это был мой последний шанс получить рекомендацию, поэтому я должна была держать себя в руках.

– Баллы за еженедельные тесты не будут идти в вашу итоговую оценку. Они проводятся для того, чтобы вы определили, сможете ли справиться с нагрузкой по предмету до окончания курса. Если вы не сдадите их, то не сможете пройти промежуточную аттестацию, где вам нужно будет представить все выполненные задания перед классом.

Я с трудом сглотнула. Я обязана получить это рекомендательное письмо.

В течение следующего часа я внимательно слушала о том, насколько интенсивным должен быть данный курс.

Как бы мне ни хотелось этого признавать, но я была благодарна Джексу за кофе. Маловероятно, что я когда-нибудь бы сказала ему об этом вслух.

Профессор Картер закрыл свой ноутбук и положил его в сумку.

– Подумайте о моих словах, а потом можете идти на другие занятия. – Он остановился у двери. – И желаю вам удачи.

Меня практически сбили с ног, когда одногруппницы окружили Джекса. Затем совсем близко к нему подошла симпатичная брюнетка.

– Приходи сегодня ко мне. У меня никого не будет дома, так что нам никто не помешает. – Она подмигнула ему, будто намек был недостаточно прозрачным.

Я прошла мимо, не обращая внимания на Джекса, который кричал вслед мое имя.

Джекс

Вернувшись домой, я встретился у двери с Лукасом, нашим новым защитником. Он был достаточно крупным парнем и носил ярко-розовые рубашки, которые, как он сам говорил, идеально контрастировали с его темной кожей.

– Не хочешь рассказать мне, почему в «Твиттере»  [4] пишут, что ты бегаешь за какой-то девчонкой?

Он перегородил мне дорогу своей массивной фигурой и помахал телефоном перед лицом, показывая страницу «Твиттера». Наш с Сидни забег никого не оставил равнодушным.

Я пожал плечами.

– Нечего рассказывать.

Я ни за что не стал бы делиться с ним подробностями. Если бы хотел, чтобы все знали, давно бы сам растрепал об этом в раздевалке. Хоккеисты – те еще сплетники.

Лукас недоверчиво посмотрел на меня.

– Да ты гонишь.

– Я серьезно, чувак. Отстань уже.

Я прошел мимо него в гостиную, где Алекс и Ривер валялись на диване, играя в приставку на нашем гигантском телике. Судя по крику Алекса, он сильно проигрывал.

– Да ладно тебе, чувак! Мистер Невозмутимость не может бегать по коридорам и не рассказывать лучшим друзьям, что, черт возьми, происходит, – не унимался Лукас, накинувшись на меня с вопросами.

Алекс, наш нападающий, швырнул джойстик на диван, отчего его грязные светлые волосы выбились из пучка, и схватил свой телефон. Он будто не знал, что никто не может победить Ривера, когда тот