– Люблю. Но я устала.
Эвен пожал плечами. «Возможно, она снова не спала ночью», – подумал он.
В зависимости от курса яхты лицо девушки то оказывалось на солнце, то ее закрывала тень главного паруса. Она была в короткой вельветовой юбочке и плотно облегающем грудь свитере. Эва сидела с широко расставленными ногами, он видел ее загорелые, сильные бедра и узкую полоску бледно-розовых трусиков. Девушка его возбуждала, и это еще больше вызывало в нем злость. Ему иногда казалось, что он ее ненавидит. Еще несколько дней тому назад Эвен размышлял, лежа в шезлонге, о том, что любовь – это самая прекрасная охота, поскольку человек одновременно оказывается и охотником, и дичью. Но сейчас он чувствовал, что сам оказался в роли дичи, на которую охотится эта начинающая созревать женщина.
Девушка тихо засмеялась.
– В чем дело? – забеспокоился Эвен.
Эва долго мысленно подыскивала слова для выражения того, что она чувствовала.
– Ты даже не представляешь, как забавно смотреть, когда такой самец бегает по яхте. Перескакивает с борта на борт, готовится к прыжку, изгибается, гримасничает. Как большой дикий зверь. И такой милый, – добавила она.
– Я тебе напоминаю зверя, да? А какого? – заинтересовался Эвен.
– Большую, старую змею. У тебя гладкая кожа и маленькая головка с очками. Твои движения похожи на танец.
Эвен причалил к маленькому островку и поставил яхту с подветренной стороны. Паруса обвисли, корпус лодки вошел в прибрежный камыш и неподвижно застрял в нем. Сразу же стало очень жарко, из камышей поднялся рой маленьких мошек.
– Знаешь, что я о тебе думаю? – сказал он. – Тебе так мало лет, а у меня складывается впечатление как будто я имею дело с очень опытной женщиной. Когда у тебя было время, и где ты научилась таким образом смотреть на мужчин?
– А ты разбираешься в женщинах?
– У меня их было много.
– Но ты о женщинах ничего не знаешь, – заявила она. – У меня есть жених.
– Неужели?
– Ну да, жених. Впрочем, я дружила со многими мальчиками, но с ним дольше всего, и он считается моим женихом.
– Кто это такой?
– Ему двадцать два года, и он работает на ферме по разведению кур у своего отца. Богатый. Его родители сейчас строят прекрасную виллу, а он ездит на японском мотоцикле, очень быстром. Все девушки мне завидуют, и поэтому я с ним дружу. Он мне постоянно предлагает поехать с ним куда-нибудь на его мотоцикле. Но я ни разу не согласилась сесть на седло. Никогда! Знаешь, какие они смешные? Когда я захочу, они становятся веселыми, когда захочу, грустными или несчастными. Эти ребята напоминают заводные игрушки, хочешь – и они прыгают, танцуют, поют, плачут. Скажи мне, ты человек образованный?
– Да.
– Ну, так объясни, почему, когда этот мой жених, Петр, привел меня к их строящейся вилле и показал окна на втором этаже, а потом сказал: «Тут, Эва, мы будем жить. У нас будет двое детей», – я рассмеялась и убежала. Хотя мне было вовсе не до смеха, я страшно перепугалась.
– Ты еще не созрела. Тебя пугает сама мысль об обязанностях жены.
– А можешь мне сказать, почему ни один парень не возбуждает меня?
– Ты не созрела и в сексуальном плане.
– А почему сейчас мои трусики стали мокрыми?
– О таких вещах мужчине не говорят. Как тебе не стыдно?
– Откуда ты знаешь, что надо говорить? Не такой уж ты умный, как тебе кажется. Ты не ответил мне ни на один вопрос. И ничего обо мне не знаешь. Я тогда убежала из лагеря вовсе не потому, что они меня напугали. Я их совсем не боялась. Я знаю, что надо делать, если парень лезет к девушке. Уж больно они все впечатлительные. Как-то раз один отдыхающий взял меня в лодку и хотел трахнуть. Когда он снял штаны, я рассмеялась. Знаешь, что с ним было? Он расплакался. С этого дня он все лето обходил меня за километр и низко кланялся. Я презираю их.
Эвен сел на борт, закурил сигарету.
– Они сильные и глупые, – решительно сказала девушка. – Мой дом рядом с ночным рестораном у озера. Сотни красивых автомобилей и множество парней и девушек. Каждую ночь я с детских лет слышу музыку из этого ресторана. На память знаю все мелодии и песенки. Из моего окна виден зал ресторана, как там танцуют, пьют, веселятся. Потом до утра слышны крики у дверей этого заведения и писки девушек.
– Ты все время мечтала пойти туда и повеселиться, правда?
Эва пожала плечами.
– Я там никогда не была. И не пойду. Ну, может быть, с тобой, – добавила она.
– Ты ненавидишь их…
– Разве в этом дело? Просто мне не хочется идти туда, да и никогда не хотелось. Они болтаются у этого ресторана, пристают к девушкам. Когда мне было лет десять, мне уже предлагали прокатиться на автомобиле, выпить кофе в ресторане, прогуляться у озера. Моя мать сдает квартиры отдыхающим. У нас жил один такой, он когда-то сказал мне: «Эва, ты вырастешь прекрасной женщиной. Такие бывают одна на тысячу. Не дай испортить себе жизнь». Это был умный человек. И я запомнила его слова. Я могу стать очень богатой и жить в прекрасной вилле, достаточно сказать Петру, что я буду его женой. Если ты меня отсюда выгонишь, я завтра приеду к тебе на роскошном автомобиле. Просто выйду из дома и скажу какому-нибудь господину, чтобы он меня сюда привез. Они сами готовы сделать все, что я захочу. По дороге он будет рассказывать мне свою биографию. Но как только я тебя увидела, стоило тебе посмотреть на меня, как я сразу поняла, что ты именно тот человек, о котором я всегда мечтала. Мужчина. Ты мне велел спать в другой комнате. А ведь мне так мало нужно. Только находиться рядом с тобой и время от времени касаться твоих рук. Ты позволишь мне это сегодня ночью?
– Нет.
– Почему?
– Потому что мне тогда от тебя будет не отвязаться.
Эвен взял в руки шест и начал выводить яхту из камышей. Девушка встала, потянулась, ее груди рельефно обрисовались под свитером.
– И все же скажи, почему ты меня не хочешь? – спросила она.
Эвен отложил шест. Задумался.
– Когда-то в одной из моих квартир была фрамуга в дверях, вся помеченная черточками. Я эти метки ставил каждый раз, как приводил какую-нибудь новую девушку. Вся фрамуга была в таких отметинах. От этого времени в моей памяти остались лишь одни трусики. Разных цветов. С тех пор я испытываю к себе отвращение и ненависть. Ты мне хочешь дать свою любовь. Зачем мне она? Зачем свинье есть на золотой тарелке, если ей вполне подходит корыто? Если хочешь, я могу рассказать о себе.
– Мне не интересно.
– Ты не хочешь знать, кто я, что делаю, на что живу?
– А какое мне до этого дело? Я о тебе спрашивала в Илаве. Одна девушка сказала, что ты шпион, все время куда-то ездишь. Кто-то говорил, что у тебя в Варшаве большая парикмахерская, сестра моей подруги заявила, что ты врач. Она чем-то очень сильно болела, а ты ее вылечил. Я слышала, как она одной девушке посоветовала написать тебе письмо, но та постеснялась. Короче говоря, я знаю, кто ты.
