В конце концов, не тратя времени на дальнейшие колебания, Лиза взяла телефон и набрала мобильный номер Розалинд.
После третьего гудка в трубке послышался настороженный голос Розалинд:
— Алло?
Лиза закрыла глаза. Она была настолько напряжена, что ее голос прозвучал отрывисто, когда спросила:
— Это Розалинд?
— Да. Кто это?
Лиза вдохнула.
— Это Лиза, — сказала она. — Пожалуйста, не клади трубку. Нам нужно поговорить о твоем папе и...
— Ушам своим не верю! Извините, мне нечего вам сказать. — И в следующую секунду связь оборвалась.
Положив телефон обратно на стол, Лиза судорожно вздохнула и закрыла лицо руками.
Розалинд сидела за столиком у окна в ресторане «Зиззи», где они с Салли часто ели, когда вместе ходили в школу. Мобильный телефон по-прежнему был у нее в руке, и ее трясло от гнева и шока.
Какая наглость позвонить ей, как будто эта женщина имела право обсуждать ее отца! Конечно, будучи его женой, она все-таки имела такое право или, по мнению Розалинд, могла бы его иметь, не будь она и только она виновата в том, что происходило с Дэвидом, если с ним вообще что-то происходило, что для нее, Розалинд, было еще очень спорным вопросом. Пока не появилась Лиза Мартин, с папой все было отлично. Ну да, он страдал от постоянного нервного напряжения, отрицал свое горе и переутомлялся на работе, но это было для него нормальным. Так что, если эта дама возомнила, что может прибрать к рукам состояние Дэвида Кирби под предлогом какого-то сфабрикованного диагноза о слабоумии, она не только здорово просчиталась, но и ввязывается в серьезную судебную тяжбу, потому что Розалинд тоже проконсультировалась у юриста.
— Вот это да! Роз, ты? — послышался чей-то веселый голос.
Хотя ее приятное лицо было искажено злобой, врожденная вежливость уже пробивалась к поверхности, когда она подняла голову и увидела, что один из архитекторов, с которым они много работали, стоял рядом и лучезарно ей улыбался. Поскольку для этого человека у них с отцом и матерью всегда находилось время, Розалинд сумела даже немного сдобрить тон теплотой и сказать:
— Бен! Какой приятный сюрприз! Что ты здесь делаешь?
Тот рассмеялся.
— У меня офис за углом, — напомнил он.
— Точно, — проговорила Розалинд, чувствуя, что начинает краснеть. — Рада тебя видеть. Вы получили новые контракты, которые мы переслали на прошлой неделе?
— Наверняка. Я могу уточнить у секретаря...
— Ах нет, это не срочно. Расскажи лучше, как у тебя дела. Кажется, мы с тобой не виделись целую вечность.
Бен состроил гримасу.
— Я на какое-то время уходил со сцены, — признался он. Потом, указав на пустое место за ее столиком на двоих, спросил: — Ты кого-то ждешь?
— Жду, но я пришла рано, а она опаздывает, так что присаживайся, если у тебя есть минутка.
Отодвигая стул, Бен сказал:
— Я шел к юристу, отписывать львиную долю своего мирского богатства жене, которая бросила меня и в придачу забрала моих детей. По-моему, с таким делом можно и не спешить.
Ощутив мощный прилив сопереживания, Розалинд сказала:
— Ах, Бен, извини. Я понятия не имела.
Он махнул рукой, как бы говоря: «Подумаешь! Не велика потеря», но потеря явно была огромной.
— А давай я угощу тебя выпивкой, — предложила Розалинд. — Стаканчик для храбрости?
У Бена весело блеснули глаза.
— Хорошая мысль, — проговорил он, поглядывая на часы. — Пусть подождут, почему бы нет?
Рассмеявшись и ощутив, что оттаивает, Розалинд повернулась, чтобы обратить на себя внимание официанта, и, сделав заказ, сказала:
— Так куда твоя жена забрала детей? Ничего, что я спрашиваю?
Бен с мрачной иронией повел бровью и сказал:
— За три улицы от моего дома, к неплохому, в общем-то, парню — если не считать, что у меня руки чешутся врезать ему по первое число, — который в финансовом плане чувствует себя гораздо лучше, чем я. Но почему бы не укрепить новую семью моим доходом? Какого черта мне еще делать с этими деньгами?
— Боже мой, — простонала Розалинд, задумываясь, не придется ли ей в какой-то момент откупаться от Джерри, и понимая, что предпочла бы сжечь деньги, чем отдать их ему. — Не очень-то справедливо, как по мне. А с детьми ты хотя бы можешь видеться?
— По выходным два раза в месяц и иногда по праздникам, плюс время от времени я обязан выполнять функции няни. Я не жалуюсь, ведь это значит, что я могу проводить с детьми больше времени.
— Сколько им сейчас? Они были крохами, когда я видела их последний раз.
— Не верится, но Джастину скоро будет четырнадцать, а Сейди двенадцать, но она уже такая взрослая, что и до двадцати рукой подать. Ох и любит же она мною командовать! Но, пожалуй, это вечная история про дочек и пап. — Осознав, какую болезненную струну только что задел, Бен поморщился и с искренним сожалением проговорил: — Роз, я слышал о твоем отце. Мне очень жаль. Он такой замечательный...
— О, с ним все в порядке, — поспешила заверить его Розалинд. — В полном порядке. Ему будет приятно узнать, что я тебя встретила. Скажи-ка лучше, что ты думаешь по поводу этого вина?
Лиза плакала так долго и так безутешно, что глаза теперь жгло, а ребра болели. «Чертова Розалинд», — думала она, сморкаясь и поднимая себя с постели. А может, стоило сказать ей спасибо? Ведь теперь, высвободив столько эмоций, Лиза как будто чувствовала себя не такой нервной и, хотелось бы верить, лучше подготовленной к встрече Дэвида, в каком бы настроении он ни вернулся домой. Майлз разбудил ее около пятнадцати минут назад, сообщив, что поезд отправился по расписанию, но ее до сих пор шатало и чуть-чуть подташнивало. Ничего, это скоро пройдет, нужно, наверное, просто поесть чего-нибудь. Поскольку Лиза обычно звонила Дэвиду, когда тот ехал домой, чтобы узнать, нет ли задержек и пробок, и напомнить, что ждет его, она потянулась за телефоном.
Когда ее перебросили на голосовую почту, она попросила Дэвида перезвонить, как сможет, и ответить, не хочет ли он съездить в ресторан на ранний ужин. Если хочет, она попытается заказать им столик в «Локсайде». Лиза решила, что такой план на вечер подсластит Дэвиду возвращение домой, если поездка в Лондон вогнала его в одно из самых мрачных настроений. Затем она отправилась в душ и, чтобы не пропустить звонок от Дэвида, прихватила с собой мобильный. В ванной она положила его на полку и только двадцать минут спустя, когда снова взяла в руки, заметила, что ей пришло сообщение. Открыв его, Лиза прочла: «Сегодня ночью я домой не вернусь, но, пожалуйста, не волнуйся. Д.»
Почувствовав укол тревоги, Лиза быстро перезвонила Дэвиду, но ее снова переключили на голосовую почту.
