В палате так тихо, что различимы голоса общающихся между собой во дворе охранников.
– В этом вопросе ты меня не прогнешь… – припоминает, передразнивая, Нечаев.
– Не вздумай смеяться! – предупреждаю строго.
Но именно это он, конечно же, и делает.
Я тоже смеюсь, хотя щеки пылают. Когда Ян обнимает, с удовольствием утыкаюсь носом в его влажноватую шею. Слизываю с кожи соль. Ласково целую.
– Мы не причинили тебе вреда? – спохватываюсь, когда мозги окончательно на место встают.
– Нет, Зай. Я же контролировал.
– Ага… Так же, как я!
– Ю…
– Все, до выписки никакого секса, – не ставлю ультиматум. Скорее молю, чтобы он сам думал головой. – Правда, Ян… Нельзя так.
– Хорошо, Одуван, – вроде как соглашается.
А на деле… Едва ему разрешают подняться на ноги, идет в душ. Я следом, чтобы страховать. Когда помогаю вымыть голову, зажимает меня у стены. Стискивая, добирается рукой до промежности. Ощутив, как стягивает влажными поцелуями кожу шеи, не могу сдержать стон.
– Ян… Романович… Нельзя…
– Мы по-быстрому, Ю… Быстро не в счет.
Не знаю, может ли это служить оправданием, но каждый наш секс в клинике реально быстрый. Не упиваемся блаженством, как обычно. Просто получаем оргазмы. Просто… В этих торопливых и при этом осторожных запретных действиях свое уникальное удовольствие. То, о котором еще долгое время, а может, и всю жизнь, будешь вспоминать с особым трепетом.
Я теряю остатки стыда. Чтобы облегчить задачу Яну, открываюсь и подставляюсь самыми невообразимыми способами. Нахожу для себя в этом оправдание.
– Со швами все в порядке? – встревоженно уточняю у лечащего врача на каждом осмотре.
Первый раз просила улыбающегося Нечаева перевести. Потом узнала, что пожилой доктор прекрасно понимает русский язык. Сам не владеет, однако мне с забавным акцентом отвечает:
– Все хорошо.
Выписывают Яна на седьмой день после операции. Но мы, конечно же, на чем настаиваю я, еще остаемся в Германии.
– Лучше понаблюдаться, родной.
– У тебя же защита диплома. Да и свадьба на носу, Ю.
– А что свадьба? Со свадьбой все нормально. Папа Рома заверил, что они ее даже без нас вытянут, раз нам важен только документ.
– Очень смешно. Я по блату не договаривался, Ю, потому что мне не нужна жена из-под полы. Хочу, чтобы все на нашей свадьбе гуляли. Чтобы все видели, что ты Нечаевой стала. Чтобы ты сама это осознала.
Когда он это говорит, укореняет мою веру и усиливает все мои чувства.
– Успеем, Ян, – переполненная счастьем, шепчу. – А дипломная работа у меня на твоем жестком диске имеется. Я на связи с научным руководителем. У нее почти нет замечаний. Правки по мелочам. А вообще она очень хвалила концепцию, которую я использовала в третьем разделе. В чем, кстати, твоя заслуга! Ты мне оригинальные идеи подкинул. Заставил взглянуть на планирование несколько под другим углом. Более творчески, что ли.
– Творческая у нас только ты, Одуван. Я прагматичный, стрессоустойчивый и гибкий. Натолкнул? Может быть. Просто поделился, как сделал бы я. Рад, что ты подхватила и развила мысль.
– По работе я тоже почти все на удаленке могу делать. Только две задачи нереализуемые без личного присутствия, но девочки подхватили и обещали не подвести.
– Молодцы. Слаженная командная работа – залог успеха. Я уже направил в бухгалтерию приказ на премии.
– Надеюсь, моего имени там нет.
– Безусловно, есть. Ты пашешь в поте лица.
– О чем это ты?.. – задыхаясь, краснею я. – Ты же… Не о секс-услугах?
Нечаев выкатывает глаза и взрывается хохотом.
– Минет твой чудо как хорош, Одуван. Думаю, навык уже подбирается к значению, за которое дают отличие. Не ноль целых одна десятая, определенно. И вот эта стойка, когда ты, оставаясь на ногах, упираешься ладонями в пол – на соточку. Ну и когда ты сверху – невозможно не отметить.
– Ян! – перебиваю возмущенно. – Ты прикалываешься?
