— Зачем тебе это, Лия? — задала я, самый главный на мой взгляд, вопрос.
— Ты позволила мне не просто увидеть, а почувствовать, что жизнь может быть не такой, к какой привыкла я. Я сама не поняла в какой момент из просто задания всё переросло в дружбу. Бескорыстно дарила мне тепло, не осуждала и ничего не просила. Я же тебе отплатила предательством. Знаешь, никогда мне не было так стыдно, как в тот момент, когда до меня наконец дошло, что я натворила. И тогда же я поняла, что больше не хочу жить, как жила, хочу стать другим человеком. И первое я для себя решила, что следующим моим любовником станет мужчина, к которому я буду испытывать нечто большее, чем просто вожделение. И вот, я люблю и любима, замужем за лучшим мужчиной в моей жизни. Джошуа не ангел, это я понимаю, но мне и самой святой не стать никогда. И я очень рада, что смогла сделать хоть что-то хорошее для тебя, что успела спасти твою жизнь.
Ага, успела. Она действительно спасла меня, точнее, мою физическую, оттраханную ублюдком, оболочку. Стоп. Спасла меня. Это значит, что Адриан… Боже, нет. Пожалуйста… Видимо мои мысли отразились на моём лице, так как девушка поспешила добавить:
— С Адрианом твоим тоже всё в порядке. Даже эта змея Оливия выжила.
Облегчение, сильнейшее по своей силе, накрыло меня. Он жив, и я не убийца. Словно одним грязным, чёрным пятном на моей душе меньше стало. Только это мало что меняет. Прежней мне не быть и ничего не забыть. Просто не могу.
— Джонсон, конечно, не подарок, но любит тебя. Я вообще не видела любви подобной вашей. Он буквально живёт в твоей палате, просто как-то так получается, что каждый раз, как ты приходишь в себя, он выходит по разным нуждам.
И тут я поняла ещё одну горькую истину: я не хочу больше его видеть. Просто не могу. Да, я люблю его до боли, но лучше нам больше не видится. Я знала, что эта любовь погубит меня, так оно и произошло. Мне нечего больше дать ему, во мне ничего не осталось кроме грязи и горечи. Так к чему мучить его и себя?
— Пусть он больше не приходит, — прохрипела я.
— Что? — на лице Лии был шок. — Криста, я понимаю, тебе плохо, ты растеряна, напугана и жизнь не в радость, но не руби с горяча. По одиночке вы просто погибните, как это объяснить — не знаю, просто чувствую. Вы сейчас нужны друг другу, как никогда раньше. Не делай ошибку.
— Ошибкой было связаться с ним, — жестко отозвалась я. — Больше я не хочу его видеть. Адриан несёт с собой только боль, хаос и разрушения. Не хочу больше разочаровываться и на борьбу сил не осталось. Так что пусть убирается восвояси.
— Ты не права…
На языке у Лии явно было ещё много слов, но зазвонил её телефон, краткий разговор и виноватый взгляд в мою сторону.
— Криста, это муж. Мне нужно идти. Я очень постараюсь ещё навестить тебя, но обещать не могу. Джошуа торопится уехать. Но ты всё же подумай над моими словами, не делай того о чём будешь сожалеть всю жизнь.
И она ушла, оставляя меня в раздумьях. Но сколько бы я не думала, решение менять не хотела. Наши отношения изначально были обречены. Жаль, что поняла я это только сейчас.
* * *
Проснувшись в следующий раз, я почувствовала, как внутри всё оборвалось. В том же кресле, где прошлый раз я видела Лию, сидел Адриан. Выглядел он неважно. На лице следы побоев и сильной усталости. «Ты себя ещё в зеркале не видела», — шепнул голосок в голове. Словно почувствовав, что я проснулась, он посмотрел на меня своими невозможно голубыми глазами.
— Родная, — выдохнул он, и встав пошёл ко мне.
А на меня же при его приближении обрушились паника и ужас. Мужчина! Приближается мужчина! Бежать! И я рванула с кровати, катетер присоединённый к руке оказался вырван, брызнула кровь. Адриан, с лица которого сошли все краски испуганно замер.
— Не подходи, — жалобно проскулила я, забившись в угол.
Он пулей вылетел из палаты, а вернулся уже в сопровождении врачей. К невыразимому облегчению, они все были женщинами. Строго отчитав, меня вернули в постель. Но расслабиться я не могла из-за присутствия Адриана. Мне хотелось попросить врачей выгнать его, но здравый смысл, в кое то веки, возобладал над инстинктами. Нам надо поговорить, расставить все точки, и я это понимала.
— Ты напугала меня, — выдавил мужчина, когда мы остались вдвоём.
Проигнорировав его слова, я собралась с силами и сказало то, к чему готовилась не один час.
— Я думаю, нам надо расстаться, Адриан.
Адриан.
Слова Кристы повисли в воздухе, лишая меня остатков дыхания. Я до сих пор находился в ужасе от её реакции на мою попытку подойти. Меня, конечно, предупреждали, что у моей девочки не совсем адекватная реакция на приближении мужчин, но я почему-то надеялся, что на меня это не распространяется. Ошибся. А её слова про расставание и вовсе добили меня, лишая опоры под ногами. Всё это время, пока я ждал, когда мне разрешат увидеть её, а потом пока она проснётся, я жил только мыслями о неё. Боялся, надеялся, но верил в лучшее.
— В смысле? — переспросил я, надеясь, что мне это послышалось.
— Без смыслов. Просто расстаться. Попрощаться и отпустить друг друга, — тихо ответила девушка.
Я смотрел на неё и отказывался верить, что она говорит такие слова. И то, что я видел, меня ужасало. Она была сломлена, бледная тень, вместо привычной мне сильной духом девушки. И также я видел её уверенность в сказанных словах. Она отказывается от меня, от всего что между нами было. Хочет, чтобы я ушёл. Чёрта с два я уйду! Особенно сейчас, когда она в таком состоянии. Только как донести это до неё, не вызвав новый нервный срыв?
— А если я не готов отпустить и не хочу прощаться? — тихо спросил я.
— Если ты, как говорил когда-то, любишь меня, то сделаешь это, — прозвучало в ответ.
— Но почему?
— Потому что будущего у нас нет. Я банально боюсь одного твоего присутствия и у меня нет сил бороться с этим. Я устала, Адриан. Мне нечего больше тебе дать. Я совершенно пуста. Ничего не осталось, ни сил, ни желаний, ни любви. Только грязь и горечь. Так к чему мучиться обоим?
Мне немыслимо сильно захотелось встряхнуть её, чтобы мозги на место встали. И я, наверное, бы так и сделал, если бы не знал какую реакцию у Кристы вызывает приближение доминантной особи «хомо сапиес». Её слова причиняли почти физическую боль. Мне было больно за неё. Не заслужила она, мой ангел, подобных мук. А слова про грязь и вовсе возмутили. Как она может? Откуда такие мысли? Хотя ясно, откуда, — изнасилование и вытекающие из него последствия. От воспоминаний, нахлынула ярость. Захотелось оживить ублюдка и снова убить каким-нибудь особо жестоким и изощрённым способом.
