Он пожал руку всем по очереди и, подойдя к Линне, поцеловал в щеку, крепко сжав ее ладонь. Потом пошел к выходу. Алис Файе и Паркер проводили его до дверей. Линна предпочла остаться в комнате возле отца. И Матт почувствовал тоскливую пустоту в душе, когда, обратившись к Паркеру, пробормотал:
— Береги ее.
Затем он повернулся и вышел из дома. Уже на выезде из поместья Матт поравнялся с ехавшим ему навстречу пикапом Анни. Помахав рукой, он направился в пансион.
Вытерев у порога ноги, Анни вошла в холл и огляделась.
— Господи, да это же настоящий дворец, — сказала она домработнице и протянула ей еще теплый пирог, завернутый в льняное полотенце. — Кажется, что сейчас сюда выйдет король.
Домработница взяла у нее пирог и помогла снять пальто.
— А можно я сначала загляну на кухню? Женщина рассмеялась и кивнула:
— Не смущайтесь так. Мне кажется, вы не из робкого десятка.
Анни поправила на голове парик и несколько раз одернула свое праздничное платье перед огромным зеркалом шести футов в высоту, не меньше.
— Ну что ж, кажется, все в порядке. Она осторожно ступила на белый ковер гостиной и, не оглядываясь, чтобы проверить, остаются ли на нем следы, пошла прямо к Линне. Если уж у людей лежат на полу белые ковры, то они должны знать, как их чистить, решила она.
— Здравствуй, детка, — сказала Анни. — Господи, как я рада тебя видеть. Вот принесла вам пирог с вишнями. Правда, с сушеными вишнями, но когда я их собирала, какие они были сочные!
При мысли, что его ожидает кусок вишневого пирога, Сэм Боумонт почувствовал, как поднимается настроение. Пропади пропадом все диеты. Что с ним может случиться от пирога? Не хватит же удар. Он рассмеялся и подал Анни Чатфильд руку. Эта удивительная женщина набросилась на угрожавшего его дочери подонка, вооруженная одной только сковородкой. Он наблюдал, как она, с добродушной улыбкой на лице, рассматривает дом, нисколько не смущаясь и восхищаясь им искренне. Сэм Боумонт пожалел, что не подружился с этой женщиной много лет назад. Проведя около получаса в ее компании и окружении своей семьи, он попросил оставить их с Анни наедине и пригласил пройти за ним, чтобы побеседовать. Передвигаясь в своем кресле, Сэм отправился в библиотеку. Плотно закрыв дверь комнаты, он сказал Анни:
— Вы вместе с молодым Спренгстеном прекрасно отремонтировали старый дом Хартфорда. Она кивнула и вся обратилась в слух.
— Знаете, меня очень интересует ваше мнение о двух людях, которые живут в пансионе. Начнем, пожалуй, с Матта Хэлстона. Я бы хотел знать все, что вы можете рассказать мне о нем.
Джей протянул Джаннет Стоун решение суда, касающееся аннулирования брака его матери, и уселся на стул, стоявший напротив ее стола. Просмотрев бумаги, она внимательно взглянула на Джея.
— Да, я помню, — подтвердила Джаннет, — я очень хорошо помню вашу мать. Я была тогда первой женщиной-адвокатом, занимавшейся частной практикой в Веллингтоне. А она была моей третьей клиенткой, царствие ей небесное. Первыми моими подопечными были мои родители. Я составляла им завещание, поэтому их можно считать особыми клиентами. Первый же раз я выступала в суде именно по делу вашей матери.
— Моя мама была необычной женщиной.
— Да, это правда. Мне тогда здорово пришлось поработать над аннулированием ее брака и вашим усыновлением. Итак, что привело вас ко мне?
Она внимательно смотрела на Джея, пока он, стараясь не выказать волнения, рассказывал ей об исчезновении Джима Спренгстена, о его вероятном самоубийстве, о чем он узнал совсем недавно, о предсмертной просьбе его матери и, наконец, о решении его тетки обратиться в суд, чтобы оформить опекунство над Даниэле.
— Если судить по бумагам, я выгляжу не очень-то привлекательно. Поэтому я бы хотел, чтобы вы представили меня в суде. А еще мне хочется узнать, кто я такой на самом деле.
— Похоже, вы серьезно заинтересованы этими вопросами и хорошо обо всем подумали.
— Зато я плохо сплю ночами, — заметил он. Она кивнула
— Я много размышляла по поводу всего этого после вашего звонка, и знаете, что хочу вам сказать? Еще никогда в жизни я не встречала двух людей, так влюбленных друг в друга, как ваши родители. Джим Спренгстен готов был целовать землю, по которой ходила ваша мать. Я прекрасно помню, как он был огорчен, когда из-за слушания дела по вашему усыновлению свадьбу пришлось отложить на две недели. Он хотел жениться буквально на следующий день.
Джей впитывал каждое слово адвоката, по-новому открывая для себя родителей, и его гнев постепенно куда-то улетучивался, уступая место чему-то более важному. Умиротворению.
— Они встретились здесь, в Веллингтоне. Он тогда купил себе дом, а потом его снес, оборудовал на его месте игровую площадку для детей и подарил ее городу. Могу поспорить, вы об этом понятия не имели.
Джей покачал головой.
— Я действительно не знал этого.
— Она просто обожала его, мне это точно известно. Она говорила мне, что его ей послали сами небеса. Я помню это очень хорошо, потому что позавидовала тогда, — адвокат улыбнулась ему. — Наверное, я до сих пор завидую. Ну так что еще вас интересует?
— Вы когда-либо встречались с Самьюэлом Паркером?
— Я видела его всего один раз. В суде. Около двадцати минут. Так вы ради этого пришли ко мне? Хотите разыскать?
— Я думаю, моего отца звали не Самьюэл Паркер.
Джей стал перечислять те доводы, над которыми его мозг напряженно работал уже несколько дней.
— Они поженились в декабре, а я родился в июле следующего года. Мама была беременна, поэтому он вынужден был на ней жениться.
Глаза Джаннет внимательно изучали лицо Джея.
— Да, такое случается.
— Сразу, как только они познакомились, он назвался Самьюэлом Паркером. Когда оформляли документы, в качестве места своей работы он назвал Веллингтонскую страховую компанию «Мидлэнд». Но, как стало мне известно, никто по имени Самьюэл Паркер никогда не работал в «Мидлэнде». Служба социального страхования не сможет дать сведения, кому принадлежит регистрационный номер на моем свидетельстве о рождении, но наверняка подтвердит, что не Самьюэлу Паркеру.
— Я встречалась с представителями той юридической конторы, в которую он обращался по вопросу об аннулировании брака. Его адвоката сейчас уже нет в живых, но судя по записям, клиент всегда платил наличными и, не имея телефона, всегда звонил сам, а деловые письма пересылал по почте. Он настаивал на том, чтобы закончить дело по аннулированию брака именно к 30 августа 1971 года. Требовал этого, ну просто как фанатик. Да, и еще, это была его инициатива аннулировать, а не расторгнуть брак. Он сам не хотел развода и в качестве основания предложил использовать факт двоеженства.
