– Лейси Кларк.
Имя ему понравилось. Оно удивительно подходило этому солнечному созданию с пышными волосами и в желтом сарафане. Хотя ее глаза и ярко-розовые губы показались ему слишком вызывающими для раннего утра на морском побережье. Хотя… Кто их поймет, этих женщин? Он же на Юге, а южанки, похоже, с рождения до смерти не выпускают из рук губную помаду. Он даже знал, как назывался цвет, который всегда использовала его мать. «Персиковая лагуна»!
Держа в руках сковороду, Лейси чуть нахмурилась – так, чтобы Генри ни о чем не догадался, но все же достаточно явно, чтобы это заметил Бо.
– Видите ли, мистер Уайлдер, – проговорила она, – нельзя не пригласить человека за стол, иначе будешь гореть в аду, чего, как вы сами понимаете, мне не хотелось бы.
Понятно. Значит, он должен молча поесть и убраться.
– Вероятно, я нечасто буду здесь есть, – ответил Бо.
– Почему? – тут же спросил Генри.
– Знаешь ли, парень, киношники обычно едят на съемочной площадке. Там у них всякая экзотическая еда вроде равиоли с грибами, сандвичами с филе… и прочее.
– Думаю, это плохо, – объявил Генри. Он схватил с тарелки треугольный тост и откусил ровно половину. – Надо есть пиццу.
– Ее там тоже едят. Правда, называют иначе. Например, лаваш с копченым лососем и каперсами. Или фокачча с козьим сыром и оливками.
– Какая мерзость! – воскликнул мальчик.
– Генри, веди себя прилично, – сказала Лейси и покосилась на Бо. – Мы увидим вас за столом, когда на съемочной площадке не будет еды. – Она положила небольшие кусочки омлета на тарелки мужчин, добавила бекон, после чего поставила тарелки на салфетки с забавными рисунками и налила три стакана апельсинового сока.
– Мама, а где твой омлет? – спросил Генри.
– Сегодня мне не хочется есть. – На ее тарелке лежал сандвич с арахисовым маслом.
– Но ты же любишь омлет! – воскликнул Генри, державший вилку как копье.
– Только не по вторникам, – пробормотала Лейси и подняла глаза на Бо. – Садитесь и ешьте.
Генри энергично жевал уже третий кусочек бекона. Упоминание о приличиях явно не испортило ему аппетит.
А Бо ждал, когда сядет Лейси, – он всего лишь пытался быть вежливым, но ей это явно не нравилось. Тем не менее, он упорно не садился.
Она отвела глаза и наконец-то села. Нервно комкая салфетку, отпила немного сока. «Растерянная мамочка… не привыкла к мужчинам, знающим этикет», – с усмешкой подумал Бо. Он хотел предложить ей свою порцию омлета, но вовремя понял: она откусит ему голову, если поймет, что он догадался об отсутствии продуктов у нее в холодильнике. А их там, увы, не было. Ему следовало уйти пораньше, чтобы она не чувствовала себя обязанной его кормить.
– Где вы учились? – спросил он, чтобы не молчать. Чувство вины боролось в нем с желанием показать, что эта женщина – гостья в его владениях.
Лейси нахмурилась и тихо сказала:
– Я получила домашнее образование. – Вот и все. Вопрос закрыт.
– Интересно… – протянул Бо.
Генри на одном дыхании опорожнил стакан сока. Мальчик так спешил, что едва не подавился. Бо взял свой стакан и тоже отпил сока. А Генри, поглядывая на него, снова принялся есть, причем очень быстро.
Омлет был очень вкусный, и Бо хотелось проглотить его с такой же быстротой, но он сдержался.
– Генри, не торопись, – сказала Лейси.
Мальчик взглянул на мать и пробормотал:
– Но мне надо бежать за увеличительным стеклом.
– За чем?.. – переспросил Бо. – За стеклом?
Генри кивнул и тут же пояснил:
– Иначе как ты попадешь в тело другого человека? Натан Риттер сказал, что в телах Плуто и Дональда Дака живут настоящие люди. И еще я знаю, что в человеке может жить собака. – Мальчик повернул голову и уставился на мать. – Ма, давай позвоним Натану.
– Ох, Генри… – Лейси вздохнула. – Не болтай глупости.
– А где твое увеличительное стекло? – спросил Генри, обращаясь к Бо. – Давай за ним сходим.
Бо перестал жевать. «Все-таки судьба – настоящая ведьма», – промелькнуло у него.
– С вами все в порядке, мистер Уайлдер? – спросила Лейси.
– В порядке, – просипел Бо. Он называл ее здесь Гретой. Но ведь он тогда был пьян, а теперь… теперь…
– Это же Дадли, пес-детектив, – сказал Генри, обращаясь к матери. – И я рад, так рад!.. Ведь из всех людей на свете он выбрал именно нас!
– О боже! – воскликнула Лейси, уставившись на гостя. – Ах, конечно, вы – Дадли. – И действительно, никто другой не мог произнести его коронное слово – «интересно» – с такой неповторимой интонацией.
Лейси прикрыла рот ладонью и покачала головой. «Дадли» – это были любимые мультфильмы Генри. Их сняли шестнадцать серий, которые показывали семь или восемь лет назад, еще до рождения Генри, но у них имелся дивиди-диск. Генри смотрел эти фильмы бесконечно, и Лейси даже купила ему в интернет-магазине футболку Дадли и его цепочку для ключей, которые подарила малышу на прошлое Рождество.
– Ты видишь, ма?! – Генри от восторга задрыгал ногами и весьма ощутимо стукнул ее по колену.
Бо несколько минут молча переводил глаза с матери на сына. Потом сказал:
– Это было очень давно. – Его голос был ровным и каким-то… бесцветным. – Вы, наверное, смотрели фильм в повторном прокате.
– Да, – кивнула Лейси и помассировала коленку.
– То была моя первая большая работа, – со вздохом сказал Бо. – Надо же с чего-то начинать… Вспомните хотя бы Брэда Питта. Он носил костюм цыпленка Эль Поло Локо на бульваре Сансет.
– Да, я знаю. – Лейси постаралась спрятать усмешку.
– Этой информации нет даже в Википедии, – продолжал Бо. – Я воспользовался другим именем. Никто ничего не знает, кроме моего агента и создателя фильма. – Его рука, до того лежавшая на краю стола, внезапно сжалась в кулак, и Генри легонько его погладил.
Мистер Уайлдер вздрогнул и в изумлении уставился на малыша, ласкавшего его так, словно он действительно был не человеком, а собакой.
– Все хорошо, Дадли, – проворковал Генри, – все хорошо, не волнуйся. Ты прячешься от Барбеллы?
Барбелла – злобная белка, совершившая множество преступлений в мультфильмах о Дадли.
– Нет-нет, – буркнул Бо. Но он не мог злиться на малыша, поэтому бросил сердитый взгляд в сторону Лейси и встал. – Мне пора идти.
О, месть сладка. И она отомстила Дадли, самому крутому псу-детективу на планете. Он обладал злобным чувством юмора, походкой вразвалочку и пальто, которое носил, высунув хвост в специальное отверстие, что придавало ему невероятно сексуальный вид. Для собаки, конечно.
Но самое лучшее в Дадли – его голос: в нем была спокойная уверенность и одновременно – сумасбродный авантюризм.
