— Что, черт возьми, заставляет тебя думать, что я брошу жену ради тебя?
— Потому что у меня будет от тебя ребенок. — Теперь самодовольство полностью исчезло. Она знает, что проигрывает битву.
— Ты лжешь, — возражает он, но в его тоне определенно проскальзывает нотка неуверенности.
— Она лжет, — вмешиваюсь, чувствуя себя неловко, видя Джесси так близко к ней, даже если он рычит ей в лицо, и мне действительно неловко, что он так обеспокоен тем, о чем ему не следует беспокоиться.
— Я не лгу. У вас есть доказательства. — Она указывает на снимок в моей руке.
— Да, есть. — Я разворачиваю листок и тычу ей в лицо. — Это снимок шестинедельной беременности.
Она хмурится.
— Нет, это снимок четырехмесячной беременности.
— Это не твой ребенок, Корал.
— Тогда чей же? — медленно спрашивает она, начиная понимать, к чему я клоню.
— Мой. — Я с нежностью смотрю на потрепанный клочок бумаги. — И Джесси тоже.
— Что?
— Я сказала «ребенка». Вообще-то, я имел в виду «детей». Видишь ли, у нас будет двойня, и я знаю, что ты пытаешься нас провести, потому что это снимок шестинедельной беременности. И здесь два орешка, чуть меньше, чем твой комочек. — Я пожимаю плечами. — У тебя все?
Ее рот слегка приоткрыт, и хотя у меня все еще кружится голова, я очень горжусь собой за то, что сохранила самообладание. Джесси прав. Я не могу кататься с ней по полу, как бы мне ни хотелось вырвать ей волосы.
— Если ты не сможешь чудесным образом предъявить недостающую строчку, которая подтвердит твой срок, думаю, мы закончили.
Я выжидающе смотрю на нее, но она молчит. Бросаю ее снимок между нами.
— А теперь выметайся вон и найди настоящего отца своего отпрыска.
Не спускаю с нее глаз и не спущу, пока эта дверь не закроется и она не окажется по ту сторону.
— Ты уйдешь, или мне тебя выставить? — спрашиваю я, делая шаг вперед.
Она наклоняется и поднимает свой снимок, прежде чем отступить к двери, ее глаза нервно перебегают с Джесси на его сумасшедшую беременную жену, и как только ее тело переступает порог двери пентхауса, я захлопываю ее перед ней, затем поворачиваюсь, чтобы посмотреть на моего бывшего бабника. Он нервно покусывает нижнюю губу, и, может, мне не следует этого делать, но я злюсь на него. Прохожу мимо него и поднимаюсь по лестнице, возвращаясь в ванную комнату и обнаруживая, что вода в душе все еще льется. Раздеваюсь, чищу зубы, затем вхожу в кабинку и неспешно принимаю душ. Я не спала меньше получаса, а чувство такое, что день уже подошел к концу.
Закрыв глаза, ополаскиваю волосы, но чувствую его позади себя. Он не прикасается ко мне, но я знаю, что он там. И он обеспокоен. Тревожные флюиды ударяются в мою мокрую спину. Свидетельство его неуверенности в заявлении Корал только усиливает мое волнение. Должна ли я теперь добавить потенциальную маму ребенка в свой список вещей, которые могут вызвать у нас проблемы? Мы вернулись из «Рая» всего два дня назад, а я уже морально измотана. Жизнь в мире и комфорте. Вот, чего я хочу и в чем нуждаюсь, и каждый раз, когда я думаю, что мы близки к этому, что-то случается и уничтожает это.
Знакомое ощущение губки касается моей спины, как и его ладонь моего живота. Он осторожен, как и должно быть. Единственное, что сводит меня с ума, — это он и его грязное прошлое с женщинами.
— Джесси, я не в настроении.
Я отхожу от него и заканчиваю ополаскивать волосы. Он не знает, что делать, поэтому, как обычно, оказавшись в подобной ситуации, пытается вернуть меня своим прикосновением. Ожидаю услышать фырканье недоверия или даже презрения за то, что отталкиваю его, но этого не происходит. Однако его рука снова скользит по моему животу.
— Я сказала, что не в настроении, — резко огрызаюсь я, отмахиваясь от него и хватая полотенце, чтобы вытереться.
— Ты обещала, что никогда так не скажешь, — угрюмо бормочет он.
Завернувшись в полотенце, поднимаю взгляд и вижу, что он стоит под струями воды, его руки безвольно свисают по бокам.
