– Сюда, – сказала Лили, и ее слабый голос отчего-то был ясно слышен сквозь шум и грохот. Она провела Сибиллу к маленькой кабинке в самом дальнем углу, помахав девушке, окликнувшей ее по имени.
«Она здесь не чужая, – подумала Сибилла, – держу пари, ее знают и в других местах».
– Жутковатое местечко, – сказала она Лили, усаживаясь за стол. Она бросила короткий взгляд на его розовую пластиковую поверхность и больше старалась не смотреть туда. – И часто ты тут бываешь?
Лили сияла:
– Правда, здесь здорово? Я была тут всего пару раз. Сначала Руди приводил меня сюда на мой день рождения, но он терпеть не может это кафе, а однажды я сама пришла, просто так – посидеть. Просто почувствовать себя частью всего этого. Я не думала, что это нехорошо.
– В этом нет ничего страшного, – живо заверила Сибилла. – Но почему Руди так не любит отпускать тебя?
Лили слегка пожала плечами.
– Он думает, что я могу тут подружиться с кем-нибудь, и они воспользуются этим. Но он не хочет, чтобы я дружила с мальчиками, он хочет, чтобы я оставалась непорочной.
– Для кого-нибудь одного?
Лили залилась краской.
И Сибилла мысленно прокляла свой язык.
– Прости, я не хотела обидеть тебя. Значит, ты заходила сюда одна, а Руди, наверное, не догадывается об этом?
– Нет, – Лили вновь покраснела. – Я не обманываю его, просто я не рассказываю ему всего. Я бы и хотела, потому что мне нравится советоваться с ним, но ведь он запретил бы мне приходить сюда, вот я и…
– Может быть, он бы и не нашелся, что посоветовать. А со мной ты бы не хотела посоветоваться?
Лили посмотрела на нее долгим взглядом, смутившим Сибиллу проницательностью.
– Не знаю… Я просто не знаю, зачем вам это надо.
Сибилла набрала побольше воздуху, но в это мгновение к ним подошел подросток в фирменном фартуке, и Лили сделала заказ.
– Мне то же самое, – сказала Сибилла, даже не осведомившись, что она будет есть.
– Пиво? – спросил он.
– Кофе, – ответила она. – А ты пьешь пиво? – обратилась она к Лили.
– Да не совсем. Почему-то оно застревает у меня в горле, и я не могу проглотить его. Но я заказываю его, потому что все здесь его пьют, а Руди…
– …запрещает.
Лили хмыкнула. Затем она обернулась, обводя глазами набитую молодежью комнату.
– Ты кого-нибудь ищешь? – вкрадчиво осведомилась Сибилла.
– Нет! – и опять кровь обожгла бледные щечки Лили. – Ну… друга.
– Ты с ним гуляешь?
– Ой, нет, я не могу, Руди очень строго к этому относится. Мы просто сидим тут и болтаем.
– Ты не можешь позволить ухаживать за тобой, но вот пиво же ты пьешь.
– Я его не пью, просто заказываю. А это ведь совсем не то же самое, – жалобно отбивалась Лили. – Если кто-то начнет ухаживать за мной… ведь это может изменить всю мою жизнь.
– То есть ты потеряешь девственность.
Глаза Лили внезапно наполнились слезами.
– Я так боюсь… – произнесла она чуть слышно.
Сибилла внутренне ликовала. Она и впрямь созрела для того, чтобы вырваться отсюда. Какая удача, что Сибилла приехала в этот момент! Никогда в жизни ей не удавалось подчинить себе кого-то другого, ведь порой она не владела сама собой, особенно когда гнев захлестывал все ее мысли и чувства, так что она не могла уже контролировать свои слова и поступки и никогда не знала, что натворит в следующий момент. И теперь она сама не могла понять, как ей удается так долго сдерживаться. Зачем так стремиться властвовать над далекими зрителями, над людьми, которые работают на нее, когда куда увлекательнее хотя бы на мгновение полностью завладеть одним-единственным существом?
