– И ты прогнал меня из Брайарклиффа, – сказала Дани, перебивая Энтони. – Ты тогда дал мне понять, что я могу убираться на все четыре стороны. Я чувствовала себя полной дурой, я ничего не понимала и не знала, что мне делать.
Энтони с улыбкой покачал головой.
– У меня был выбор: или отослать тебя, или разрушить все, к чему я стремился. – Его голос звенел от напряжения. – Господи, тебе же было всего четырнадцать лет! Если бы я не расстался с тобой, я бы сделал тебя своей любовницей, я не смог бы удержаться, я не мог ничего с собой поделать.
Да, подумала Дани, и она ничего не могла поделать с собой. Она пыталась выкинуть эти болезненные воспоминания из своей памяти. И ей казалось, что за эти долгие шесть лет ей удалось это сделать. Но стоило ему только коснуться ее, как снова это не подчиняющееся ни ее разуму, ни ее воле влечение, которое она впервые узнала тем давним вечером, овладело ею. Именно в тот вечер она пересекла границу между детством и юностью.
– Это ничего не изменило, ты же знаешь, – сказала Дани, закрывая глаза и чувствуя горячие волны желания. – Мы не можем построить отношения на такой непрочной основе, как желание. Ты сам говорил, что мы очень разные во всем.
– Мы можем попробовать. – Его пальцы продолжали ласкать ее губы, ее волосы, ее шею. – Мои чувства гораздо глубже, это не просто желание, но и такое желание – это тоже очень и очень много. – Он медленно наклонил голову, его теплые губы чувственно коснулись ее губ. – Я попытаюсь сделать так, чтобы тебе было хорошо. Я и не жду, что на тебя немедленно опустится благодать, что ты узнаешь неземной восторг. Я знаю, нам нужно время. Но я поведу тебя к этому, я открою тебе радости взаимной любви. А сейчас расслабься. Я хочу поцеловать тебя, попробовать тебя.
Его губы снова припали к ее губам, пробуя ее, целуя с такой нежностью, что под ней лишь угадывалась еле сдерживаемая страсть. Его дыхание было мягким и свежим. Его язык, сначала едва коснувшись ее рта, возбуждающе прошелся по ее нижней губе. Энтони поднял голову и глубоко вздохнул.
– Ты не знаешь, как часто я хотел поцеловать тебя. Как я лежал ночами без сна и представлял всю тебя, твой вкус. Думал: а что же ты почувствуешь, когда я сделаю это. За долгие годы я хорошо узнал твое тело. Я ощущал тебя, держал в своих руках, даже разыгрывал с тобой на льду любовные сценки, но я никогда не чувствовал, что ты отвечаешь на мои прикосновения как женщина. Господи, а я так ждал этого! – Она почувствовала биение его сердца сквозь толстый шерстяной свитер, когда Энтони прижал ее голову к своей груди. – Я хочу прикасаться к тебе, – прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы. – Ты позволишь мне научить тебя доставлять удовольствие и принимать наслаждение?
Ее сердце бешено заколотилось.
– Я не знаю, что ответить тебе, Энтони.
Все случилось слишком быстро. Она чувствовала себя так, как если бы сбылись все ее сладостные мечты и сны. Тепло огня, свитер, колющий щеку, запах дорогого одеколона, совершенно новое для нее ощущение близости мужчины.
Дани так долго старалась предать забвению свои мечты об Энтони. Ей казалось, что эти мечты родились вместе с ней и, несмотря на все ее старания, никогда не покинут ее. Сейчас он был рядом, любил ее, тянулся к ней, хотел ее. Слишком много для Дани.
– Наверное, я действительно боюсь.
– Поэтому ты должна позволить мне любить тебя. – Он медленно начал вынимать шпильки из ее волос. – Тогда ты узнаешь, что бояться нечего. Я меньше всего хочу обидеть тебя, сделать тебе больно. – Ее огненно-рыжие волосы тяжелым водопадом упали на спину, и Энтони с медлительной чувственностью погрузил в них руки. – Я не собираюсь подгонять тебя. Я знаю, под каким давлением ты будешь жить следующий месяц, и не требую никаких обещаний, пока ты сама не разберешься во всем. – Одна рука медленно поглаживала ее затылок. – Сейчас мы только начнем узнавать друг друга. – Его губы коснулись виска Дани. – Ты поймешь, как сильно я хочу тебя, и ответишь на мое желание, если сама этого захочешь. – Он дразняще прикусил мочку ее уха. – Ты заснешь, обнаженная, в моих объятиях, и тебе приснится, что мы принадлежим друг другу на всю жизнь. И с этого момента любой другой выбор окажется для нас невозможным.
Энтони умолк и только играл с ней, покусывая, поглаживая, нежно лаская ее, как если бы Дани была маленьким котенком.
– Я был готов ждать тебя и дольше, но испугался, что ты окажешься в постели Ковальта прежде, чем я успею рассказать тебе, как прекрасна будет наша любовь.
Чувственный голод все сильнее прорывался в нем наружу, и, целуя ее, Энтони не сдержал стона неутоленного желания. Чуть отодвинувшись, он торопливо стянул свитер через голову Дани и отбросил его в сторону. Он не отрывал от нее взгляда, когда в нетерпении начал расстегивать застежку лифчика.
Энтони казалось, что почти прозрачный бежевый лифчик мешает ему созерцать красоту ее загорелого тела, он сходил с ума от нетерпения, видя желание, горевшее в ее темных глазах. Руки Энтони дрожали, когда он наконец справился с застежкой. Осторожно, сказал он себе. Он должен сдерживать свою страсть. Энтони чувствовал настоящую боль, избавиться от которой было невозможно без Дани. Больше всего ему хотелось сорвать с нее всю одежду, повалить на пол и овладеть ею в стремительной гонке к наслаждению. Желание было сильнее его, оно ослепляло его, лишало разума. Он мог думать только о ее стройных длинных ногах, которые сомкнутся на его бедрах, и о ее теле, выгибающемся, как натянутый лук, навстречу ему.
А он-то надеялся, что сможет сохранить контроль над собой. Энтони невесело улыбнулся, вспомнив, что обещал не просить у Дани окончательного подтверждения их любви. Энтони видел, что для нее секс был неизведанным и опасным миром. Он искалечит Ковальта за то, что тот нарушил его планы. Он же хотел подождать, так было бы честнее по отношению к Дани. Энтони слишком долго обуздывал свое вожделение, чтобы и сейчас попытаться спрятать сексуальное Желание за любовью, но это безудержное падение в пропасть уже нельзя было остановить. Из последних сил Энтони пытался держать себя в Руках – ведь иначе он потеряет Дани навсегда.
«Я должен, – сказал себе Энтони, – подо ждать еще немного, ведь я сумел пройти через ад долготерпения, я жил в этом аду последние шесть лет».
Он нежно снял с Дани лифчик, медленно спустив узкие бретельки с ее плеч. Господи, как она хороша! Небольшие, прекрасной формы груди дерзко торчали, а темно-розовые соски твердели, когда он просто смотрел на них. Тело Энтони разрывалось от сдерживаемого напряжения которое требовало выхода.
– Иди ко мне, – прошептал он. – Дани, я хочу поцеловать тебя. – Он поднял ее с пола и прижал к себе, с удовлетворением заметив, как расширились ее глаза, когда Дани почувствовала явное свидетельство его возбуждения. Она чутко отзывалась на все его интонации, движения, на его ласки. Энтони прижал девушку, теряя рассудок от ее близости, ощущая набухшие от возбуждения груди. Но тут же услышал ее тихий протестующий шепот:
