Ознакомительная версия.
И вдруг эта уверенность пошатнулась, а почему – Лера не могла объяснить даже себе, даже без слов.
Она была благодарна ему. И что странного было в этом? Кому же еще могла она быть настолько благодарна? Но именно это слово мучило ее, зудело в ее мыслях, сбивая их и путая.
И сейчас, ранним и ясным августовским утром, сидя на берегу холодной речки Подкаменки, Лера пыталась понять, почему это происходит. Благодарность, благодарность… Что в этом плохого?
– Мама! – услышала она. – А я уже проснулась!
Девочка выглянула из домика и побежала к ней с таким восторгом, словно это пробуждение было первым в ее жизни.
– Босиком, Аленка! – закричала Лера. – Ах ты бандитка, земля ведь холодная!
Хороший все-таки человек Женька Стрепет!
Это было первое, что подумала Лера в день своего появления в офисе. Со всеми его капризами, благоговейным отношением к собственному здоровью и благополучию, со всей скукотой, которой иногда так и веяло от него!
За четыре месяца, что она отсутствовала, дела «Московского гостя» не пошатнулись. Конечно, все ее «семеро козлят» работали на «отлично». Конечно, Зоська была скрупулезна и надежна. И конечно, Лера сумела так наладить работу, что сбить ее было не так-то просто.
И все же мало ли кто мог воспользоваться отсутствием «президентши» с ее стремительными и неотменимыми решениями! А Женька никому воспользоваться не дал: тут же взял все под контроль, подключил к работе коммерческого директора «Горизонта», у которого раньше никогда голова не болела о делах «Московского гостя», – и словно законсервировал все до появления Леры.
– Спасибо, Женя, – сказала она, когда в первый же день, немного разобравшись в делах, заехала в «Горизонт». – Дела идут отлично, хоть сейчас проект какой-нибудь новенький раскручивай. Все работает как часы!
– Да брось ты! – ответил Женька, и Лера улыбнулась, увидев, как знакомо он махнул при этом рукой и тут же аккуратно поправил запонку. – Как твое здоровье?
– В порядке, Женечка, – успокоила его Лера. – Я прекрасно отдохнула.
– Ну и слава богу. Тогда приступай. А то все ведь действительно так себе работает, по заведенному. Во-первых, надо, чтобы ты срочно нашла подрядчика для своего строительства. С прежним, сама понимаешь, я тут расстался, пока ты болела… – сказал Женька, бросая на нее быстрый взгляд.
– И где… прежний подрядчик? – спросила Лера.
– В Сибирь отправился, – усмехнулся Стрепет. – На неопределенный период, чтобы не навлекать на себя лишние неприятности.
– Жень, я тебе деньги должна отдать, – сказала Лера. – Ты прости меня, ради бога…
– При чем здесь «прости»! – ответил Женька.
– Нет, я хочу с процентами отдать… – начала было Лера.
– Дело не в процентах, – остановил ее он. – Дело в том, что ты повела себя как последняя дура, извини за точное слово.
– Я испугалась, Женя, – тихо сказала она. – Я так испугалась, что совсем соображать перестала. Никогда со мной такого не было. Ведь я, не поверишь, из дому выходила – и то мне казалось, что за мной следят: куда я пойду…
– Но ты же все равно ко мне заходила! Зачем надо было выдумывать какие-то глупости про дачу? Неужели ты думаешь, мы не нашли бы способа прояснить это в два счета! Для чего мы держим службу безопасности, чтобы наши сотрудники сами брались за такие дела?
– Все, Женя, – решительно сказала она. – Больше не буду дурой, можешь мне поверить. А подрядчика нового я найду быстро. Из-под земли достану, вот увидишь.
«Благодарность, благодарность… – думала Лера, выходя из стрепетовского респектабельного кабинета. – Такое спокойное, такое завершенное чувство – как к Женьке…»
И вдруг она поняла, почему вертится у нее в голове это слово! Благодарность и любовь – ведь она давно знала, что это несовместимо!
Лера даже вспомнила, как поразила ее эта мысль, когда она, пятнадцатилетняя девчонка, прочитала об этом у Тургенева: о том, что из любого чувства может возникнуть любовь, даже из ненависти – только не из благодарности…
Она, кажется, даже говорила тогда об этом с Еленой Васильевной, и та объясняла ей что-то, и рассказывала о Тургеневе и Виардо. Но что именно – Лера теперь не помнила…
Работалось ей спокойно. Ей и жилось спокойно, и Лера радовалась этому. Любимый ребенок, любимая работа – ведь это очень много, это не у каждого есть. Чего же еще желать?
Даже Зоська, из врожденной деликатности старавшаяся не заговаривать с Лерой ни о чем, что могло быть для нее болезненно, – даже Зоська сказала однажды:
– Ты так переменилась, Лер… Не узнать тебя!
– Да? – переспросила Лера. – А в чем, Зося, можешь ты сказать?
Это действительно было ей интересно. Лера чувствовала, что даже ее отношение к одежде переменилось. Ей теперь было не то чтобы все равно, что надевать, но она больше не вкладывала в выбор одежды того таинственного и волнующего смысла, который вкладывала прежде. Она просто выбирала теперь платье – элегантное, изящное, соответствующее ее вкусу, – надевала это платье и не думала о том облике, который при этом возникал.
И сейчас, вопросительно глядя на Зоську и ожидая от нее ответа, Лера выглядела именно так – элегантно, изящно. На ней был костюм из тонкой шерсти, драпирующейся мягкими волнами, шелковая блузка с небрежно завязанным легким шарфиком, все это переливалось всеми оттенками от бежевого до кремового. В сочетании с золотящимися волосами Лерин наряд выглядел эффектно, и она это знала. И знала, что нужно ей все это ровно настолько, чтобы соответствовать своему статусу, своему имиджу преуспевающей и интересной женщины.
Именно такой женщиной она была прежде, такой оставалась теперь – что же изменилось?
– Не знаю… – медленно произнесла Зоська. – Словами и не скажешь… Спокойная какая-то стала.
– Это плохо? – удивилась Лера.
– Наверное, хорошо. Но для тебя – странно. Как будто тебе ничего уже не интересно.
– Ну что ты, Жозефиночка! – убежденно сказала Лера. – Мне многое интересно – Аленка, работа, и вообще… А мы с тобой вот сто лет уже не говорили, я ведь даже не знаю, как у тебя-то дела? – спросила она, чтобы переменить не слишком приятную тему.
– Как всегда, – пожала плечами Зоська. – Какие у меня могут быть дела?
– Замуж не собираешься?
В устах другого человека этот вопрос, обращенный к невзрачной и не пользующейся успехом у мужчин Зоське, мог бы показаться бестактным. Но они с Лерой так давно знали друг друга, что могли говорить прямо.
– Да ну их! – махнула рукой Зоська. – С какой радости?
– Ты все та же, – улыбнулась Лера. – Или… Жозефиночка, это… все потому же?
Ознакомительная версия.
