Ознакомительная версия.
Второе. В середине пути я сказала:
— Я не только учусь в институте, но еще работаю на телевидении. Это тебя не смущает?
Он безразлично ответил:
— Нисколько. Человек обязательно должен иметь свое дело, заниматься хоть чем-то. Кто ты и чем занимаешься — мне все равно.
От его ответа я пришла в дикий восторг. Мне казалось: впервые в жизни я встретила человека, который меня понимает! Какой он добрый! Какой он умный! Вообщем, полный бред.
Много позже, когда на моей работе сложилась тяжелая ситуация, мне пришлось уйти. Мне не заплатили всех причитающихся денег. Я страшно переживала по этому поводу. В тот период жизни я очень нуждалась в деньгах. Я позвонила ему и попросила хотя бы пятьдесят долларов. Это унижение было подобно смерти, но другого выхода у меня не было. В конце концов, я довольно долго спала с ним. И вот что он мне ответил:
— У меня нет денег. (Это один из самых богатых людей). И потом — что же это такое? Почему ты не можешь заработать сама? Как это ты уволилась с работы? Надо было держаться там изо всех сил и получать хотя бы копейки. Пусть мелочь, но что-то же ты должна получать? Ты что, собираешься сидеть на моей шее? Иди работать дворником! Ты не можешь не работать и ничего не получать! Поэтому делай, что хочешь. Для тебя у меня ни копейки нет.
У меня был друг. Просто друг и ничего больше. После этого разговора я, рыдая, ходила по улицам. Так, случайно, забрела на работу к своему другу. Я совсем не могла говорить. Наконец, когда он отпоил меня водой и прошли слезы, ко мне вернулся дар речи и я смогла ему рассказать… Он не сказал ни единого слова. Не задал ни одного вопроса. Я никогда не была его любовницей и никогда не собиралась ей быть. Все наши отношения сводились к деловым дружеским встречам. Но он открыл бумажник, вынул двести долларов, отдал мне и сказал:” никогда не смей возвращать».
Два года я безуспешно пыталась понять, что так влечет меня к этому человеку. Непреодолимая потребность испытывать унижения? Настоящий мазохизм? Неискоренимое стремление пить собственную боль как самый сладкий сок на земле? Позже, много позже, рассказывая подругам и знакомым, иногда даже профессиональным психологам в задушевных беседах, все откровенно недоумевали, что могло меня в нем привлекать. Что могло привлекать меня в этом откровенно мерзком существе? Он никогда не приглашал меня в ресторан, никогда не дарил подарков и ни разу за все два года не преподнес пусть самый дешевый букетик маленьких, обыкновенных полевых цветов. На этой части моего рассказа все женщины обычно поражались и сразу же загорались огромным удивлением:
— Как??!! Ни разу за два года он не подарил тебе цветов?! И ты два года смогла прожить с этим человеком?!
Да, не дарил. И я жила с ним. Ну и что? Я не знаю… Потребность искать отца? Но с отцом у меня было все в полном порядке. У нас были хорошие родственные отношения, и мой отец никогда не делал попытки уйти из семьи. Тем более, что мой кошмар не внешне, не внутренне не был похож на моего отца. Совершенно другой (противоположный) тип мужчины. Мой отец был честным, добрым и очень порядочным человеком. Мой кошмар был бесчестным, злым и плохим. Что еще? Общественное положение? Но он никогда не афишировал наши отношения перед обществом. Это было тайной — тайной, длившейся на протяжении двух долгих лет. Для утверждения в обществе мне никогда не требовалось посторонних доказательств, кроме моей работы. Что же тогда? ЧТО??!!
Ответ был прост, неприятен и напрашивался сам собой. Я просто его любила. Таким, какой он есть. Ни питая на этот счет никаких иллюзий. Я знала твердо и точно: я приняла бы его в любом состоянии — бедным и больным, без денег, без машины и без квартиры, потерявшим в своей жизни абсолютно все. Я приняла бы его нищим, подзаборным бомжем. А если бы он заболела, ухаживала бы как верная и преданная сиделка. Я не подпустила бы к себе ни одного другого мужчины, кроме него… Иногда мне самой было все это смешно. Я не верила, что буду хранить ему верность. И я не верила, что долго смогу так его выносить. Но… Но я хорошо знала разницу между сексом, происходящим просто так, и сексом по огромной, всепоглощающей, всеобъемлющей любви. Мне стоило только легонько коснуться рукой его кожи, чтобы к моему горлу подступил кипящий, клокочущий во мне поток, готовый в любое мгновение вырваться наружу.
Впервые я ощутила это там, на диком пляже, в тот незабываемый вечер. Он остановил машину в месте возле прибрежных скал. Вокруг не было ни одного человека. Не было даже ночных огней. Тол ко море дышало возле самых ног — холодное и огромное.
— Давай пройдемся, — мы вышли из машины.
Возле самой воды было холодно и грязно. Дул сильный ветер. Ледяные струи воздуха резали мое лицо словно бритвой, и я не ощущала приятности такой прогулки — под ветром и брызгами ледяной соленой воды. Мы вернулись в машину, ничего не сказав друг другу, и я отдалась ему сразу, так просто и легко, словно готовилась сделать это давно. Помню, как с замирающим сердцем падала в скользящую пустоту, которую я не могла проконтролировать или заметить. Несмотря на ледяной ветер снаружи, с нас обоих градом катил пот. Словно эта странная гармония происходящего давным — давно была заготовлена для нас на этом свете. Отдаваясь собственным ощущениям, я упивалась дробью разрозненных обрывков фрагментов, секунд, минут… Это было чем-то невероятным… Больше мне никогда не приходилось испытывать такого странного слияния двух различных людей, у которых совпадали не только пульсы, но и оттенки дыханий.
Позже, многократно прокручивая в собственной памяти оставшуюся в моей душе пленку, я понимала, что, скорей всего, у него давно не было женщины, именно поэтому он был так нетерпелив, так страстен и яростен. Уже познакомившись с его образом жизни, я поняла, что моя первая догадка была правильной. Этот мужчина мог очень долго обходиться без женщины. Для него не нужен был частый секс. В его характере эта черта была странным парадоксом. Он легко пускался во все тяжкие, предаваясь закоренелому разврату, но так же легко мог годами не прикасаться к женщине — особенно если в тот период был занят зарабатыванием больших денег. Тогда всю его энергию поглощали дела. Деньги стояли для него намного выше любой из женщин. И ни за что на свете ему бы не пришло бы в голову поставить два этих понятия (деньги и женщина) рядом.
Мы были как два безумных, безудержных, ошалевших от избытка собственных эмоций зверя. Забыв обо всех и обо всем. Я целовала соленую кожу его лица. Капельки его пота застывали на моих губах как горькие, соленые слезы… Разжав объятия, я почти повисла на его шее. Вокруг разливалась тишина, и это было так странно… Я отчетливо слышала, как бьется его сердце, заглушая мое. Биение его сердца, резкие, хриплые точки, словно в своей ладони я сжимала тоненькую ниточку его жизни. Это было удивительно — в разлившейся ночной тишине слышать целый мир, огромный, оглушительный, ослепляющий мир…. В тот миг за это прерывистое биение я могла бы отдать всю свою жизнь. Это был настоящий пик духовной, нравственной, физической любви. Я много ошибалась и много страдала. Я видела жизнь и знала ее такой, какая она есть. Но, несмотря на всю страдания и горечь — я любила. Я любила. И тот вечер подарил мне целое море огромной, прекрасной любви.
Ознакомительная версия.