Ее порция уже стояла на столе: продолговатая пластиковая тарелка с невообразимо огромным, жирным гамбургером, посыпанным кунжутом, обложенным поджаренными ломтиками картофеля, да в придачу капуста в гофрированной бумажной тарелке.
– Ну, разве это не восхитительно? – вздохнула Лили. Обхватив свой гамбургер обеими руками, она так и впилась в него, буквально заглатывая огромные куски.
Сибилла с испугом таращилась на гамбургер. Она не могла его есть – она просто не знала, как это сделать. Даже тут, где никто не знал ее, она не могла позволить себе уподобиться прожорливым юнцам, отроду не знавшим ни ножа, ни вилки. «А Валери смогла бы, – Сибилла вскинула голову, как будто прислушиваясь. – Валери думала бы, что это чертовски забавно, так не похоже на обычную еду, она бы все превратила в игру и первая засмеялась бы, вздумай кто потешаться над ее видом».
«Проклятье! – подумала Сибилла не без доли смущения. – Почему я-то не могу?»
Взяв гамбургер, она отщипнула с краю крошечный кусочек. Потом откусила опять чуть-чуть, потом кусочек побольше, вдруг почувствовав, как она проголодалась.
– Правда, вкусно? – блаженно улыбнулась Лили. Она уже давно покончила со своим гамбургером.
– Потрясающе! – отозвалась Сибилла, потому что, к ее великому удивлению, так оно и было. – Хочешь еще?
– Ой, нет, мне нельзя. Руди говорит, что я не должна превращаться в толстуху.
– Он прав, но тебе это явно не грозит. Влезет в тебя еще один гамбургер?
Лили быстро кивнула, и Сибилла, заказав, недоверчиво наблюдала, как расправляется с ним Лили.
– Спасибо, – вздохнула наконец та. – Жутко устала от рыбы, от спаржи и ото всех этих оздоровительных супов, которыми пичкает меня Руди. А это же просто райское блаженство.
– Выпьешь кофе? – предложила Сибилла.
– Я кофе не пью. Имбирный эль, если можно.
Когда принесли напитки, Сибилла отодвинула пустую тарелку.
– Лили, я бы хотела, чтобы ты вернулась со мной в Вашингтон.
Повисло напряженное молчание. Лили опустила свой стакан.
– Я знаю, – сказала она просто.
– Что ты знаешь?
– Что вы хотите заботиться обо мне. Я не знаю, почему – раньше, когда я ухаживала за Квентином, вы меня не любили. Может быть, вы думаете, что поступали плохо по отношению ко мне, и хотите загладить вину? Или у вас нет детей и вы хотите, чтобы у вас появилась приемная дочка? Или я просто нравлюсь вам, и вам хочется присматривать за мной, и это, конечно, было бы чудесно, если бы только я знала, зачем вам это нужно…
Слова Лили растворились в шуме и грохоте, и Сибилла намеренно затянула молчание, чтобы заставить девушку подождать.
– Ты действительно нравишься мне, – произнесла она наконец осторожно. – Даже больше, чем можешь себе вообразить. Ты права, у меня нет дочери, а мне всегда так хотелось ее иметь, но этого уже никогда не будет. Теперь мне уже тридцать, и после смерти Квентина я и думать не хочу о другом браке, а это значит, что у меня, вероятно, никогда не будет дочери, о которой я могла бы заботиться. Моя жизнь пуста, Лили. Я никогда не задумывалась об этом, жила как живется, и вот в один прекрасный день я обнаружила, что я уже не вижу тебя в своем доме и не слышу твой голосок. Я знаю, я была несправедлива к тебе, когда ты жила у нас, меня занимали тогда лишь мои собственные страдания, и я мало задумывалась о других людях. Прости меня за то, что заставила тебя страдать. Но я приглашаю тебя пожить у меня не из чувства вины, Лили. Я хочу, чтобы ты была со мной рядом, потому что даже в те страшные дни дом благодаря тебе был теплым и полным любви, и, потеряв тебя, я потеряла это…
