Тео не снимал фирменных очков от солнца и время от времени косился в зеркало, восхищаясь своей по-европейски невозмутимой внешностью.
— Ну вот… Теперь у меня не болит за тебя душа, и я могу спокойно уйти. — Пилар перегнулась через спинку дивана и провела губами по волосам Дэвида. — Добро пожаловать домой.
Хотя Пилар имела перед ним преимущество, но здоровая рука Дэвида была достаточно быстрой. Он поймал Пилар за запястье.
— Зачем торопиться?
— У тебя был трудный день. Ребятки, на вилле будут без вас скучать, — сказала она Мадди и Тео. — Приходите почаще.
Мадди потерлась щекой об отцовское колено, не сводя глаз с лица Пилар.
— Папа, а ты привез госпоже Джамбелли подарок из Венеции?
— Честно говоря, да.
— Я очень рада. — Пилар слегка сжала его здоровое плечо. — Отдашь его завтра. Сейчас тебе нужно отдохнуть.
— Я отдыхал шесть тысяч миль. И чай в меня больше не лезет. Пожалуйста, отнеси оставшееся на кухню. Мне нужно минутку побыть с детьми наедине.
— Конечно. Я позвоню утром и узнаю, как ты себя чувствуешь.
— Не убегай, — сказал Дэвид, когда она взялась за поднос. — Подожди немного.
Он заерзал на диване, пытаясь найти нужные слова.
— Послушайте… Тео, присядь на минутку.
Тео, перед глазами которого стояли спортивные машины, послушно опустился на диван.
— Может быть, посмотрим «Конвертибл»? Будет здорово проехаться со спущенной крышей. Ребята просто упадут!
— Кончай болтать, Тео. — Мадди поднялась и положила руки на колени отца. — Если ты скажешь, что собираешься катать на машине девчонок, то на «Конвертибл» можешь не рассчитывать. А теперь помолчи и дай папе сказать, что он хочет жениться на госпоже Джамбелли.
Улыбка, с которой Дэвид слушал эту тираду, тут же увяла.
— Как ты догадалась? — спросил он. — Это нечестно.
— Простая логика. Ты ведь хотел сказать именно это, правда?
— Я хотел поговорить с вами об этом. Есть смысл продолжать?
— Папа… — Тео по-мужски хлопнул его по плечу. — Это клево.
— Спасибо, Тео. А ты, Мадди?
— Если у человека есть семья, считается, что он не должен бросать ее. Но некоторые…
— Мадди…
— Подожди. — Девочка покачала головой. — Я хочу сказать, что она останется с нами, потому что хочет этого. Может быть, иногда это лучше.
Несколько минут спустя он провожал Пилар через виноградник. Начинала вставать луна.
— Дэвид, честное слово, я знаю дорогу. Тебе не следовало выходить из дома. Вечер прохладный.
— Мне нужен свежий воздух, физические упражнения и время побыть с тобой наедине.
— Мадди и Тео нужна моральная поддержка.
— А тебе?
Их пальцы сплелись.
— Теперь мне намного легче. Я не собиралась раскисать в аэропорту. И клянусь, что этого больше не повторится.
Когда они добрались до сада, Дэвид поднес ее руку к губам и поцеловал.
— Помнишь ту первую ночь? Именно здесь мы с тобой столкнулись. О боже, ты была великолепна. Дрожала от гнева. И разговаривала сама с собой.
— Я решила тайком выкурить сигарету, — вспомнила Пилар. — И очень смутилась, когда меня застал новый главный менеджер.
— Новый и ужасно симпатичный главный менеджер.
— Да, верно.
Дэвид остановился и бережно привлек ее к себе.
— В ту ночь я очень хотел прикоснуться к тебе. Теперь я могу сделать это. — Он провел пальцами по ее щеке. — Я люблю тебя, Пилар.
— Дэвид… Я тоже люблю тебя.
— Я звонил тебе с площади Святого Марка. Говорил с тобой, а в это время играла музыка и наступали сумерки. Помнишь?
— Конечно, помню. Это был тот самый вечер, когда…
— Тс-с… — Он приложил палец к ее губам. — Когда разговор закончился, я долго сидел там, думая о тебе. И кое-что понял. — Он вынул из кармана коробочку.
Пилар отпрянула. Ее грудь сдавил свинцовый страх.
— Ох, Дэвид… Подожди.
— Не говори «нет». Не старайся быть благоразумной и здравомыслящей. Просто выйди за меня. — Он на мгновение замолчал, а потом издал досадливый смешок. — Никак не открою эту проклятую коробку. Помоги мне, ладно?
На его золотистые волосы падал отсвет ярких серебряных звезд. Его темно-синие глаза были полны любви и смеха. Дыхание Пилар участилось, и она ощутила слабый аромат жасмина и ранних роз. Как красиво, подумала она. Так красиво, что даже страшно.
— Дэвид, мы оба уже были женаты и оба знаем, что часто из этого не выходит ничего хорошего. У тебя двое детей, которые однажды испытали боль…
— Но мы оба знаем, что для счастливой семейной жизни нужны старания двух людей. Ты не причинишь новой боли детям, ибо даже моя странная и удивительная дочь только что сказала мне, что ты останешься с нами не потому, что так нужно, а потому, что ты сама хочешь этого. И что так лучше.
Часть тяжести свалилась с ее души.
— Она так сказала?
— Да. А Тео, немногословный, как настоящий мужчина, заявил, что это клево.
У Пилар защипало в глазах, но она сдержалась. Время для слез было неподходящее.
— Ты пообещал купить ему машину. Теперь он скажет все, что тебе захочется.
— Знаешь, за что я люблю тебя? За то, что ты знаешь моего сына как облупленного.
— Дэвид, мне почти пятьдесят. Он только улыбнулся.
— И что же?
— И я… — Внезапно она почувствовала себя последней дурой. — Могу только повторить сказанное.
— О'кей, ты уже старая. Я понял.
— Я не намного старше, чем… — На этот раз Пилар осеклась и шумно выдохнула, услышав его смех. — Ничего не соображаю.
— Вот и хорошо. Пилар, давай договоримся. Что бы ни было написано в твоей метрике, что бы ты ни сделала, и не сделала до сих пор, я все равно люблю тебя. Хочу жить с тобой до конца моих дней. Хочу, чтобы моя семья стала твоей, а твоя — моей. А теперь помоги мне открыть эту чертову коробку.
— Сейчас. — Пилар думала, что ее пальцы будут дрожать, но этого не случилось. Тяжесть в груди исчезла, сменившись небывалой легкостью. — Красивое. — Она пересчитала камни и поняла их смысл. — Само совершенство.
Дэвид вынул кольцо из коробочки и надел его на палец Пилар.
— Мне тоже так показалось.
Когда Пилар вошла в дом, Эли стоял на кухне и кипятил чайник.
— Как себя чувствует Дэвид?
— Похоже, неплохо. Во всяком случае, лучше, чем я ожидала. — Пилар потрогала новое кольцо, по праву украшавшее ее палец. — Просто ему нужно отдохнуть.
— Как и нам всем. — Эли вздохнул. — Твоя мать у себя в кабинете. Я волнуюсь за нее, Пилар. Сегодня она едва притронулась к еде.
— Я поднимусь и отнесу ей чаю. — Пилар погладила его по спине. — Эли, мы справимся.
— Знаю. Верю. Но какой ценой? Она гордая женщина. А сейчас ее гордость страдает.
