верхнего света слепит. Я морщусь и прикрываю глаза ладонью.
– Это что за новости?
Я уверена, что Айдар тоже на взводе. Далеко не так сдержан, как нам обоим хотелось бы. Раньше я всегда относилась к этому с пониманием. Сейчас понимать не хочется.
Хочется в пику.
Отнимаю от лица руку, пожимаю плечами и залпом допиваю вино. Ставлю бокал на столешницу, смотрю на бутылку.
Я бы подлила, но муж опережает мои действия.
Заторможенно слежу, как обхватывает пальцами горлышко и ведет по столу, передвигаясь на противоположную сторону.
Это тоже унизительно. Я же взрослая. Неужели даже это без согласования мне запрещено?
Отрываю взгляд от бутылки и поднимаю к внимательным глазам.
– Как дела? – спрашиваю так ненатурально, что аж стыдно. Айдару тоже не нравится. Он хмурится. Смотрит пристально. Почему-то не торопится вести со мной светскую беседу.
– Это ты из-за Бекира?
В ответ хочется засмеяться. А еще из пор сочится желчь. Я щелкаю пальцами и тычу в Айдара указательным. Задерживаю. У него, как и у папы, напряжены скулы.
Сложно отделаться от мысли, что все они одинаковые…
– Там не так всё серьезно, Айлин. Я узнавал…
Улыбаюсь, пусть и неуместно.
– Я непременно передам маме, спасибо.
Открыто ерничаю. Конечно, ничего и никому я уже не передам. Ноги моей в том доме больше не будет.
Но и желание поплакать у мужа на плече и получить его защиту испарилось днем. Я больше не чувствую себя настолько с ним близкой.
Но он снова не оценивает мое чувство юмора должным образом.
– Еще скажи, пожалуйста, что мне папе передать? Он за тобой по городу носится, а ты очень занят. У тебя обед с любовницей…
Айдар сдувается гелиевым шаром. Опускает голову и долго-долго выдыхает. Помогает ли ему – не знаю. Мне – совсем нет.
Когда он возвращается ко мне взглядом, на мировую идти не хочется. Только обострять.
– Это тебе кто сказал про любовницу?
Веду плечами.
– Сама увидела.
– Почему не подошла?
– Не привыкла мешать.
Усмехается. Убивает меня в очередной раз.
– Мы давно не спим, Айлин. Ты это знаешь.
– Я этого не знаю. Я знаю, что ты мне несколько раз об этом сказал. Но это не мешает вам обедать. С моим отцом ты не хочешь, а с ней…
– Нам было, что обсудить.
– Что-то более важное, чем избиение брата твоей жены, конечно же…
Лицо Айдара снова каменеет. Я перехожу черту. Но разве мне еще есть чего бояться? За сегодня уже не впервые.
– Если бы там было что-то серьезное, Айлин, я бы вмешался…
Не верю. Смакую слова, а потом киваю.
– А когда вписывался за других, тоже ждал, пока будет что-то серьезно?
Спрашиваю неправдоподобно равнодушно. Ставший острым как лезвие взгляд не выдерживаю. Меня ужасно трясет, но я делаю вид, что срочно нужно посмотреть на маникюр. Тошнит еще сильнее. Я же беру его деньги. Даже на ногти. Пользуюсь ими. Как при этом смею укорять?
– Настроение хуевое, я так понимаю...
Муж заключает, списывая все на мою подверженность эмоциям. Это бьет наотмашь. В голове так много вариантов ужасных ответов, что даже теряюсь. Поступаю, наверное, мудро. Сдерживаюсь.
Трогаю флешку. Кручу ее на столе. Играю со своей мышкой. Перед тигром играю.
Поднимаю взгляд на Айдара, когда чуть-чуть отпускает. Он следит за моими действиями пристально. В равнодушии и легкомыслии не заподозришь.
– Ты знаешь такого человека... Латенчик Виктор Иванович?
Я была бы ужасной лицемеркой, посчитай сведенные на переносице брови и складки между ними показателями невежества собственного мужа. Еще несколько часов назад и я о нем не знала. А потом позвонила его жене – Любе. И теперь знаю больше, чем хотелось бы.
– Нет.
Айдар удивлен сменой темы. Я в ответ киваю. Накрываю флешку ладонью. Прячу.
– А ты его посадил.
Эпатирую, но так... Не на сотку. По-настоящему ошарашить моего Айдара сложно. Он на пару секунд сжимает губы, а потом берет себя в руки.
– Ну продолжай... – Просто разговаривает в моей же манере. Просто играет в предложенную мной игру, а меня аж трясет. С утра трясет...
– Ко мне в городе пристала его жена. Сказала, что его задержали, но ни в каких схемах он не участвовал...
Усмешка Айдара заставляет меня взорваться. Но все мои взрывы – внутри. Я разве что учащенно дышу. И смотрю скорее всего далеко не так ласково, как он привык.
– Ты предлагаешь правоохранительным органам принимать решение о задержании в зависимости от того, знает ли жена об участии мужа в схемах? Тюрьмы опустеют, Айка... Только вряд ли жить всем станет лучше. – Айдар делает паузу, я заполняю ее шумным дыханием. – Если он невиновен – разберемся. Никто не заинтересован в том, чтобы сажать кого-попало.
– А мой брат? Его избили чтобы признание получить или чтобы ты быстрее шевелился?
Наши взгляды встречаются. Происходит схватка. Я бросаюсь в бой отчаянно. Айдар гасит меня силой и опытом. Мы далеко не ровня. Он не боится собственной ответственности.
– Твои родители утрируют. – Теперь гелиевым шариком сдуваюсь уже я, но успокоиться это не помогает. – Я приставлю к тебе охрану, Айлин.
От смены темы теряюсь. Возвращаюсь к лицу Айдара и скольжу. Ищу что-то. Хмурюсь.
– Зачем?
– Чтобы тебе в уши не лили столько говна...
– Для этого нужна охрана?
Я же знаю, что нет. Причина в другом. Знаю, но Айдар отвечает:
– Для этого тоже. А мне так будет спокойней.
Это почти забота. Я должна растаять. Должна. Хочу. Но не могу.
– Так может ты просто перестанешь? Может ты просто перестанешь нарываться и спокойней станет всем?
В комнате становится тихо. Я знаю, что ответ мне не понравится, но все равно жду. Сложно поверить, что утро мы начинали с искреннего секса. Сейчас мне кажется, что мы враги.
– Дай мне список всех, с кем ты поговорила, Айлин. Хочу понимать: мне ждать, когда жена организует комитет обиженных жен и любовниц? – Пренебрежительный вопрос жалит. Волнуюсь. Зачем-то беру флешку. Кручу. – Это что? – На кивок реагирую невнятно. Недолго клацаю крышечкой, потом отбрасываю. Она летит по столу и падает на пол. Сейчас хочется рвануть и раздавить. Но не стану. Пусть лежит.
– По-твоему, ты живешь с женщиной, у которой своей головы не хватает подумать? Пока ты не лез со своей справедливостью, всё было спокойно.
