— Скорее! Пойдемте дальше! — воскликнул он, быстро шагая в сторону поля. Дети послушно бросились за ним. Дэвид почувствовал, как детская рука скользнула в его ладонь. Он ожидал увидеть Сторм, бегущую вприпрыжку рядом, но это был Гас. Дэвид радостно улыбнулся сыну. Гас застенчиво улыбнулся в ответ и быстро опустил глаза. Дэвид ощутил непривычное смущение. Он еще не заслужил доверия Гаса. Ему предстояло пройти долгий путь к сердцу мальчика.
Они подошли к полю, где Джереми Фицгерберт держал коров, и перелезли через изгородь. Ослик Чарли поднял голову. При виде мальчика он перестал жевать траву.
— Нам надо было захватить морковку для Чарли, — сказал Дэвид. Гас опустил глаза, испытывая мучительный стыд. Сторм протянула руку к ослику.
— Иди сюда, Чарли, — позвала она, но ослик не двинулся с места. Настороженно кося глазом на нежданных гостей, он испуганно застыл, готовый обратиться в бегство. — Не бойся, — ласково добавила девочка. — Папа, почему Чарли не идет к нам? Обычно он всегда подбегает поздороваться.
— Наверное, испугался незнакомого человека, он ведь ко мне не привык, — объяснил Дэвид. — Ну же, Чарли, дружище. — Дэвид протянул вперед руку и ободряюще улыбнулся. Все трое медленно направились к ослику. Чарли растерялся, не зная, чего ожидать. Эти люди казались вполне дружелюбными. Гас высвободил руку из отцовской ладони и достал из кармана брюк пакетик с мятными леденцами. Пакетик был почти полон — мальчик открыл его вечером. Положив на ладошку леденец, он протянул его ослику.
— Попробуй, Чарли. Я не собираюсь тебя обижать. — Гас посмотрел ослику в глаза, стараясь убедить его в своей искренности. Он понимал, что Чарли его боится, и было за что. Он грубо вел себя с осликом, гоняясь за ним по полю с хворостиной. Теперь его терзал стыд. «Тогда я был еще маленьким, — подумал он. — Маленьким и глупым. А теперь повзрослел». Теперь Гас знал, что все живые существа, даже самые крошечные, достойны уважения, их нельзя мучить. Этому его научил Жан-Поль. — Не бойся, Чарли. Я больше никогда тебя не обижу, — прошептал он, надеясь, что отец его не слышит.
Робко вытянув шею, ослик обнюхал ладошку Гаса большим бархатным носом. Сладкий запах мятного леденца был слишком соблазнительным. Вытянув губы, Чарли осторожно подобрал конфетку. Сторм восторженно взвизгнула. Гас достал из пакетика еще пару леденцов и протянул один сестре, чтобы она тоже угостила ослика. Дэвид, подбоченившись, с улыбкой наблюдал за детьми. Мало-помалу Гас завоевал доверие своей бывшей жертвы. Чарли позволил себя погладить. Липкие от леденцов пальцы мальчугана скользнули по широкому ослиному носу к мохнатой челке. Сторм потрепала ослика по шее и немного расправила свалявшуюся шерсть у него на спине. Колтуны на боках у Чарли свисали грязными сосульками.
— Его надо хорошенько вычесать, — сказала девочка. — Я спрошу Джереми, можно ли нам отвести ослика к себе и почистить.
— Здорово придумано, — согласился Гас. — Мы можем водить его гулять на веревочке.
— Да, и кормить. Он будет нашим другом.
— Думаю, ему это понравится, — одобрительно добавил Дэвид. — Леденцы явно пришлись ему по вкусу.
Прижавшись лбом ко лбу Чарли, Гас шепотом попросил у ослика прощения. Похоже, Чарли его понял. Он довольно засопел, фыркнул и повел длинными ушами. Когда дети с отцом продолжили путь к лесу, ослик проводил их до ворот и смотрел им вслед, пока они не исчезли за деревьями. Гас буквально сиял от радости. Ему удалось исправить прошлые ошибки. Воодушевленный своей победой, он бежал по извилистой тропинке, перепрыгивая через сухие ветви, коряги и низкие кустики ежевики. Сторм шла рядом с отцом, внимательно высматривая среди листвы крошечных эльфов. Бредя по лесу, Дэвид задумался, почему раньше ему вечно не хватало времени на эти простые радости. Заходящее солнце позолотило верхушки деревьев, тени опустились ниже, окутав путников полумраком, и Дэвид вдруг необычайно остро ощутил, что именно здесь его дом. Здесь, с семьей. И что бы ни случилось, он готов сражаться, чтобы вернуть ее.
* * *
Миранда с Генриеттой разместились в гостинице «Беркли», в светлом просторном номере, выходившем окнами на оживленные лондонские улицы. «Харви Николз» находился всего в квартале отсюда, а «Хэрродз» немногим дальше. Миранде впору было петь от радости: заветная цель была близка, запах дорогих духов почти касался ее ноздрей. Но вместо эйфории она испытывала подавленность. Все ее мысли занимала история Авы Лайтли и Жан-Поля, безысходность их любви. Их трагедию Миранда переживала как собственную.
Великолепие гостиницы привело Генриетту в восторг. Торопливо обежав комнаты, она изумленно застыла на пороге мраморной ванной, глядя во все глаза на стройный ряд маленьких бутылочек с ароматическими маслами «Молтон Браун», крошечные мыльца и швейный набор. Прижав к груди белый пушистый купальный халат, она закружилась в вальсе, словно держала в руках изысканное вечернее платье.
— Здесь есть даже тапочки! — восхищенно взвизгнула она.
— Наверху тут плавательный бассейн, если тебе вдруг захочется поплавать, и спа-салон. Обязательно сходи на массаж.
— Мне никогда еще не делали массаж, — покраснев, призналась Генриетта. — Просто не представляю, как бы я могла раздеться перед незнакомым человеком. И потом, я такая толстая!
— Не глупи, Этта. Здесь делают массаж людям в десять раз толще тебя. Пойдем, я настаиваю. Завтра в шесть, когда мы будем вконец измочаленные, отправимся на массаж. Я точно иду. — Генриетта внимательно посмотрела на подругу. Миранда улыбалась, но за ее деланной веселостью скрывалось страдание. Даже чудесная перламутровая кожа ее казалась мертвенно-серой. Генриетте не хотелось донимать подругу расспросами. Она надеялась, что Миранда видит в ней близкого человека, которому можно довериться. Друга, такого как Трой, который всегда будет рядом, в горе и в радости. Настоящий друг тот, на кого ты можешь положиться, кто не перестанет любить тебя, что бы ни случилось. Генриетта надеялась, что Миранда позволит ей доказать свою дружбу.
Вечером, облачившись в халаты, они поужинали у себя в номере. Официант привез еду на тележке. Накрытые серебряными крышками блюда были горячими. Восхищенная Генриетта выпила слишком много вина и съела все, что лежало на тарелке, включая стручок острого перца, который терпеть не могла.
— Прости, друг из меня никудышный, — произнесла Миранда, выпив для храбрости бокал вина. — Думаю, до тебя уже докатились слухи о том, что мы с Дэвидом теперь живем порознь. Он спал с одной моей давней подругой, и я поймала его на этом. Эту женщину я знала с самого детства. Их связь длилась несколько месяцев.
