— Хорошо.
Все эти выходные они провели, не расставаясь друг с другом ни на минуту, они вместе ели, вместе спали, вместе выходили погулять или побегать, вместе смеялись и занимались любовью по три-четыре раза на дню. Берни словно изголодался по любви, по сексу, по теплу и никак не мог насытиться. В течение всей недели он старался приезжать в долину Напа пораньше, чтобы встретить Мег по окончании приема. Он всякий раз привозил с собой замечательные подарки и что-нибудь вкусное. Ему казалось, что вернулись первые дни их знакомства с Лиз, но на самом деле все было иначе. И он, и Меган знали, что эта идиллия не затянется надолго. В один прекрасный день ему придется вернуться в Нью-Йорк, и тогда все кончится. Впрочем, это произойдет далеко не сразу, им отпущено ровно столько времени, сколько потребуется Полу Берману, чтобы найти замену Берни.
В последнюю ночь перед тем, как должны были прилететь дети, он открыл бутылку шампанского «Луи Редерер», а Меган приготовила обед. В ту ночь по вызовам дежурил Патрик, и они смогли целиком посвятить ее любовным утехам, не выпуская друг друга из объятий до самого утра.
Берни взял выходной, чтобы побыть с Меган и днем, но самолет должен был прилететь в шесть часов, и в четыре ему пришлось отправиться в город.
— Мне очень не хочется уезжать. — Предыдущие десять дней они почти полностью провели бок о бок друг с другом, и мысль о предстоящей разлуке угнетала его. Их жизнь неминуемо изменится с появлением в доме детей, особенно Джейн. Она уже совсем большая и очень наблюдательна, ее не обманешь, а значит, они не смогут открыто ночевать под одной крышей, не оскорбив ее чувств и не нарушив правил, в неприкосновенность которых свято верили сами. Им придется куда-то уезжать, чтобы заняться любовью друг с другом, или же Берни надо будет ночевать у Меган, возвращаясь спозаранку домой, прежде чем дети проснутся утром. — Я буду ужасно скучать по тебе, Мег, — сказал он чуть не плача, и она поцеловала его.
— Я же никуда не денусь. Я остаюсь здесь и буду ждать тебя. — Берни растрогали ее слова. Но она знала, что благодаря ему заполнился уголок ее души, пустовавший долгие годы; знала, что любит его так сильно, что никогда не сможет выразить этого словами; знала, что при этом он должен чувствовать себя свободным. Она не имела права цепляться за него и дала себе слово никогда этого не делать. — Наступят выходные, любимый, и мы снова увидимся. — Но все уже будет иначе, и они оба понимали это. Берни пообещал позвонить ей вечером, когда дети уснут. Однако, стоя в аэропорту среди встречающих, он вдруг почувствовал, что лишился того, что было ему очень дорого, и ему захотелось помчаться обратно и убедиться в том, что Меган по-прежнему на месте. Но до конца понять, что с ним произошло, ему пришлось только тогда, когда он вместе с няней Пип и детьми вернулся домой и ему понадобилось открыть шкаф с вещами Лиз. Он искал коробку с фотографиями бабушки и дедушки, поскольку Джейн уверяла Берни, что фотографии должны быть у него, а ей захотелось собрать их в альбом и сделать старикам подарок. Берни открыл шкаф, и внезапно ему почудилось, будто Лиз стоит там, упрекая его за связь с Меган. Чувствуя себя предателем, он с шумом захлопнул дверцу, так и не отыскав фотографий, и пошел прочь из комнаты, едва дыша. Ему было невыносимо видеть вещи умершей жены.
— У меня их нет. — Борода отчасти скрывала бледность его лица. Что он наделал? Как он только мог? Неужели он забыл Лиз? Он согрешил. Он совершил тяжкий грех и не сомневался, что бог накажет его. Он предал Лиз.
— Да нет же, они у тебя, — продолжала настаивать Джейн. — И бабушка сказала то же самое.
— Нет! У меня их нету! — закричал он, войдя в кухню. — Она сама куда-то их задевала и забыла!
— Что случилось? — Джейн слегка опешила, хотя очень хорошо знала характер отца.
— Ничего.
— Да уж какое там ничего. Папа, тебе нездоровится? — Он повернулся лицом к дочке, и она заметила, что в глазах у него стоят слезы. Испугавшись, она кинулась к нему и обвила руками его шею.
— Прости меня, малышка. Просто я так скучал по тебе, что совсем уже выжил из ума. — Он плохо понимал, у кого просит прощения, у Джейн или у Лиз… Но когда дети улеглись спать, он все равно позвонил Меган. Желание видеть ее, слышать ее голос, быть рядом с ней пересилило все остальные чувства.
— У тебя все в порядке, милый? — Похоже, она догадалась, в чем дело: в его голосе промелькнули странные нотки. Она знала, что возвращение в тот дом, где они жили вместе с Лиз, окажется для него болезненным. Особенно теперь, если учесть, что он за человек. Его наверняка мучает совесть.
— Да, вполне. — Его ответ прозвучал неубедительно.
— Если это не так, тоже ничего страшного. — Она так быстро научилась понимать его. Берни вздохнул. С одной стороны, это хорошо, а с другой — неловко. Его смущали собственная растерянность и угрызения совести, но он ничего не мог с собой поделать.
— Ты говоришь совсем как моя мама.
— Ой-ей-ей. — Меган улыбнулась, а Берни засмеялся. Но, в отличие от Руфи, она не стала ни о чем расспрашивать.
— Ну ладно. — Он решил честно рассказать обо всем, и в конце концов его признание только сблизило их еще тесней. — Я чувствую себя ужасно виноватым. Я открыл шкаф, и мне показалось, будто она стоит там… — Он не знал, как толком все объяснить, но Меган догадалась сама:
— Ты по-прежнему хранишь там ее вещи? Берни опять смутился.
— Да. Наверно, я…
— Это естественно. Берни, тебе нечего стесняться. Это твоя жизнь, и ты имеешь право сам решать, когда и что тебе делать. — Меган оказалась первым человеком, сказавшим ему такие слова, и от этого она стала ему еще дороже.
— Я люблю тебя. Ты подарила мне редчайшее счастье, и я надеюсь, что у тебя еще не идет голова кругом из-за меня.
— Идет. Но по совсем иной причине. — Она слегка покраснела. — И это очень приятно.
Берни улыбнулся. Он почувствовал, что впервые за очень долгое время ему невероятно повезло.
— Как бы нам побыть вместе на выходные?
Они договорились, что проведут у нее ночь с пятницы на субботу, а рано утром он отправится домой. Это прекрасно им удалось, и они проделали то же самое и в следующую ночь. Потом ему пришло в голову сказать Джейн, будто он едет в Лос-Анджелес по делам, и это позволило ему провести вне дома ночь со среды на четверг.
Он стал пользоваться этим предлогом каждую неделю, а однажды им удалось улучить даже пару дней. Правду знала только няня Пип. Он решил сообщить ей, где находится, на случай, если с кем-нибудь из детей что-нибудь приключится. Он не сказал ей, где ночует, а просто дал номер телефона и попросил звонить, только если возникнет экстренная ситуация, чувствуя себя при этом крайне неловко. Но няня даже глазом не моргнула и вроде бы приняла это как нечто само собой разумеющееся. Берни подозревал, что ей известно, где он ночует. Всякий раз, когда он уезжал, она с улыбкой выходила проводить его до машины и ласково трепала по плечу.
