Мир замер вокруг меня. Я прекратила дышать, я в шоке смотрела на парня.
― Как это знаешь? ― прошептала я, ― Откуда?
Раф поймал мой взгляд, своим до ужаса шокированным и рассредоточенным.
― Я с ним знаком.
― Ты что серьёзно?
― Более чем, и… ясно.
Он мгновенно сменился от ошеломлённого, потерянного выражения, каменея и закаляясь в чертах. Он поставил меня на ноги вместе с собой.
― Что ясно? ― не поняла я.
― Всё. Предельно и чётко. Как и то, что чёрта с два, ты теперь останешься в одном доме со своей матерью. ― он провёл ладонь по лицу, он был в чертовской ярости, ― Охренеть можно! ― прорычал парень, ― Ты, как вообще с ней жила?
Он обхватил меня за плечи упорно смотря в мои глаза.
― Хороший вопрос… ― процедила я сквозь стиснутые зубы. Он склонился ниже, качая головой.
― Точнее даже будет спросить, как ты выжила?
― Раф, она давно уже не в таком жёстком раунде сумасшествия. ― я положила руки к нему на грудь, не зная кого успокаивая больше себя или его, ― Это скорее она меня боится, чем я её.
― Вик, она Ненормальная! ― заявил парень, на повышенных тонах. Я мрачновато ухмыльнулась.
― Ну, так я тоже знаешь ли не подарок.
― Ненормальная, с большой буквы «Н», понимаешь? ― он отпрянул от меня, заламывая руки за шею, ― Дерьмо! Даже я это понимаю!
― Он что-то рассказывал тебе, да? ― догадалась я. Боги, где он теперь? Какой он на самом деле? Что на самом деле произошло с нами? Судя по реакции Гордеева, во всём виновата мать.
― Я просто никогда не думал даже, что ты и он, как-то связанны. ― ответил он, сквозь тяжёлое дыхание, ― Я знал его за долго до того, как познакомился с тобой. Разумеется, у меня и в мыслях не было! Это сейчас я понимаю, что вы даже похожи чем-то. И ты… Господи, он говорил о тебе! ― его глаза были полны ужаса и гнева, ― Как её не посадили за всё это?
Он уронил руки, смотря на меня.
― А кто бы об этом знал… ― пробормотала я, ― Включая меня…
― И вы молчали! ― поразился он, и зажмурившись сжал переносицу, ― Ладно, с ним всё ясно, он большую часть жизни в самом себе, но ты! ― всплеснул он руками. Его эмоции хлещущие из него фонтаном, заставляли меня колебаться не силах ухватиться за что-то одно, мои мысли мелькали слишком быстро, слишком спутано. Просто слишком.
― Что, я? ― вскинула я подбородком, ― Раф, я, даже не помню нихрена! А то, что помню, вообще через призму детского восприятия, да ещё и нездорового, по щелчку можно подвергнуть сомнению!
― Ты что не понимала, что она творит? ― спросил он сдержанно, но в нём кипела буря, ― Что это… Чёрт!
― Да вы что, мать вашу, сговорились с Коляном?! ― развела я руками, ― Какого чёрта теперь мне предъявлять, я не понимаю?
Раф выставил ладонь, и снова сжал переносицу свободной рукой.
― Я не предъявляю, я просто пытаюсь понять.
Он боролся со своими эмоциями, пытался успокоиться, но ему явно тяжело давалось восстановление утраченного контроля над собой. Мой контроль покинул меня, я просто не выдержала, я просто зарыдала от всего этого, не в силах больше сопротивляться этой ударной волне.
― А что тут понимать Раф, кому в первую очередь поверят, уж точно не ребёнку! ― всплеснула я руками, ― Она, даже не помнила, что делала, не помнила себя в периоды рецидивов, своих срывов, ничерта! Провалы в памяти, так тебе понятно? ― прежде чем я успела сбавить стремительную скорость своей тирады, появилось знакомое чувство внутри… О, нет, не сейчас! ― Я лишь однажды заикнулась при Але, об этом, мать пришла в ярость! Потому что я, по её мнению, лгала! Я сама почти поверила в это, поверила и запуталась, какого хрена можно было ожидать от меня в долбанные семь лет?! Я только позже стала понимать, что она просто не помнит! А когда вспоминала, то она стирала это, стирала по своему! Хватит об этом! ― мои руки в отчаяние взлетели вверх, ― Хватит с меня этого дерьма!
Я метнулась к машине, Раф перехватил меня за талию, крепко прижимая к себе.
Сумерки объяли город, объяли нас. Тревожное чувство, паническое, окутало моё сознание… Сердце отчаянно забилось, стремительно приближая опасность. Напряжение прошивало воздух. В небе ярко сверкнуло, озаряя тёмное вечернее пространство и разразился оглушительный гром. В безумной истерике меня держали лишь сильные руки заключая меня в крепкие объятья.
― Тише… тише, мышка, успокойся. ― шептал бархатный голос мне на ухо. Он поглаживал меня по волосам яростно прижав к себе. Заполняя воздух пряно-мускатным ароматом и грозой. Согревая каждую частичку меня, не на мгновение не переставая шептать утешения. ― Ничего не бойся. Я здесь, с тобой, я рядом…
Меня трясло и я вцепилась в него не в силах унять рыдания. Я сильно стиснула зубы и застыла, концентрируя всю свою чёртову силу. С неба хлынул дождь, омывая меня, освобождая меня, небо словно плакало вместе со мной, за меня, за мою боль. Стало спокойнее. Чуть распустив объятия и отстранившись, Раф осторожно поймал мой взгляд. Тяжело вздохнув он закрыл глаза и соприкасаясь лбами зарылся пальцами в промокший жемчуг белых волос.
― Пожалуйста, только не плачь, слышишь, Вик? Я чертовски не умею справляться со слезами. Тем более с твоими.
* * *
До назначенного места мы доехали молча. Я даже не разу на него не взглянула, предчувствуя, что ничего хорошего на его лице не отражается. Свои черты я вообще спрятала под непроницаемой маской, поскольку я даже не представляю, что они сейчас выражают.
Господи, как я вообще собираюсь это сделать, если чертовски не в ладу с собой, остро реагируя на любое слово. Это мероприятие, было рисковым и крайне фривольным изначально. Я хотела бежать, бежать прочь, но приняла окончательное решение, что сделаю всё, чтобы ни в коем случае не облажаться перед его семьей. Если б это ещё всецело завило от меня.
От отца пришло сообщение.
«Тебя, ждать сегодня, или не очень?)»
Посмотрела на Рафа.
«Или не очень)».
«Хы))) Ясно, понятно, парню твоему, привет)».
Оказалось, что мы с родителями Рафа не так уж далеко друг от друга живём. Двухэтажный дом в красивом венецианском стиле, был окружён садом, и бьюсь об заклад, летом он был зелёным и цветущим. Взгляду предстало множество кованных и витиеватых элементов, создавая поистине сказочное завораживающее впечатление. Ольга Викторовна, встретила нас в холе тепло улыбаясь. Она выглядела как-то иначе.
― Виделись. ― улыбнулась она, прежде чем я рот успела открыть, ― Ляля. ― поправила, она машинально, снова перебивая меня, ― Для своих я просто Ляля. Проходи не стеснялся.