— Я опаздываю.
Оставляю его с трепетом, написанным на его лице, чтобы подготовиться к работе.
Как раз собираюсь выйти из спальни, когда появляется он, с тоской в глазах и грустный.
— Детка, у меня сердце разрывается. Я ненавижу ссориться с тобой. — Но не делает попыток сократить расстояние между нами.
— Мы не ссоримся, — отмахиваюсь я от его серьезности. — Тебе нужно сменить код на лифте. И заодно выясни, как она сюда попала.
Я выхожу, но едва успеваю подойти к лестнице, как теплая ладонь обхватывает мое запястье, останавливая от того, чтобы куда-то идти.
— Я так и сделаю, но нам нужно подружиться.
— Я одета. Сейчас мы не будем этого делать.
— Не должным образом, нет. Но не заставляй меня провести весь день, зная, что ты не разговариваешь со мной. — Он опускается передо мной на колени и смотрит вверх. — Дни и так уже достаточно длинные.
— Я с тобой разговариваю, — бормочу я.
— Тогда почему дуешься?
Я вздыхаю.
— Потому что женщина только что вторглась в наш дом и попыталась предъявить на тебя права, Джесси. Вот почему я дуюсь.
— Иди сюда. — Он тянет меня вниз и заключает в объятия. — Мне нравится, когда ты уничтожаешь.
— Это утомительно, — бормочу я ему в грудь. — Мне действительно нужно идти.
— Хорошо. — Он целует меня в волосы и отстраняется, удерживая мои щеки в своих ладонях. — Скажи, что мы друзья.
— Мы друзья.
Он взрывает мое уныние своей улыбкой — моей улыбкой.
— Хорошая девочка. Мы подружимся как следует позже. Иди позавтракай. Я спущусь через две минуты.
— Мне нужно идти, — напоминаю я, бросая взгляд на «Ролекс». — Уже половина девятого.
— Две минуты, — повторяет он, поднимая меня на ноги. — Подожди меня.
— Тогда поторопись! — Я отталкиваю его, и он с довольной ухмылкой пятится назад. Он снова весь такой веселый и плутоватый.
Я нахожу Кэти на кухне, заворачивающую рогалик и все еще бормочущую себе под нос. Заметив мое присутствие, она останавливается.
— Ава, — она подбегает ко мне, вытирая руки о фартук. — Я пытался остановить мстительную распутницу!
Что-то подсказывает мне, что Кэти уже сталкивалась с Корал раньше.
— Не волнуйся, Кэти. — Я улыбаюсь и поглаживаю ее по руке. — Значит, ты ее знаешь?
— О, я ее знаю, и она мне не нравится. — Она снова начинает бурчать под нос, возвращаясь к островку, чтобы закончить заворачивать мой завтрак. — Она появлялась в течение нескольких месяцев, приставала к моему мальчику и утверждала, что бедна. Я сказала ей: «Послушай сюда, ты, коварная бродяжка. Оставь моего мальчика в покое и попробуй наладить свой брак».
Я улыбаюсь, наблюдая за ее агрессивными движениями, практически избивающими мой рогалик.
— Не знаю, сколько раз мой мальчик отсылал ее прочь. В аду нет такой ярости, как у отвергнутой женщины. — Она смотрит на меня. — Ты приняла фолиевую кислоту?
— Нет. — Подхожу к холодильнику и беру бутылку воды, а затем таблетки, которые протягивает мне Кэти, и имбирное печенье. — Спасибо.
— Не за что, дорогая. — Ее морщинистое лицо ухмыляется. — Ты поставила ее на место. — Она смеется, берет рогалик и засовывает мне в сумку. — Съешь его, я серьезно.
— Говоришь, как Джесси. — Проглатываю таблетки.
— Он беспокоится, Ава, не осуждай его за это, — слегка журит она меня, оглядываясь через плечо. — А вот и он, одетый!
— Я одетый, — смеется Джесси, поправляя галстук. — Как и моя прекрасная жена.
Закатываю глаза, но совсем не чувствую себя смущенной. Она видела все это раньше, и визит Корал избавил меня от любого унижения.
— Теперь я могу идти на работу?
Он опускает воротник и потирает свою трехдневную щетину. Две минуты не дали ему времени побриться.
— Ты приняла фолиевую кислоту?
— Да, — стону я.
— Уже позавтракала?
Я постукиваю по боку своей сумки.
— Лучше тебе это съесть, — предупреждает он, беря меня за руку. — Попрощайся с Кэти.
