— Что случилось? — встревоженно спросила она.
— К сожалению, он требует, чтобы ты вернулась немедленно, — сказал Энтони. — Он попросил меня заехать сюда и привезти тебя.
Картер нахмурился. История показалась ему неправдоподобной. Но, с другой стороны, он никогда не понимал, в чем именно заключается ее работа.
— Мы должны выехать немедленно, — продолжал Энтони. — Дело неотложное.
Тейлор не понимала, что происходит, но догадывалась, что Энтони просит ее сохранять спокойствие.
— Понятно, — сказала она. — С Гаррисоном все в порядке?
— И да, и нет, — ответил Энтони. — Но время поджимает, так что побросай в сумку лишь самое необходимое.
Тут в коридоре появился Майкл.
— Послушай, мама, — недовольным голосом произнес он. — Что происходит?
— Это касается Гаррисона, дорогой. Нам нужно ехать в Лос-Анджелес. — Она обняла его и добавила: — Неотложное дело.
— Что еще за неотложное дело?
— Когда приедем, тогда и узнаем, дорогой, — сказала она. — На этот раз тебе придется поехать со мной.
— Вот здорово! — воскликнул Майкл. — А мне позволят поговорить с детективами?
— Пока не знаю, — ответила она. — Возможно.
Судя по всему, Майкл совершенно забыл о своей лошадке. Перспектива оказаться в центре полицейского расследования уже занимала все его мысли. Пока Энтони стоял в холле, нетерпеливо постукивая каблуком по полу, а Картер почесывал шею, Тейлор сбегала наверх, схватила уже уложенную сумку и побросала в чемодан вещички Майкла.
— Готова? — спросил Энтони, услышав стук ее каблучков по лестнице.
— Едем, — сказала Тейлор и обернулась к Картеру с милой улыбкой.
— Я позвоню тебе из Лос-Анджелеса…
Майкл торопливо обнял Картера:
— До свидания, папа. Позаботься о Блейзе. Я тоже позвоню тебе.
И Тейлор с Майклом направились следом за Энтони к его машине. Майкла усадили на заднем сиденье. Было уже поздно — одиннадцатый час. Мальчик зевал.
— Укройся моим пальто, — сказала ему Тейлор. — А свою куртку подложи под голову вместо подушки. Нам придется ехать часа два, так что поспи немного.
— Объясни, что случилось? — спросила она, как только послышалось равномерное дыхание заснувшего Майкла. — Ты и не подозреваешь, как я рада видеть тебя, но об этом потом. Скажи, как ты здесь оказался?
Энтони взял ее руку, поднес к губам и, нежно поцеловав, произнес:
— Я так рад, что с тобой все в порядке.
— Почему ты думаешь, что со мной могло что-то случиться?
— Мне подсказывало мое чутье, любовь моя. Я очень удивился, узнав, что ты на ранчо. Тебе не следовало этого делать…
— Я знаю, — жалобно призналась Тейлор. — То же самое говорил мне и Джордж Кук — мой адвокат. Мне следовало прислушаться к его словам. Но что ты здесь делаешь? Я думала, что ты где-то в Европе, на съемках.
— Так оно и было. Я узнал о покушении на Гаррисона из передачи «Интернэшнл ньюз» в самый разгар съемок, в Италии. А потом из газет я узнал, что стрелял в него Карл Синклер. И тогда я понял, что должен увидеть тебя.
— Слава Богу, что ты это сделал, — сказала Тейлор. — Тут, оказывается, заварилась такая каша, что, боюсь, одной мне не справиться.
— Я свернул съемки и, бросив все, сел в первый же самолет до Нью-Йорка, а потом рейсом «Ред Ай» добрался до Лос-Анджелеса. — Энтони на секунду замолчал и посмотрел на Майкла, крепко спавшего на заднем сиденье. — Ты хоть понимаешь, как сильно я тебя люблю?
— Начинаю понимать, — тихо ответила она. — А ты понимаешь, как сильно люблю тебя я?
— Поживем — увидим, — произнес он спокойно. — Я решил, что застану тебя у Гаррисона в больнице, но он сказал мне, что ты уехала на ранчо к мужу. Вот тут-то я и понял, что мне лучше, не теряя времени, поехать и увезти тебя оттуда.
— С Гаррисоном все в порядке? — спросила Тейлор. — Ты, кажется, сказал, что я ему нужна.
— Я солгал. Просто я тревожился, и Гаррисон согласился со мной, что для этого есть причина. Ты рассказывала мне о своем муже и о том, что он попытается выкрасть Майкла.
— Видишь ли, я случайно обнаружила документ, дающий мне в руки сильное оружие против него. Понимаешь, он, оказывается, не сможет получить свое наследство, если…
— Так, значит, все дело в деньгах?
— Да, все сводится к тому, что он может получить наследство только при условии, что его жена и дети будут жить с ним на ранчо. В противном случае управление ранчо и всем прочим имуществом останется в руках одного из совладельцев юридической фирмы его отца.
— Ну и ну! — воскликнул Энтони. — И у тебя есть документ, где все это написано черным по белому?
— Нет, но завещание находится в суде по делам о наследствах. Его можно оттуда запросить, — сказала Тейлор. — Я разыскивала ключ от машины и в потайном ящике секретера обнаружила копию этого завещания.
— Повезло. А Картер об этом знает?
— Нет. А теперь скажи, почему на самом деле ты приехал?
— Так сразу и не объяснишь. Во-первых, потому что хотел быть с тобой, во-вторых, потому что тревожился за тебя. Но еще я приехал из-за твоего отчима. Понимаешь, я сразу догадался, что к чему.
— Понимаю.
Тейлор задумалась.
— Наверное, им будет нетрудно проследить его связь со мной.
— Как сказать… Ты не видела этого человека с 1968 года.
— Но он явился ко мне в офис месяц тому назад. Увидел по телевизору телешоу Беверли Майлз и узнал меня. Об этом я уже рассказала и Гаррисону, и полиции.
Тейлор посмотрела в окошко машины. Вокруг — кромешная тьма. Только по мельканию телеграфных столбов можно было догадаться, с какой бешеной скоростью мчится их автомобиль.
— Осторожней, не разбейся, — сказала она Энтони. — Дороги обледенели.
— Я должен доставить тебя в Лос-Анджелес как можно скорее, — ответил тот. — Знаешь, они уже собрали о Карле Синклере все необходимые сведения и знают, что он некогда имел в Атланте контору по продаже «понтиаков», а также что его жена и ребенок исчезли много лет тому назад. Но это все не важно. Главное, что Гаррисон сам вычислил его мотив.
— Каким образом? Ведь Карл мертв, а сказать он успел только то, что исполняет Божью волю.
— Гаррисон владеет радиостанцией, которая предоставляла Карлу Синклеру эфирное время для воскресной проповеди. Месяца два назад было решено отказаться от этой передачи. Гаррисон — человек деловой и к тому же не слишком религиозный. У него разговор короткий: если религиозная программа приносит доход, можно смело увеличивать вдвое ее эфирное время. Но если от передачи одни лишь убытки — ее песенка спета.
— Так, значит, Карл, узнав, что от его услуг отказались, решил отомстить?
