Хитер наблюдала за ними с безучастным лицом. Она танцевала с Джоном и, кажется, вполне была довольна собой. «Нет! — подумала Тесс. — Ну не Бесподобный же священник!» Она бы никогда не подумала, что такое возможно, но это казалось… правильным.
Джерри смотрел, как она наблюдает за Хитер.
— Тебе известно, что ты всегда следишь за людьми? — заметил он.
Тесс взглянула на него.
— Это потому, что я влияю на их жизнь. Я ответственна перед ними, как и ты.
Она посмотрела на Макса, партнершей которого была Лара. Дочь поставила свои ноги на его, так что он практически нес ее.
— Мама, посмотри на нас!
Тесс заморгала, чтобы не расплакаться:
— Вижу, радость моя!
— Вот почему это неправильно, — тихо произнесла она.
«А если так, — уверенно сказала она про себя, — значит, мои чувства к Джерри — не более чем нечто новое, другое. И если я буду повторять это достаточно часто, то на самом деле поверю в это».
— Значит, ты собираешься остаться с ним ради дочери? — с горечью спросил Джерри.
Тесс взглянула на него в последний раз:
— Я собираюсь остаться с ним, потому что это будет правильно.
Тим то и дело спотыкался.
— У тебя-то все лучше получается, — посетовал он Милли. — Ты ведь дольше меня занималась.
— А кто виноват? — прошипела она в ответ.
Он вспомнил, где был во время первых уроков, и замолчал.
Милли поставила сиди-плейер на террасе. Звучал романтический вальс, который она впервые услышала, когда Тим ушел в тот ужасный вечер с Элисон и с детьми. Ей нравилось осознавать, что это воспоминание — часть се жизни, в которой его нет. Это как тайна, невинная тайна.
— Ничего не понимаю, — сказал он после того, как ошибся в пятый раз.
Милли подняла голову, на время забыв о том, что ее ноги могут пострадать от неуклюжих па Тима.
— Обрати внимание: мы оба делаем одни и те же движения, оба движемся в одном направлении, и оба знаем, что делать дальше.
— Разве это не скучно?
— Нет, это успокаивает.
Тим решил поверить ей на слово и успокоиться. Все лучше, чем заниматься чем-то еще. Он постарался подстроиться под свою жену. Милли отметила его усердие и наконец позволила себе расслабиться в руках, которые поддерживали ее.
Настало время менять партнеров. Тесс освободила Макса от Лары.
С Джерри она не попрощалась и даже не оглянулась на него.
— Мама! — запротестовала Лара, когда к ним подошла Тесс.
— Мама тоже хочет потанцевать с папой, — сказала она.
Лара сделала вид, что рассердилась, но Тесс видела, что втайне она была довольна тем, что ее родители снова вместе, как и прежде.
Максу не очень-то хотелось обнимать Тесс. У него было неприятное предчувствие, будто она сейчас скажет, что уходит от него. «Если я буду держаться подальше, — размышлял он, — то вся ее враждебность пройдет и она забудет, почему разлюбила меня. Может, даже снова полюбит».
— Я решила вернуться на работу, — сказала Тесс. — Начну поиски на следующей неделе. Думаю, нам нужны деньги.
Она не собиралась говорить о спрятанных счетах, поняв наконец, что Максу нужно самому с этим разобраться, так же как она разобралась со своими ошибками.
Макс удивился. Слова Тесс были для него неожиданностью.
— Ты этого хочешь? — осторожно спросил он. «Это все, что ты хочешь?» — хотел он спросить.
Тесс кивнула:
— Да. Будет трудно, но, я думаю, мы справимся. Тебе придется согласовать свое рабочее время с моим, чтобы всегда кто-то был дома, когда Лара приходит из школы.
Макс воспринимал лишь некоторые слова. Он слышал — «когда», «будет». А ожидал услышать — «если», «не могу» и «не буду».
Он открыл было рот, чтобы задать вопрос. Было много разных «почему», требовавших ответа. Но он увидел, как она смотрит на него, и передумал. Неожиданно все «почему» утратили смысл.
«Мне всегда было интересно, — подумала Тесс, — когда человек узнает, что повзрослел. Да вот же, я только что это узнала».
* * *
«Не знаю, где я ошибся, — сказал про себя Джерри, глядя, как Тесс танцует со своим мужем. — Она делает те же движения, которые выучила со мной, но все выглядит по-другому, когда они вместе, хотя и наступают друг другу на ноги, а он не знает, как ее вести. Наверно, это она и называет «правильным»».
Он перевел глаза на других танцующих. У него не было партнерши, но это не проблема — он мог пригласить кого угодно. В этом и заключается прелесть классических танцев — движения знакомы, даже когда партнеры меняются.
Все, что ему нужно было сделать, — это пригласить кого-нибудь. Но не сегодня.
Сидя в самолете, Элисон откинулась в кресле, глядя, как местность внизу погружается в сумерки. Она положила руки на живот и погладила его, представив себе, как он будет расти.
Скоро она встретится с Гэбриэлом. О ребенке она еще ничего ему не сказала, но он порадуется ее решению вернуться к нему. «И малышу порадуется, — сказала она про себя. — А если и нет, что ж, у меня все-таки будет ребенок, которого я хотела и который мне нужен.
Если на свете и есть что-то более важное, то я этого так и не узнала».
Кристина смотрела на пролетающий над головой самолет. «Интересно, куда он летит? — спросила она у самой себя. — Может, кто-то убегает на нем, как это сделала я двадцать лет назад? Убегать всегда приходится женщине. Надеюсь, если это и вправду женщина, она все продумала лучше меня».
Грэм не приедет, с этим она наконец смирилась. Конечно, она удивлена: он ведь всегда был таким порядочным, таким предсказуемым, и она была убеждена в том, что он и на этот раз поступит правильно. Но к дочери он обязательно вернется. Она уверена.
«Это моя вина. Ну вот, я и призналась, — размышляла Кристина, обхватив голову руками. — Конечно, повлияли и нервные срывы, и непродуманные решения, и неверные суждения, но, как ни крути, я виновата.
Горькая правда заключается в том, что Грэм нужен мне. Элоизе тоже, но в первую очередь — мне. Я отнеслась к любви как к игре, но свою партию вела плохо и проиграла. Однако дочь пострадала больше всех, и теперь мне предстоит убедить ее в том, что ее отец ни в чем не виноват».
Как только самолет скрылся с глаз, Кристина увидела, что ее дочь в глубокой задумчивости стоит у другого окна Сходство Элоизы с отцом поразило Кристину. «Я никогда не замечала прежде, как они похожи, а ведь он все эти годы был со мной — в его дочери. Ничего удивительного, что я не так сильно скучала по нему, как он по мне. Каким бы человеком он ни стал, лучшая его часть навсегда останется в Элоизе. Выходит, я так и не рассталась с ним. Как бы я хотела когда-нибудь сказать ему об этом!»
