Любовь под зонтом - Иринья Коняева

— Нет, конечно. Но пугает! Не знаю, что он там им говорит, но они не возвращаются! — с явной обидой в голосе пожаловалась «пострадавшая».

— Слабаки, — фыркнул отец и поднялся из–за стола. — Никакого общежития. Я всё сказал.

— Мама! — в поиске поддержки воскликнула Олеся, но мама только головой покачала.

Когда шаги главы семейства зазвучали на лестнице, Настя села рядом с дочерью, пододвинула ей чашку чая с лимоном и мятой.

— Здесь он никогда не пойдёт у тебя на поводу, даже не рыпайся.

— Почему? — заинтересовалась Олеся.

Она не сильно огорчилась, знала, что съехать в общежитие ей никто не разрешит, а вот через год–два снять отдельную квартиру — да, на это родителей вполне можно развести. Главное — хорошо подготовить почву. А уж она–то постарается! Первый шаг в сторону свободы и самостоятельности сделан. Пусть зёрнышко сеять пока рановато, но предварительная реакция папы уже о многом говорит. Раз сказал категорично и эмоционально, значит есть причина, выяснив которую, можно будет поставить первую гирьку на чашу весов родительских сомнений. В нужную ей пользу, разумеется.

Девчонка улыбнулась бы, да знала — мама смотрит внимательно. Пришлось пить ещё не остывший чай.

— Потому что Боря точно так же разговаривал и с моими кавалерами, и они тоже не возвращались. Никто. Кроме одного.

— Папы? — догадалась девушка. — Вы мне никогда не рассказывали.

— Папы, — подтвердила Настя и кивнула. Глаза её на миг затуманились, словно она заглянула в прошлое. Только дочь насладиться воспоминаниями не дала.

— Мам, но ведь я — не ты, — резонно заметила Олеся. — Мне не нужны няньки, особенно в таком количестве. У тебя был один дядя Боря, а у меня и братья, и папа, и дядя с Андрейкой! Тебе не кажется, что на одну меня слишком много охраны? Я недавно ездила на закрытый завод «Звезда» с преподавателем и ещё парой одногруппников, нам нужно было подготовить репортаж в рамках предвыборной компании и всё такое. Так что ты думаешь! Знаешь, кто там присматривал, чтобы со мной не дай бог кто–нибудь не познакомился?

— Ты ездила на «Звезду»? Почему не сказала? — Настя всерьёз возмутилась. Они давали детям определённую степень свободы, но все выезды за пределы города традиционно согласовывались.

​— Да мы же с преподом, буквально туда и обратно, утром выехали, к концу дня приехали. Я ведь рассказывала тебе, Иван Палыч знает, что я хочу писать на военную тематику и запихнул меня в штаб депутата Борисова, я там вроде как волонтёр, но не волонтёр. Короче, не важно. Я и не подумала предупредить, всё ведь официально, не от универа, конечно, но почти, с Иван Палычем всё–таки, а он куратор. Извини, в следующий раз обязательно скажу! Ну правда не подумала! — протарахтела дочь и вернула разговор в нужное русло: — Мама, там был дядя Сева!

— Что он там делал? — Настя едва успела переварить сумбурную речь оправдывающейся дочери, но уже начала подозревать мужа во всех смертных грехах. И небезосновательно. Тот просто спал и видел, чтобы Олеся нашла своё счастье с сыном друга семьи Ярослава. Насте и самой нравился серьёзный и ответственный Лев, но дочь видела в нём лишь негативные стороны, обзывала нудным и скучным, тираном и сексистом. И Настя подозревала, что про себя юная леди подбирает куда более ёмкие и неприличные эпитеты.

— А ты догадайся, — копия Димы в юбке поиграла бровями и тут же сама ответила на своё же предложение: — Конечно же, его попросил папа! У дяди Севы на все военные объекты допуск, он же там где–то работает. Где–то–там. А папе, скорее всего, Андрей сдал, тот вечно ошивается рядом, видимо, услышал или спросил у моих одногруппников, куда я делась.

Настя хотела сказать, что Сева не поехал бы просто ради того, чтобы присмотреть за дочерью друга, но, зная мужа и его заморочки, согласилась с дочерью. Сева действительно часто раскатывал по разным военным объектам, вполне мог и совместить рабочие интересы с личными. Только вот что–то не сходилось. И дело отнюдь не в дяде Севе, а в поведении дочери. Странном. Очень странном.

— Олесь, а ну–ка расскажи поподробнее, что там было такого на заводе важного? — попросила Настя, подливая чай мелкой скрытнице.

— Да ничего такого, всё как обычно, — будущий журналист отпила подостывший, но от того не менее вкусный чай, и, так как прекрасно знала, что шила в мешке не утаишь, добавила: — Там было не так уж много человек: мы, кое–кто из Минобороны, руководство завода, наш кандидат в мэры и губернатор.

— Я так и знала! Надеюсь, обошлось без эксцессов? — в голосе Насти звучала обречённость матери, слишком хорошо знающей своих детей.

— Ма, ну конечно! — возмутилась девушка. — Я проштудировала всё, что только смогла найти в интернете, заставила братцев объяснить мне непонятное, а на заводе так вообще дядя Сева был! Ты же знаешь, как он умеет объяснять! Раз, два — и в голове всё стройными рядами разложено, пронумеровано и доступно пониманию, — воодушевлённо вещала амбициозная студентка.

— Предметнее, пожалуйста, — поторопила Настя.

— Да всё хорошо, мам! Честно! Эту летнюю практику я буду проходить при администрации, а в будущем, если не остыну к военной тематике, мне пообещали протекцию. Я им очень понравилась. Никто не ожидал от студентки–второкурсницы такой прыти и глубокого понимания проблемы, — не удержалась от хвастовства Олеся. — Только вот препод пообещал сообщить об этом куратору, так что до конца обучения я буду на особом контроле, а то не дай бог опозорю универ и всё такое. Подумаешь, буду учиться ещё лучше, тоже мне!

— Об отдельном жилье до диплома даже не мечтай, — спокойно сказала Настя и поднялась.

Несмотря на внешний контроль в душе женщины бушевал ураган. Ей срочно нужен был успокоительный чай и что–нибудь сладкое. Она знала — дочь без мыла влезет, где надо и не надо. Восхищалась её