алтарь.
— А что бывшая?
— Растворилась в мелком, будто бы внезапно стала матерью.
Да уж! Ярослав — сорокалетний дед, Дарья — тридцатидевятилетняя, если я не ошибаюсь, бабка, а моя жена лишилась правого придатка всего лишь в двадцать с лишним лет.
— Расскажи о себе, Костя. Долго ведь не виделись.
Глубоко вздохнув, почти смиряюсь с участью, которую он мне предлагает:
— Спрашивай. Что ты хочешь знать?
— Как здоровье?
Для сорока — неплохо, весьма посредственно, если вспомнить, в какой аварии я побывал.
— Проблем нет, но обследования прохожу регулярно, без выпендрёжничества и прочих проволочек. Голова болит. Но здесь, как говорится, не на что и не на кого пенять. Неоднократно предупреждали, что мигрень — мой вынужденный попутчик до конца отмеренных мне дней.
— Почему молчал?
— Пф! Яр-р-р-р… — по-моему, тут и без слов все ясно.
— Ничего не хочешь у меня спросить?
— Нет. Уволь. Пока вопросов не имею.
— Ладно. Черт с тобой! Тогда расскажи хоть что-нибудь про Тимофея и про Асю. Есть, кстати, её фото? А то как-то вчера не очень интеллигентно получилось, — добрый, но все же издевательский смешок скрывает, приставляя к своим губам живой кулак.
— Есть, — а я, не глядя, забираюсь в задний карман своих брюк, чтобы вытащить оттуда телефон. — Подробностей не будет, если что. Просто посмотри и познакомься виртуально. Договорились?
— Понимаю, что ситуация неординарная и не позволяет делать какие-либо скоропалительные выводы, но все же… Не расположен, да? — пока он говорит, потом заглядывает с интересом в осветившийся экран, я мельком отмечаю, как к нам подходит Даша, как сидящий на руках у посторонней женщины Тимошка, вращая головой, разыскивает среди всех кого-нибудь знакомого. — Блондинка?
— Да, — едва ли успеваю на вопрос ответить, как тут же прилетает мне.
— Привет, — Дари утыкается лбом в мою лопатку. — Словами не передать, как я тебе рада. Дать бы подзатыльник и шлепнуть по твоей здоровой шее, леща отвесить и отлупить ремнем по жопе да так, чтобы ты свиньей визжал. Отец и дядя с ума сходят. За что ты их наказал? А? Быстро отвечай, чертов Красов. На телефонные звонки не отвечаешь, только кратко — «нет» и «да». Это грубо, между прочим. И по-детски. Так взрослые дяденьки себя не ведут. Где-то, видимо, пробелы в воспитании. Я папе всё-всё расскажу. Игнор, да? Выкобенивание?
— Тишай-тишай, женщина, — хрипит, почти захлебываясь от смеха, Ярослав. — Чего ты? Плакать, что ли, надумала? Кумпарсита, прекращай. Он и без того очень редкий гость, а так ты его еще и отпугнешь своей истерикой.
— А что? Имею право. Сколько мы не виделись?
Года два? Возможно, больше! Мне бы, вероятно, извиниться за то, что вынужденно становлюсь предметом семейного раздора, однако настроение не то, поэтому Дашкины слова я просто мимо ушей пропускаю.
— У Юльки сын родился, Костя, — она вдруг шепчет, укладываясь на мое плечо щекой. — Трое деток у них. Ты знал?
Нет! Зачем сейчас об этом?
— Хочешь к папочке, красавчик? — теперь меняет тему, содержание и направление разговора, внезапно обращаясь к Тимофею. — Ну же! Вот и хорошо, вот и умничка. Замечательный ребёнок. Поздравляю! Но по-прежнему злюсь на то, что ты бесцеремонно бросил нас. Вы с ней расстались, но не мы! Слышишь?
— Угу, — отклонившись, издалека рассматриваю заспанную мордашку барбосёнка. — Ну, извини, рыбка, что был не в форме, — искоса поглядываю на Дашку, специально называя кличку, которой величал её отец. — Как они сына назвали?
— Олег, — Горовая задирает нос. — Я всем расскажу, что ты женился и уже имеешь сына. Жди гостей, Красов. Папа и дядя Серёжа не заставят себя долго ждать. Вот увидишь…
— Как поживает твоя младшая?
А я интересуюсь Ксенией, второй дочерью её отца.
— В положении, — подкатив глаза, Даша гордо задирает нос.
— Да ну? — осторожно подкидываю Тимку и прижимаю личиком к плечу. — Тише-тише, сейчас поедем. Эти злые дядя с тётей домучают нас и…
— Так уж вышло, — теперь она вдруг дергает руками.
— Дожала, что ли? — подмигиваю кучерявой кумпарсите, как называет её муж.
— Там свободные отношения, Костя. Мама, конечно, радуется, что Ксю не останется в гордом одиночестве на старости лет, но папа однозначно не в восторге. Она с ними больше не живет — ушла из дома, зато снимает гостевой домик на той здоровой ферме. Тётя Настя ее поддерживает, а он… Короче, сам не знает, чего хочет, и зачем к ней в трусы вообще залез! Р-р-р! Ну, что ты, маленький? — прищипывает ушко ворочающегося на мне мальчишки. — Так бы и съела сладенького. Боже мой, какие они хорошенькие, когда вот такие, на куколок похожие. А как ты познакомился с женой? Расскажи о ней. Товарищ, ты что-то успел разузнать?
— Красов хранит молчание. Всё от тебя зависит, Даша! — сдается Ярослав. — Но фото видел. Красивая женщина, чем-то смахивает на Златовласку. Помнишь сказку?
— Ага.
Знал бы Горовой, как не задумываясь, почти с разбегу в цель попал. А если честно, то долго рассказывать, да и нам с Тимошкой уже пора домой. Не хочу посвящать ребят в историю, в содержание которой все равно почти никто не верит. Мол, такого в реальной жизни просто не бывает: «Не ври!». Не может простая девочка зацепить сидящего на песке оригинального козла, каким я в тот день перед ней предстал.
— Как Суворов? — перевожу наш разговор в другое русло. — Сколько уже прошло?
— Почти три года, Костя. С ним были огромные проблемы… Огромное хозяйство несло катастрофические убытки, а глава был, мягко говоря, не в нужной форме. Кондиция не та, если ты понимаешь, о чем я. Но с чем-то он достойно справился, а с чем-то — увы, борется и по сей день! Однако сил на что-то путное, по-моему, у Алексея не осталось.
Нельзя его ругать и в чем-то обвинять. Все вполне оправданно и изначально было предсказуемо. Еще бы! Отец, похоронивший единственную дочь, не обязан круто выглядеть, чтобы чьи-то взоры услаждать.
— Но наша оптимистка Ксюша не теряет надежды. Не заговаривай мне зубы. Сколько лет твоей жене? Ася, правильно?
— Угу, — поправляю завернувшийся детский воротник, царапающий сыну ушко. — Двадцать пять. Большая разница, но…
— Ух ты! — она подпрыгивает и зачем-то хлопает в ладоши. — А фото? Фото есть? Какая к черту разница! Покажи, покажи. Ты ее видел, товарищ? Опиши!
— Нам уже пора, — я монотонно глажу макушку Тимофея. — Нужно отдохнуть и вам, и нам. Спасибо, что присмотрели за сыном. Буду должен.
— Красов, боишься, что ли? Должен? Типа просите, что хотите? Господи, да что с тобой? Расскажи об Асе.
— В каком смысле? — таращу на нее глаза. — Спасибо, говорю!
— Да на здоровье, нет