– Конечно, прикалываюсь, Ю, – смазывает ответ смехом. – Почему ты всегда так боишься, что я башлять тебе за секс буду? Я давал повод для этих страхов?
– Давал… Когда сказал, что пять лет практиковал платные услуги, – поясняю смущенно, с очевидной грустью.
– Ты же знаешь, почему так было, Ю. Я не хочу возвращаться к разговору об этом. У нас все серьезно. Ты почти жена.
– Почти…
– Без десяти дней.
– Без одиннадцати.
– А премии тебе выписываю за твою работу. Ты заслуживаешь. Я же вижу, сколько ты просиживаешь. И результаты соответствующие. Ты, можно сказать, лучшая в отделе.
– Ну, не преувеличивай настолько! У Риммы Константиновны опыт, она любую информацию, не заглядывая в инструкции и спецлитературу, выдаст. У Марины-Арины самые тяжелые статьи. Аллочка…
– Я про результаты, Ю, – акцентирует Нечаев. – Ты внесла серьезное предложение по снижению себестоимости. Ты его реализовала. На твоей стороне природное усердие, молодость, азарт. Работа – это ведь тоже своего рода страсть. Когда это не только обязаловка, когда у тебя на нее, я извиняюсь, стоит, это дает впечатляющие плоды.
– Ну… В чем-то ты прав, конечно, – соглашаюсь не без удовольствия. – Мне нравится то, что я делаю. Я горю своей работой. А еще… У меня прекрасный руководитель. Любимый.
Улыбка Нечаева заставляет мое сердце плясать, а поцелуй и вовсе возносит до небес.
Из клиники Ян привозит меня в свою холостяцкую квартиру. Осматриваюсь, знакомлюсь с наведенными им порядками… Представляю, как он жил без меня.
Если в больнице нас, словно подростков, одолевала страсть, то здесь разрывает от нежности. Обнимаемся, говорим друг другу ласковые слова, лежим в темноте, делимся самыми сокровенными мыслями и строим планы на будущее, конечно. Последнее уже входит в привычку.
Ян показывает мне город, его главные достопримечательности, свою бизнес-школу и главный офис Brandt. Знакомит с важными людьми из верхушки управления.
Видеть его в разных образах всегда захватывающе. Я люблю и горячего хулигана в нем, и сурового руководителя, и любящего мужчину, и похотливого пацана, и стойкого Титана, и дразнящего весельчака, и оберегающего защитника. Но окончательно мое сердце тает, когда я вижу и слышу, как он играет на гитаре и поет.
– В твоих песнях есть душа… – шепчу, утирая слезы.
– Они не мои. Это «Би-2».
– Я знаю… Но то, как ты исполняешь… Это трогает до глубины... Крючками подцепляет, Ян… Все наружу вытягивает… Особенно когда я думаю о том, что ты пел все это в больнице, в процессе бесконечно долгой борьбы за полноценную жизнь… Я уже говорила, но не могу не повторить… Ты невероятно сильный, Ян. Я тобой восхищаюсь.
61
Ты часть моей души.
© Юния Филатова
Были ли у меня какие-то представления о том, какой должна быть свадьба моей мечты? Скорее нет, чем да. Если мысли о торжестве и мелькали, я всегда гнала их подальше, предпочитая оставаться в реальности.
И вот эта реальность в один из дней превращается в сказку.
– Боже, Оля неБогданова, какая же ты талантливая пчелка! За такой короткий срок создала настоящее произведение искусства! – восклицает вездесущая Марина Шатохина. Собственно, этой фразой она о себе и заявляет, врываясь в отельный номер, где в приятной суете проходит мое утро невесты. – Оля, я покорена! Я готова спонсировать твое восхождение на вершину! Мир должен узнать, что такое настоящая красота! Узнать и умереть. Я уже задыхаюсь от восторга, – выдавая все это, вихрем по пространству пролетает. – Привет, девчонки! – соблаговолив поздороваться, со звонким смехом вытаскивает из сумки огромную бутылку шампанского. – Я здесь, а значит, будет праздник!
В номере, и правда, происходит значительное оживление. Еще мгновение назад девочки томно вздыхали и ловили уголками бумажных салфеток скупые слезы. И вот уже все хихикают и подставляют бокалы. Я тоже в стороне не остаюсь. Сегодня тот самый день, от которого мне хочется взять все.
