— Давыдов! Слушаю.
— Надеюсь, внимательно? — Разрезал тишину кабинета голос Леонида Юртаева. — А то ведь, в твоих интересах слушать очень внимательно!
Повисло молчание. Тягостное. Вязкое. Ядовитое.
— Узнал? — Навязчиво уточнил собеседник.
Герман пренебрежительно фыркнул, выразив одним единственным звуком свое отношение к человеку, по ту сторону трубки.
— Узнал. — Скрипнул зубами. — Счет за стоматолога можешь не присылать — оплачивать не стану. Но, организовать новый повод для его посещения — легко.
— Ты, смотрю, совсем не в духе. — Язвительно. С открытой враждебностью. С лютой неприязнью. — В чем дело? Сюрприз не понравился? Или подарок пришелся не по вкусу?
В этот раз молчание длилось чуточку дольше. Видимо, Давыдову требовалось время, чтобы сопоставить в голове кое-какие факты. Сделать собственные выводы.
— Сюрприз не оценил, — выдал, наконец, убийственным тоном. — В ближайшее время свое верну, причем, на законных основаниях.
— Возвращай! Трать уйму времени, доказывай — не возражаю. Нужной цели я достиг — ты с треском провалился, без возможности скорой реабилитации. Потерял шанс на победу. А я его внезапно получил. Что поделать? Естественный отбор!
— Скорее уж, временная благотворительность. От меня не убудет — не загнусь без этого контракта. А вот провинциальным выскочкам и нищебродам, матушка с детства учила…подавать милостыню, время от времени. Им нужнее.
— Высокомерный ублюдок! — Рявкнул Юртаев.
— М*дак. — Коротко, но ясно обласкал Давыдов.
— Представляю, как тебя сейчас от бешенства распирает. Один мой подарок чего стоит!
— За подарок, спасибо! Порадовал.
Теперь пришла очередь Леонида настороженно переспросить:
— В каком смысле? Ты не смотрел? Или ослеп?
— Смотрел. С первой до последней секунды.
— И? Что тебя могло порадовать?
Леденящий душу смех Давыдова разрезал пространство. А признание — как выстрел в голову. Разрывными.
— Она не сказала, что любит тебя, как бы ты ни упрашивал. Это — раз! И она…не кончила. Это — два!
— Чего?
— Не довести до финала столь чувственную малышку?— Продолжал глумиться Герман. — Серьезно? Какой же ты после этого мужик? Мне, порой, и пары прикосновений хватает, чтобы толкнуть ее за грань.
— С*ка! — Яростно взревел Леонид, уже совершенно себя не контролируя. — Закрой свою пасть! Она меня любит. Меня! Иначе, не пошла бы против тебя, действуя, так открыто и нагло. Не рискнула бы всем, решившись на столь отчаянный шаг, ради нас. Меня выбрала, понимаешь? Простила, несмотря ни на что. Я сказал, что верну ее? Я ее вернул. Сама вернулась!
Вновь, гнетущая тишина, и следующий за ней, обманчиво мягкий вопрос Давыдова:
— Пытаешься сказать, что именно с помощью Леры…заполучил мой проект?
— А ты сообразительный! — Отозвался язвительно. — Но, мое солнышко хитрее, и талантливее. Провернула все так, что…Стоп! Нет. Я не это хотел сказать. Имел в виду…бл*дь, она здесь не причем!
— Ой, ли?
— Слушай, сюда! Если хоть волосок упадет с ее головы…
Запись закончилась. Оборвалась на середине фразы — очевидно, в тот момент Герман отключился, тем самым поставив точку в разговоре.
Почему?
Да потому что, как раз тогда в зал ворвался Логинов, и фактически подтвердил слова Лени!
Все встало на свои места.
Его поведение. Ярость. Странные взгляды. И желание свернуть ей шею.
Тяжело вздохнув, Лера стиснула ладони в кулаки. Не из-за праведного возмущения, либо гнева, затмевающего разум. Нет.
Просто пыталась заглушить внутреннюю боль, физической. Вот и впивалась ногтями в кожу, со всей дури. Она чувствовала себя грязной. Заляпанной, с ног до головы. Жалкой. Использованной, в конце концов.
Не отмыться! От подобного не отмыться.
Болезненный комок встал в горле. Из глаз готовы были хлынуть слезы. Девушка не иначе, как чудом, сдерживалась от истерики.
