если отец Корсакова был прав, и во мне есть хотя бы малая толика обаяния этой потрясающей женщины, то это один из самых лучших комплиментов, которые мне когда-либо делали. Конечно же не обошлось и без кулинарных вечеров, когда Софья Сергеевна с радостью делилась своими знаниями, как в итальянской, так и русской кухне.
И именно она научила меня варить супы, которые долгое время были моей ахиллесовой пятой. А когда Сашин отец Роман Сергеевич первый раз похвалил мой борщ и попросил добавки, мы с Корсаковым не смогли удержаться и дружно захохотали, вспоминая то незабываемое утреннее знакомство.
Корсаков был, конечно, рад, как тепло мама приняла его выбор. Или как он порой ворчал — даже слишком тепло, позабыв о собственном сыне. Но, конечно, это он делал так, чисто для виду. А сам целыми днями ходил довольный-предовольный.
Даже без семейных посиделок Флоренция всё равно покорила мое сердце, заняв там особое место. Казалось, мы могли часами бродить с Сашей по её мощеным улочкам, смеясь, беспрестанно целуясь, точно какие-то подростки и разговаривая обо всём на свете. Мы могли совершенно случайно забрести в какие-то тихие уютные уголки, где причудливым образом переплеталась красота старинных зданий и современный ритм жизни.
— Как же хорошо, — говорю я, но эта фраза и в сотой степени не описывает всё то, что я чувствую в данный момент. Мы стоим в каком-то небольшом уютном дворике, который относился к очередному старинному собору, а мы их повидали уже по меньшей мере с десяток. Вокруг множество зелени, ещё цветущих деревьев и… абсолютная тишина, лишь изредка прерывающаяся голосами птиц. На удивление, сюда ещё не добрались толпы туристов. И этот маленький островок тишины и спокойствия принадлежал только нам двоим.
— Вот бы так было всегда, — говорит Саша, и привлекает меня к себе, удобно разместив руки на моем животе.
— Да-а, — соглашаюсь я. Откидываюсь головой ему на грудь, поднимаю взгляд в ясное насыщенно синее небо без какого-либо намёка на осень.
— Всё в наших руках, Лиз, — ловит мой взгляд Саша. — И потому у меня к тебе есть одно предложение.
— Деловое? — улыбаюсь я, уже примерно догадываясь, к чему он клонит.
— Лучше. Выходи за меня, — Корсаков медленно разворачивает меня к себе и впивается в меня внимательным сосредоточенным взглядом.
Нежно берёт меня за руки, а по его губам скользит смущенная улыбка. И понимаю, что мой решительный и упрямый Сашка сейчас нервничает, как никогда. И этот факт затапливает до краев моё сердце какой-то щемящей радостью и теплом.
— Я уверен, что мы с тобой обязательно будем счастливы. Лиз, я сделаю всё для этого. Чтобы ты ни одного дня не пожалела об этом решении. Просто давай будем вместе. Ты и я — навсегда. Я хочу просыпаться каждое утро рядом с тобой. Хочу построить наш собственный дом. Для нас и наших детей. Хочу вернуться сюда с тобой в глубокой старости и вновь пройтись по этим самым улочкам. Да много чего ещё хочу, Лиз, но только, чтобы именно ты была рядом. Я люблю тебя.
Все так же неторопливо и не сводя с меня своего внимательного взгляда, Корсаков встает на одно колено и достает бархатную коробочку, которая так долго ждала своего часа.
— Ты станешь моей женой?
— Да, — отвечаю я, на этот раз абсолютно уверенно и без всякий раздумий, готовясь открыть новую счастливую главу в своей жизни.
Вопреки приметам и пойманным трофеям на свадьбе Сёминой следующей я замуж не вышла. На этот раз меня обскакала Маришка — да-да, теперь я называла её именно так. А вовсе не блондинистая стервозина и не церберша. Вот так неожиданно Вишнякова прочно обосновалась в моей жизни, став мне настоящей подругой. И если мы с ней и вспоминали наши былые битвы, то только с юмором и бесконечными подколами друг друга. Маринка всё-таки смогла обрести своё счастье. Спустя всего год после замужества она стала мамой двух очаровательных мальчуганов. А у меня появилось два крестника.
Не обошлась без трофеев и эта свадьба. И если Корсаков выиграл свой трофей в открытой честной борьбе, то я даже не вышла ловить букет. Но это не помешало ему грохнуться мне прямо под нос, когда я сидела за столом.
— Да вы издеваетесь! — шиплю я, с возмущением глядя на тарелку, в которой ещё недавно была красиво разложена еда.
— Лиз, я играла в волейбол в университетской команде. Ты правда думаешь, что я бы до тебя не докинула букет из другого конца комнаты?
— Ты стояла ко всем спиной!
— Да хоть с закрытыми глазами и на голове, — смеётся Маринка. — Хватит уже тянуть. Или ты решишь подождать пока Валька выйдет замуж и собственноручно отметелит тебя букетом по голове?
Такая перспектива выглядела неправдоподобно и очень смешно, но проверять на практике я её не стала. Валька и Гоша весь этот свадебный бум по-прежнему не поддерживали и просто счастливо жили вместе уже в расширенном составе — Батону решили завести друга, с не менее оригинальным именем, так что ребяткам стало вдвойне некогда скучать. К тому же дела в дизайн-бюро братьев Мальцевых стремительно шли в гору, и уже во всю маячил уже выход на международный уровень.
На самом деле мы не тянули, а уже давно решили с Сашей играть свадьбу в конце августа. Оставалось только решить — где. Софи конечно же зазывала нас в Италию и постоянно скидывала различные ссылки, в каких местах можно всё красиво организовать. Но после Нового года мне стало не до свадебных хлопот. Ведь под бой курантов я приняла твёрдое решение покинуть журнал и попробовать свои силы в журналистике.
Решение было непростым. И если бы не поддержка Саши, наверное, я бы ещё много лет довольствовалась только ведением колонки. Мне удалось устроиться в одну из местных газет обычным корреспондентом. Поначалу мне нравилось, и я с головой ушла в новый для себя мир. Но уже спустя несколько месяцев я с ужасом поняла — нет, это не моё. Слишком много нервов и сил отнимает у меня каждый материал, слишком маленькая зарплата — намного меньше той, к которой я привыкла, будучи продажником, слишком склочный и недружный коллектив, по сравнению с которым даже наши бабские разборки в журнале были детским лепетом. Увольняться и уходить в никуда я не хотела, возвращаться в продажи тоже, а оставаться и терпеть нелюбимую работу было выше моих сил.
— А почему нужно обязательно писать? — спрашивает Саша, перебирая пальцами
