«Потому что ты боялась ответов на них, – сказала бы Мадди, если бы знала, что произошло между ними много лет назад. – Ты боялась, что он окажется интереснее Джеффа». – И она бы не ошиблась в этом.
Теперь Лаура сидела, засунув руки в карманы войлочного пальто и смотрела на дорогу, ожидая, где свернет Кристиан. Они миновали пару почтовых ящиков, хотя домов поблизости видно не было. Они свернули, проехали немного вперед и сделали еще один поворот в противоположную сторону. Свет фар выхватил низкую изгородь, за ней склон, который вел, как подумала Лаура, или к ручью, или в глубокую лощину. Она принялась всматриваться в дорогу.
– Что ты ищешь?
– Мы сначала спускались, потом поднимались… – Машина взобралась на вершину холма, и дальше дорога шла ровно. – Вон справа почтовый ящик. – Кристиан свернул в узкий проезд.
Лаура взглядом пыталась отыскать дом и все еще всматривалась в темноту, когда Кристиан вдруг резко повернул налево, затормозил и вылез из машины. Они были не более чем в пяти футах от гаража. Лаура наклонилась вперед, чтобы рассмотреть, к чему примыкает гараж, но все тонуло в густой тьме. Так что ей оставалось лишь ждать, когда Кристиан откроет двери гаража и вернется в машину.
– К парадному входу ведет круговой подъезд, – пояснил он, въезжая в гараж. – Если бы сейчас было светло, я бы показал тебе открывающийся оттуда вид. И на дом, и на долину. Но придется подождать до утра.
Лаура кивнула. Она ощущала одновременно возбуждение и нервозность. Она не была готова остаться наедине с Кристианом в его доме.
Закрыв гараж, Кристиан открыл дверь.
– Внутри будет холодно. Я сейчас включу отопление. – И он широкими шагами направился вперед. Лаура последовала за ним.
Дом располагался на нескольких уровнях, сконструированный, вероятно, таким образом, чтобы вписаться в склон холма. Он был выполнен в современном стиле. Все вокруг поражало точностью и чистотой линий. Центральная гостиная была лишена стен, ее венчал плавно поднимающийся вверх церковный купол, на улицу открывались широкие окна. Она состояла из многочисленных уголков, разделенных низкими диванами и кофейными столиками. Гостиная органично переходила в столовую, которая в свою очередь соединялась с безупречно чистой кухней, откуда был виден кабинет.
У Лауры перехватило дыхание, когда она увидела фотографии – огромные черно-белые снимки в простом обрамлении. Они висели на стенах на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы каждую можно было хорошо рассмотреть. На одной из них был изображен одинокий перевозчик, бегущий вдоль берега моря, на другой – пшеничный колос, налившиеся зерна которого умиротворенно склонялись на фоне холодного осеннего неба. Еще на одной была запечатлена высокая серебристая ель, снятая с таким мастерством, что Лаура почти ощущала прикосновение ее иголок. В нижнем правом углу каждой фотографии карандашом был проставлен автограф.
– Я и не подозревала, что они так прекрасны, – промолвила Лаура и ощутила ту же неловкость, как и ранее в машине. Кристиан был талантливым фотографом. Она должна была знать об этом.
Много лет назад он интересовался фотографией. За тот месяц, что они провели вместе, он сводил ее на полдюжины выставок, и Лаура сама увлеклась ею. Она посещала почти все крупные выставки фотографий, проводившиеся в округе, и собрала довольно приличную коллекцию книг. Мадди сказала бы, что в этом выразилось подсознательное стремление не забывать о Кристиане. Вполне возможно.
Он был прекрасным фотографом. Она должна была знать это.
Подойдя к нему, Лаура еще раз робко огляделась. Фотографии произвели на нее огромное впечатление, но точно так же ее потрясал размах жилого пространства – его пастельные, коричневые и терракотовые тона, неожиданная округлость линий современной мебели. Если не считать скорбно завядшего папоротника, общее впечатление было умиротворяющим, спокойным.
– Пойдем, – мотнул Кристиан головой в сторону прихожей, – я покажу тебе дом.
В просторном боковом крыле на двух этажах располагалось по две спальни, на цокольном уровне помещалась лаборатория Кристиана. В коридорах и спальнях также висели его фотографии. Перед одной из них Лаура остановилась. На ней была изображена смуглая женщина с выразительным лицом. То, что у нее была обнажена грудь, органично сочеталось с загадочным выражением лица, от которого невозможно было отвести глаза.
– Таитянка?
– Почти.
– Возлюбленная?
– Не моя.
– Она очень красива.
Они снова прошли в гостиную. Хотя отопление уже начинало работать, Лаура поплотнее запахнула пальто.
– Располагайся, – сказал Кристиан. – Сейчас я принесу вещи из машины. Я отдам тебе спальню на верхнем этаже. Устраивает?
– Замечательно, – откликнулась она и направилась в сторону кухни, пытаясь выглядеть независимо. Она как раз гадала, где будет спать. Спальня Кристиана находилась на нижнем этаже, значит, они будут разделены двумя свободными комнатами и лестничным пролетом. Это выглядело прилично.
Лауре хотелось, чтобы и мысли ее были такими же приличными. В течение последних трех недель она жила с Кристианом в одном доме, но это было совсем иным. Теперь она находилась в его доме. Вокруг не было ни детей, ни соседей, ни друзей, ни матерей. Она не могла даже готовить здесь, так как холодильник был пуст.
Убеждая себя в том, что ощущаемая ею тревога является следствием пережитого со Скоттом, Лаура пересекла кухню и направилась в кабинет, одна стена которого была целиком сделана из натурального ясеня. В центре кабинета стоял большой телевизор, а над ним стереоустановка. Кроме этого и искусно расставленных усилителей, в кабинете находились лишь полки с альбомами фотографий. За дверцами стенного шкафа виднелись еще книги, кассеты и компакт-диски.
«Располагайся», – сказал Кристиан, и она поставила запись фортепианных концертов Чайковского в исполнении бостонского симфонического оркестра. Не снимая пальто, она опустилась в большое кресло, скинула туфли и поджала под себя ноги. Она закрыла глаза, глубоко вздохнула и с шумом выдохнула, пытаясь расслабиться. Она не слышала, что делал Кристиан, пока он не появился перед ней с двумя стаканами вина. Взяв один из них, она начала медленно потягивать жидкость.
– Когда допьешь, можешь принять ванну, она рядом с твоей комнатой, – предложил он, опустившись на софу.
К его спальне примыкала еще одна ванная. Она обратила на это внимание, когда они осматривали дом. Опустив руку на кожаный подлокотник кресла, она улыбнулась:
– Ты ведешь роскошную жизнь, Кристиан.
– Не роскошнее, чем ты.
– Но я никогда не изображала из себя асоциальную личность. Набор парфюмерии в твоей ванной говорит об обратном.