— Можно мне…присесть? — Прошептала, совершенно не доверяя столь сильно дрожащим конечностям.
Видимо, ее состояние довольно четко отпечаталось на лице, потому Герман без разговоров ринулся к ближайшему опрокинутому стулу, и довольно быстро поставил перед ней данный предмет мебели. Придерживая за талию, помог мягко на него опуститься.
— Ты как?
Хороший вопрос! Надо бы…подумать.
— Хочу сдохнуть!
Честность превыше всего.
— Лера! — Строго. — Даже в шутку не произноси…
— Хватит! — Закричала, захлебываясь отчаянием. — Я устала. Мне нечем дышать. Мне нечем крыть! Ясно тебе? Нечем!
Он молниеносным движением заключил ее лицо в свои горячие ладони, вынуждая смотреть только в глаза. Тонуть в тех «черных дырах».
— Да, плевать!
— Ты не понял. — Поспешила пояснить. — Все обвинения Лени в мой адрес…я ведь не смогу доказать свою невиновность! Ни твоим родителям. Ни твоему брату. Никому! Доказательств…их нет! Даже ты мне не…
— Расслабься. Я тебе верю! — Давыдов невесомым поцелуем коснулся дрожащих губ девушки, заставляя замолчать. Пробуждая в душе невероятный трепет. А потом, принялся порывисто зацеловывать глаза, щеки, скулы, превращая ее тело в мягкий податливый воск. — Верю, как никто другой. Прости, что изначально сомневался.
— Правда? — Настороженно, начиная заикаться. — Вот так…просто?
— Да.
— И не врешь?
— Нет.
Все! Это был предел для ее нервной системы.
От облегчения, разревелась, как дура последняя. Нуждаясь сейчас в родных объятиях, Лера бросилась ему на шею, и радостно всхлипнула, когда Герман крепко стиснул в ответ.
До невозможности полноценно вздохнуть. До хруста ребер.
— Тише, девочка. Успокойся. — Привычным жестом уткнулся в ее волосы. — Моя! Ты только моя. Слышишь?
— Твоя! — Вторила, заторможено. — Всегда.
— До гр*банного безумия боялся увидеть в твоих глазах подтверждение его слов! — Признался тихим проникновенным шепотом. — Клянусь, я убил бы тебя на месте, окажись все правдой.
Странно, но улыбка появилась на лице против воли, вопреки смятению, творившемуся в душе. Девушка поспешила стереть с покрасневших век, щек соленую влагу.
— Надо бы запомнить, что у тебя категорически запрещено воровать! — Глупо хихикнула. — А то, вдруг, в следующий раз не ограничишься погромом своего кабинета.
Черная бровь скептически взметнулась вверх:
— Так ты думаешь, что все это, — красноречиво обвел взглядом помещение, — из-за тендера?
Сердце надрывно толкнулось за грудиной, и пустилось в дьявольские бега.
А из-за чего?
Вспомнился недавний странный диалог мужчин. На что намекал Юртаев?
Нет. С сюрпризом-то все понятно — исключение из тендерной гонки.
Но, упоминался же еще и…
— О каком подарке шла речь?
Во взгляде Давыдова блеснула сталь. А улыбка напоминала больше хищный оскал.
— В качестве подарка, этот…урод прислал мне видеозапись, на которой ты…ему отдаешься.
Ее точно парализовало. Каменная глыба, ни дать, ни взять. Даже язык онемел.
Неужели? Та самая, которую сделал для его жены частный детектив?
Желудок зашелся болезненным спазмом, угрожая вывернуться наизнанку.
— Я…не, — проблеяла через силу. — Боже!
— Т-с-с-с! — Накрыл губы Спириной указательным пальцем. — В том нет твоей вины. Все произошло внезапно. Сначала факс, с отказом. Следом, видео интересного содержания. Лера, я обезумел в тот момент. Готов был в голос выть! Ты…моя…под ним. Стонешь. Извиваешься. Он… берет тебя, как свою. О любви шепчет! С*ка! Думал, все…точно свихнусь. Так больно стало, Мелкая. Так…х*рово. Накрыло меня, в общем. В себя пришел, когда уже дел наворотил. Но, один черт, все никак понять не мог, когда успела? Во время командировки моей, или позже? Когда обоюдной верности добилась? В поисках ответов, включил снова. Потом еще. И еще. Наверное, круге на седьмом, смог более-менее абстрагироваться, и заметил твои волосы.
