– Где она, где она?
– Я здесь, дурочка, – спокойно сказала Салли. Она сидела на диване и смотрела телевизор, методично опустошая коробку шоколадных конфет.
– А как же твои схватки? – спросила я удивленно.
– Была только одна, и довольно давно, – сказала она. – Или, может, это был просто спазм, не знаю. Я убирала ванную комнату, когда почувствовала приступ дикой боли. Но это было почти час назад, и с тех пор – ничего. Похоже, это была ложная тревога, Тиффани, извини, я ведь знаю, ты хотела посмотреть теннис, но это было так больно, а сейчас ниче…
Вдруг она охнула, зажмурила глаза, открыла рот и издала странный звук, похожий на жалобный вой. Она завывала так в течение десяти секунд, и потом, когда боль утихла, ее тело снова расслабилось. Она посмотрела на меня, затем заморгала; глаза у нее сияли.
– Думаю, это и в самом деле началось, – прошептала она.
Акушерка кивнула.
– Это начало, – сказала она спокойно, измеряя Салли давление. – Не беспокойтесь – вам придется пройти длинный путь.
– Тиффани, – сказала тихо Салли, – пожалуйста, не могла бы ты наполнить бассейн?
Мы с Джоан протянули шланг из ванной и опустили его в бассейн, затем открыли кран, следя за тем, чтобы вода была достаточно теплой. За полчаса бассейн наполнился, и мы опустили крышку, чтобы сохранить тепло.
– О боже, о боже, – воскликнула Салли, снова вздрагивая от боли. – У-у-у-у-ух! О не-е-е-е-е-т!
– Дыши глубже, – посоветовала я ей, когда она ухватилась за край кофейного столика. – Через нос – вот так.
– О-о-о-о-ох!.. ху-у-м-м-м-м!.. о-о-о-о-ох!.. о-о-о-о-О-О-О-У-У-У! – закричала она.
На этот раз все продолжалось двадцать секунд. Затем закончилось, и Салли улыбнулась с облегчением. Потом снова стала смотреть телевизор, где шли «Хвалебные песни».[121]
– Это из Саутуоркского собора, – пояснила она, когда послышались аккорды гимна «Тот, Кто героически противостоял».
Я достала свое вышиванье, чтобы немножко успокоиться.
… всем несчастьям.
И я поняла с внезапной болью, что вышиваю эти розы почти год и не продвинулась дальше половины.
Не падая духом, чтобы заставить его однажды смягчиться.
Повышиваю-ка я чуть-чуть, подумала я, только пару лепестков. Затем Салли вдруг снова охнула и застонала:
– О господи, о боже мой! Это ужасно! Его первое провидение…
– Салли, может быть, вы сядете в бассейн? – предложила Джоан. – В воде вам будет легче переносить боль.
Салли разделась медленно и с трудом, придерживая свой огромный живот. Мы помогли ей, затем проверили температуру воды и поддерживали ее под руки, когда она осторожно перешагнула через борт бассейна и тихо улеглась. Салли была худенькой и гибкой, но с этой странной выпуклостью спереди она выглядела как змея, только что проглотившая свинью средней величины. Салли откинулась на спину, держась за стенки бассейна, и затем, пытаясь расслабиться, изгибалась и наклонялась в разные стороны, чтобы найти наиболее удобное положение. Я вставила в плеер диск с музыкой американских индейцев, но ей не понравилось.
– Эти завывающие голоса угнетают. Поставь виолончельные сюиты Баха, хорошо? – простонала она. – Я хочу следовать одной с виолончелью ноте. Диск на подставке, примерно в середине.
И когда почти человеческий голос виолончели наполнил комнату, она закрыла глаза и вдохнула, хрипло заглотнув воздух в легкие, прежде чем выпустить медленно через рот. Я взглянула на свои часы. Почти восемь вечера. Схватки начались три часа назад – осталось еще тридцать три, подумала я мрачно. В течение какого-то времени ничего не происходило, Салли просто лежала на спине, прислонив голову к стенке бассейна. Иногда она опускалась под воду, и это меня немного тревожило. А потом снова появлялась на поверхности, как русалка; волосы у нее висели крысиными хвостиками.
– О-о-о-о-о-о-у! А-а-а-а-а-а! О-О-О-О-О-О-У-У-У-У!
Я приложила пузырь со льдом к ее лбу, покрытому каплями пота. Костяшки пальцев у нее побелели. Схватки стали сильнее, продолжаясь почти минуту, в течение которой она ревела и завывала, словно ее встречала смерть, а не жизнь.
– С тобой все в порядке, Салли? – спросила я беспомощно, когда она яростно сжала челюсти.
Ты уверена, что не хочешь принять лекарство?
– Со мной все хорошо, – сказала она сквозь стиснутые зубы. – Все хорошо, все хорошо, все… У-у-у-у-ух-х-х! О-о-о-о-о-о-ох-х-х-х! А-а-а-а-а-а-и-и-и-и! О господи, я хочу, чтобы это прекратилось.
Прекратилось? Это только началось.
В девять часов акушерка спустила ручной электронный монитор под воду и послушала сердцебиение ребенка.
– Думаю, у нас могут быть затруднения, – сказала она тихо.
Сердце у меня почти остановилось, но у Салли в это время была очередная схватка, и она не слышала, что сказала Джоан.
– Салли, – сказала Джоан, когда боль стихла. – С вами все в порядке, у вас почти полностью раскрылась матка, и головка ребенка книзу. Но мне кажется, у ребенка могут быть проблемы с сердцебиением, возможно недостаточность сердечной функции. Так что вам необходимо вызвать специалиста, – добавила она спокойно, – хотя, я думаю, было бы легче, если бы вы сами поехали в больницу. Но это вам решать.
– О господи, отвезите меня в больницу, – простонала Салли. – Сейчас же отвезите. Я хочу поехать в больницу – о-о-о-о-о-х-х-х! Ух, ух, у-у-ух! У-у-у-ух! У-У-У-У-Х-Х-Х-Х! Мне нравятся больницы! – почти прокричала она, когда мы помогали ей встать. – Мне они нравятся! Я никогда не говорила, что не нравятся.
Джоан позвонила в больницу и сообщила, что мы приедем.
– У вас есть номер телефона какой-нибудь таксомоторной фирмы? – спросила она.
– Нет. Нет. О господи, извините, я обязана была его выписать и иметь под рукой.
– Номера… таких фирм можно… узнать в справочнике, – выдавила Салли между спазмами, когда Джоан помогала ей одеться.
Я позвонила по первому.
– У моей подруги схватки, – начала я, но меня прервали: «Извините, но у нас не родильное отделение» – и бросили трубку. Я позвонила по другому номеру, но там тоже отказали.
– Послушайте, моя подруга рожает, – сказала я в третий раз.
– О боже! – с досадой отозвался мужской голос.
– И у ребенка сердечная недостаточность, понимаете…
– Какой адрес? Буду через пять минут. Салли была уже готова, хотя ее просторное платье от Николь Фархи совсем промокло от воды, стекающей с волос. Мы вошли в лифт, поддерживая ее с обеих сторон, и встали лицом к морю. Пара ее соседей неодобрительно поглядывали на Салли, когда она стояла там, словно только что спасшаяся с «Титаника», громко стеная и дрожа, несмотря на кашемировую шаль, которой мы ее укутали.
Неожиданно у тротуара перед домом затормозил коричневый «монтего» и дважды просигналил. Он подъехал так близко, как только было возможно. Мы помогли Салли забраться в машину. Джоан расстелила на заднем сиденье полотенце и поместилась там вместе с Салли, а я села на переднее, рядом с водителем.
