Мои мысли завертелись вокруг брата.
— Ты давно здесь или приехал из-за Джейка? — потребовала я, подозревая, что отец, наверное, приставил его ко мне в первый же день моего приезда, но Леман покачал головой и, разрывая зрительный контакт, уставился на настольную лампу.
— Я приехал, чтобы забрать тебя.
Воздух со свистом покинул мои легкие, и я почувствовала, как одинокая слезинка прочертила линию вниз по моей правой щеке.
— Это правда? — я безуспешно пыталась избавиться от комка в горле, но слезы все же полились у меня из глаз. — Его убили, да, Скотт?
Леман с мученическим выражением взглянул на меня, и я прочла ответ в его глазах. Он думал так. А значит, это действительно случилось.
Внутри меня все сжалось от всепоглощающей боли, но мне не хотелось плакать при мужчине, который уже обнял меня за плечи. Мне хотелось показать ему, что я стала взрослой, самостоятельной и сильной… Но он притянул меня к себе, как делал сотни раз за последние девять лет, и мой барьер сломался. Зарыдав, я зарылась носом в воротник его белоснежной рубашки, не заботясь о том, что испорчу ее. Скотт обнял меня, шепча на ухо неразборчивые, ничего не значащие слова, но его голос производил волшебный одурманивающий эффект, и я начала погружаться в сон.
* * *
— Спасибо, Молли, — поблагодарила я девушку, за секунду до этого прочитав ее имя на форме. Взяв стакан с холодным чаем, я вышла из кафе «Фантазия», решив пройтись до дома пешком. Сегодня утром я проснулась в своей кровати. Скотт, проспавший всю ночь на диване, который почти вполовину был короче, чем он, уже готовил завтрак.
— Ты в курсе, что ты мечта всех женщин? — широко зевнув, спросила я, протирая одной рукой глаз, а другой доставая из шкафа чистый стакан, чтобы налить себе попить, когда он, оторвавшись от сковородки, махнул лопаточкой в сторону стола.
— Апельсиновый сок в твоем распоряжении.
— О-о, я тебя обожаю! — совершенно искренне призналась я, увидев стакан сока на столе рядом с горкой потрясающе пахнущих блинчиков. — Ты просто чудо.
— Садись, тебе надо поесть, — Скотт бедром шутливо толкнул меня в бок, усаживая на стул, и поставил передо мной пустую тарелку. Вдохнув божественный аромат, я взялась за дело.
— Ты хоть что-нибудь не умеешь делать? — я говорила с трудом, потому что мой рот был заполнен уже третьим по счету блинчиком.
— А ты тут устраивала голодовку? — Леман с некоторым изумлением наблюдал за моими попытками впихнуть в себя четвертый блин. Перед ним я не боялась показаться непривлекательной, а просто наслаждалась моментом. Когда с завтраком было покончено, я встала, намериваясь отправится в душ, потому что на мне все еще оставались вчерашние джинсы и блузка. Мне хотелось смыть скорее не грязь, а воспоминания о неудавшемся ужине, поэтому я, благодарственно чмокнув Скотта в щеку жирными от масла губами, протанцевала в ванную.
Скотт сказал, что до четырех я совершенно свободна, поэтому я решила пройтись по городу, к которому очень привыкла. Это была прощальная прогулка. Я знала, что уже никогда не вернусь обратно. Моя настоящая жизнь больше не отпустит меня назад.
Я шла по центральной улице, но потом решила свернуть в улочку между двумя домами, не желая встретить кого-нибудь из знакомых. А их было предостаточно. Многие посещали «Adam’s market», это был самый крупный магазин в городе, поэтому, узнавая меня, покупатели стали здороваться. Была первая половина дня. Дети — в школе, взрослые — на работе, поэтому некому было наполнять полупустые улицы. Я шла в тишине, пока проходя мимо одного из домов, не услышала стон.
Приблизившись, я поняла, что звуки идут из-за дома, и обогнула двухэтажный коттедж.
— Джессика? — с удивлением позвала я, увидев ее на заднем дворе, державшуюся за свой огромный живот. Она обратила ко мне свое мертвенно-бледное лицо, искаженное страхом. Тревога сковала мое сердце, и я сделала шаг к ней, но она вскинула руку вперед, безмолвно приказывая мне не приближаться. Судорога свела все ее тело, и изо рта вырвался крик боли.
— Давай, я позову на помощь? — нерешительно проговорила я, бросая сумку и стакан с чаем на землю, и подняла руки. — Видишь, я не причиню тебе вреда. Позволь мне помочь тебе?
— Я…я забыла теле… — Джессика не договорила, задохнувшись от очередной схватки. По ее лицу безудержно текли слезы.
— Мне позвонить в больницу? — я задала вопрос, зная, что в любом случае это сделаю, потому что была не в состоянии смотреть на муки этой девушки, которая, отчаянно замотав головой, начала заваливаться. А ей это точно противопоказано. Бросившись вперед, я закинула ее руку за шею и приняла ее вес, не позволяя упасть.
— Джареду… — с трудом выговорила она. — Надо позвонить Джареду.
— Ага, — выдохнула я. — Непременно. Только давай доберемся до скамейки, и я вызову скорую.
Медленными шажочками, останавливаясь каждый раз, когда ее тело пронзала боль, мы добрались до скамейки. Я видела достаточно фильмов, чтобы понимать, что времени в обрез, поэтому выхватив из сумки телефон, набрала номер спасательной службы и продиктовала дежурной адрес.
Машина подъехала в рекордно короткое время, за которое Джессика, вместе со мной, проделывала дыхательные упражнения, позволявшие облегчить боль от схваток. Сотрудники спасательной службы положили ее на носилки и собирались вкатить ее в машину, когда Джессика с силой ухватилась за мою ладонь.
— Не оставляй меня одну, — плача произнесла она, и мольба в ее голосе сделала свое дело. Схватив с земли сумочку, я запрыгнула в машину.
Ненавистный запах больницы ударил мне в нос, как только я зашла в эти двойные двери вслед за инвалидной коляской, на которой санитар вез Джессику. Она просила меня позвонить Джареду и даже продиктовала номер, сначала спутав некоторые цифры. Я звонила несколько раз на номер, записанный в ее медицинской карте, но никто не отвечал. Джессика плакала, без устали повторяя, что не может рожать без него, и, сдавшись, я насела на медсестру, сопровождавшую нас.
— Вы сообщили ее родным?
— Ее муж не отвечает, — отрезала она, на ходу меряя давление Джессике, но я не собиралась так просто дать задний ход.
— И что? А матери? Или отцу?
Джессику ввезли в родильную палату, где медсестры готовили все необходимое. Женщина, бросив блокнот, который несла с собой всю дорогу, строго посмотрела на меня поверх очков.
— А вы вообще кто такая?
Неприветливость в ее тоне была очевидна, и, виновато улыбнувшись, я собиралась ретироваться, но Джессика мертвой хваткой вцепилась в мою ладонь.
