Дорожка повернула, и они оказались перед главным входом. Дом вопреки опасениям Мэг не потерял ни грана своего величия и легкости и продолжал парить в потоках дождя и облаке влажной растительности. Он по-прежнему был прекрасен в отличие от них, превратившихся в типичных оборванок. И вот они стоят, как бедные родственницы, с намокшей обувью в руках и с грязными ногами и не могут — просто не смеют! — ступить на прохладный мрамор роскошного пола. Похоже, Дорис испытывала похожие чувства, поскольку обменялась с подругой быстрыми робкими взглядами.
— Проходите! — еще раз настойчиво сказал мужчина, и Дорис решилась.
Мэг двинулась за ней, слыша хлюпающие звуки от их босых и мокрых ног и с тоской обнаружив на безупречном полу оставляемые ими цепочки грязных следов.
— Мы сейчас же рее уберем, — пробормотала Мэг.
— Не надо беспокоиться о мелочах, — спокойно отозвался он.
Беспокоиться о мелочах! Смутная тревога Мэг все больше перерастала в панику.
Масла в огонь добавила Дорис, опять явившаяся с визитом, едва Мэг успела в очередной раз вылезти из-под душа. Если бы не раздражение, Мэг не смогла бы сдержать удивления скоростью, с которой Дорис умудрилась принять ванну. Уж кому, как не Мэг, знать, что Дорис обожает понежиться в ароматной воде, взбивая пышную пену. Но на этот раз она спешила совершенно зря, уж лучше бы повременила, пока Мэг немного отойдет от сегодняшних «приключений»!
— Не понимаю, чем ты так раздражена, Мэг? Тот парень ясно сказал, чтобы мы не беспокоились о мелочах.
О мелочах?! Ты специально делаешь вид, что ничего не произошло? Елена исчезла, а вместо нее объявился этот… этот… — Мэг просто не находила слов для описания кузена Елены и своих взбудораженных чувств. — Так вот послушай! Отъезд Елены — это не что иное, как классическая подстава, разве не очевидно?! О-о-о! Дейв же предупреждал меня, что это страна разбойников…
— Мэг, пожалуйста, успокойся! Ведь в конце концов твой благоразумный Дейв согласился с моим планом и отпустил тебя, — насмешливо обронила Дорис.
Мэг перестала вытирать волосы и раздраженно взглянула на подругу.
— Успокойся? Это ты мне говоришь?! Мы оказались в обществе совершенно незнакомого типа, который по неизвестной причине скрывает лицо, на вилле, которая стоит несколько миллионов. Мы наследили на полу, заняли роскошные комнаты, но мы даже не знаем наверняка, где мы находимся и кому на самом деле принадлежит этот дом! Ты безоговорочно поверила Елене, я просто диву даюсь!..
Натянутая улыбка сползла с лица Дорис, она подошла к огромному окну и стала смотреть в сад. Было очевидно, что речь Мэг произвела на нее гнетущее впечатление. Впрочем, как раз этого эффекта и добивалась Мэг. Нельзя же все время легкомысленно относиться к самым серьезным вещам! Ну и она тоже хороша — зная о легкомыслии подруги, отправилась вместе с ней. Она была явно не в себе, соглашаясь на эту поездку! Да, но она и в самом деле была не в себе и мечтала только об одном — чтобы ее оставили в покое…
— Это вовсе не катастрофа вселенского масштаба! — сказала Дорис, не поворачивая головы.
— Что? — растерянно переспросила Мэг.
Это вовсе не так страшно, как ты себе это представила! — резко заявила Дорис, наконец повернувшись к Мэг лицом. — Я наводила кое-какие справки и знаю, что Елена довольно состоятельная женщина.
— Но не настолько же, — продолжала упорствовать Мэг.
— У нее много красивых и дорогих украшений, она снимает шикарную квартиру в престижном районе… Она вполне может позволить себе подобный дом!
— Тогда скажи мне, почему она устроилась на работу в «Галерею Витерсби», где сотрудникам платят… мм… сумму, которая не слишком воодушевляет? И разве тебе известно, каким способом нажито ее состояние? Что, если она состоит в банде работорговцев? Нас опоят опием, а завтра мы проснемся где-нибудь в публичном доме в Юго-Восточной Азии.
— Теперь ты впадаешь в крайности и… глупости! Что это за бред о публичном доме? Ты бы еще вспомнила про органы, предназначенные для трансплантации, которые из нас вырежут, или выкуп, который за нас невозможно взять…
— А этот, с позволения сказать, «кузен»? — не унималась Мэг. — Он похож на преступника, озабоченного тем, чтобы его не узнали. Почему он закрывает лицо? И почему Елена даже не упомянула про своего странного кузена? Может, он сбежал из спецклиники? Да, этот вариант мне кажется наиболее соответствующим действительности! Мы в обществе психа! Он какой-нибудь шизоидно-неустойчивый тип, страдающий раздвоением личности, одна из которых он сам, а другая — Джек-потрошитель…
— Господи, о чем ты говоришь?! Я и не подозревала, что у тебя такое извращенное воображение. Это же надо — напридумывать столько ерунды, а потом еще и меня пугать! Хватит истерик, Мэг, или я тоже разозлюсь. Между прочим, я тебя с собой насильно не тащила! Возьми себя в руки и считай это просто маленьким отпускным приключением. Потом сама собственные страхи и предположения будешь вспоминать, мучаясь от неловкости за подобные дикие предположения, это я тебе гарантирую!
Мэг и в самом деле стало слегка неловко, что она наговорила столько всего про девушку, которую едва знает. Елена, сколько они были знакомы, всегда относилась к ней дружески.
— А что касается Елены — то она из богатой семьи, и все их состояние нажито честным трудом нескольких поколений. А работает она в «Галерее», потому что ей нравится там работать. Елене не нужно беспокоиться о зарабатывании денег, потому что они у нее есть, так что она может заниматься всем, что ей нравится. Понятно?
В конце своей речи Дорис начала жестикулировать, и именно эти резкие движения подсказали Мэг лучше всяких слов, что Дорис отнюдь не так спокойна, как хочет показать. И все же Дорис права — следовало немедленно успокоиться и взять себя в руки. Мэг решила немедленно стать фаталисткой. В конце концов, нет никакого резона растравливать свои безосновательные подозрения и страхи. Все равно все выяснится само собой в самом скором времени.
— Дорис, извини. Наверное, я слишком устала и перенервничала, — пробормотала Мэг.
Дорис, конечно, выдержала огромную паузу, чтобы подольше помучить Мэг. Она старательно демонстрировала каменное лицо с недовольно поджатыми губами и только через несколько минут тяжелого молчания наконец изъявила милость простить Мэг:
— Ладно. чего уж там.
Мэг поняла, что ей предлагается оливковая ветвь мира. Вообще-то Дорис могла дуться гораздо дольше, «наказывая» таким образом Мэг. И то, что она быстро отошла, было хорошим признаком. За эту возможность быстро помириться следовало ухватиться, причем немедленно.
