— Да, черт возьми, — сказала Мари со вздохом. — Мало того, что Барни застрял где-то во Франции, так они ничего не могли придумать лучше, как подсунуть мне этого противного парня. Репетиция вот-вот начнется. Ты останешься?
— Да, придется, Алан обещал отвезти меня домой.
Свет постепенно начал гаснуть, и Джорджия нашла себе местечко в отдаленном углу, подальше от Бет Бримстоун и других членов комитета. Она знала, что если Бет ее заметит, то непременно вовлечет в неприятные для нее разговоры. Сесилия была похожа на яркую порхающую птицу. Она грациозно переходила от одного к другому, ослепительно всем улыбалась и пожимала руки. Бет Бримстоун, напротив, сидела неподвижно, с каменным, ничего не выражавшим лицом. Прямые, коротко подстриженные волосы только подчеркивали заурядные черты ее лица. Так же как и Сесилия, она была в платье из джерси и в туфлях на высоких каблуках, но, в отличие от бабушки, она выбрала коричневый цвет, который не мог оживить ее блеклое лицо, а искусственный кашемир невыгодно облегал крупную фигуру. Неудивительно, что Спенсер положил глаз на Сесилию.
Актеры поднимались на сцену, а Бет и Сесилия раздавали им новые тексты. Джорджия заволновалась, увидев, что Алана опять стало покачивать. Она очень надеялась, что это нервы, а не вновь проявившееся «Зимнее тепло».
— Я могу присоединиться? — Рори сел на стул рядом с ней. — Мне велели оставаться.
— Извините мою бабушку! — Хорошо, что он не видел ее лица в темноте. — Она часто болтает лишнее.
— Она прелесть. — Рори говорил о Сесилии, как о персидском котенке. — Ее все здесь так любят.
— Да, это правда, — пробормотала Джорджия и предательски добавила: — Но иногда мне бывает за нее неловко.
— Я думаю, вы все здесь просто замечательные! — Рори повернулся к Джорджии, одарив ее своей сногсшибательной улыбкой. — Мне повезло, что меня сразу приняли как родного. Не всегда так удачно складывается.
— Ты и раньше много странствовал? Вечно в дороге?
— Ну, в общем-то да. После того как…
— Простите! — Бет Бримстоун захлопала в ладоши и с раздражением оглянулась на них. — Нельзя ли потише, там, сзади?
Репетиция шла полным ходом, а Рори и Джорджия смеялись без остановки. Пьеса «Возьми мое сердце» была написана Джейн Хадчинсон из соседнего городка Типтоу. Сесилия тоже принимала активное участие в написании сценария.
— В этой пьесе есть изюминка, Джорджия. Как в одной из работ Блэк Лэйс. Это просто супер-вещь!
Джорджия устроилась поудобнее, сочувствуя бедной Мари.
— Что ж, — Рори говорил шепотом, поглядывая в сторону Бет, — я вижу, театром ты увлечена не больше, чем вязанием. Чем же ты занимаешься в свободное время?
В какой-то момент Джорджии показалось, что он сейчас пригласит ее на свидание.
— Вообще-то, мне нравятся скачки. Мы живем так близко к Милтон-Сент-Джон и Ламбурн, что просто невозможно не увлечься этим.
— Охотно верю. Ночь, которую я провел в Милтон-Сент-Джон, убедила меня, что я пустился в странствия Гулливера, и лилипуты смешались с гуигнгнмами. Они все были либо маленького роста, либо ржали.
Джорджия рассмеялась.
— Значит, ты не любитель конного спорта?
— Я в жизни не был на скачках. Может быть, — он взглянул на нее, — ты приобщишь меня к этому?
Джорджия затаила дыхание. «Будь осторожнее, он только прощупывает почву. Не думаю, что тебе это нужно».
— Я не против. Мою лошадь тренируют в Милтон-Сент-Джон. Мы можем поехать туда вместе и посмотреть, как проходит тренировка.
— Отлично. Так даже лучше. Я увижу, как работают профессионалы. — Рори улыбнулся. — Содержать скаковую лошадь, это ведь, наверное, дорого?
— Дрю Фитцджеральд — мой тренер — просто ангел в отношении денег. К тому же я купила Шалуна всего за двадцать пять фунтов.
— Ничего себе! Да за такие деньги и копыта не купишь, как же это тебе удалось?
— Этот конь вечно бродил в поле рядом с шоссе М40. Я проезжала мимо каждый день и начала беспокоиться о нем. Он всегда выглядел таким тощим, замерзшим и голодным. Однажды я остановилась и спросила каких-то людей, которые там были, их ли это лошадь. Они ответили, что нет, они ее просто подкармливали. Они полагали, что коня бросили. Я дала им денег, и мы погрузили Шалуна в кузов.
— Ты его украла?
— Спасла, — твердо сказала Джорджия. — Я привезла его к Дрю, потому что его девушка, Мэдди, — моя родственница. Шалун оказался очень талантливым и движется вперед семимильными шагами — в прямом смысле! Мы надеемся выставить его на скачках уже в следующем месяце.
— А почему Шалун? Он что, брыкается?
— Нет! — Джорджия прыснула со смеху, тут же прикрыв рот рукой, пытаясь укрыться от разгневанных взглядов Бет. — Он просто хорошо прыгает. Мне показалось, что это имя ему подходит.
— Интересно, — согласился Рори. — Ну, я просто сгораю от нетерпения увидеть коня с таким именем.
Внезапно со сцены раздался такой крик, что у всех зрителей перехватило дыхание, и яростный вопль Бет неожиданно прервал короткую эйфорию Джорджии.
— Этого нет в сценарии, Мари Дэвис! — Бет зашуршала страницами. — У нас сейчас — сцена любви и нежности. До третьего акта не должно быть никакого насилия!
Мари и Алан стояли друг против друга, прожектор освещал девушку и ее партнера, держащегося за покрасневшую щеку. Мари, дрожа от гнева, резко повернулась и бросила разъяренный взгляд на Бет.
— Согласна, это не по тексту. Но он тоже не придерживается сценария! Я ни о чем не беспокоилась, когда играла с Джедом. Джед — настоящий джентльмен, даже в интимных сценах, а этот… — Презрительным взглядом Мари показала на съежившегося Алана. — Да он пытался залезть мне под блузку!
— Это получилось нечаянно! — протестовал вспотевший Алан, когда Бет и Сесилия уводили его со сцены. — Я просто споткнулся и потянулся, чтобы схватиться за что-нибудь.
Он обернулся и робко улыбнулся Мари.
— Я прошу прощения.
— Что за дряни он налакался? — перебила его Сесилия.
— Да это все творчество Мики Соммервиля. Но вообще-то Алан пил только безалкогольные напитки. — Джорджия прикусила губу. — Он сказал, что нервничает. Действительно, похоже на психологический барьер.
— А еще больше — на похоть, — прошипела Бет, ущипнув Алана за руку. Она не хотела отставать от Сесилии. — Нализался!
Веселый и добродушный Спенсер Бримстоун, вынырнув из-под локтя жены, освободил Алана от стражников.
Свой великолепный загар Спенсер поддерживал круглый год благодаря лосьону «Автозагар», а над прической его на славу потрудился модный стилист Грециан. А вот что касается его широкой улыбки, то это полностью заслуга бабушки, Джорджия знала это совершенно точно. Спенсер повернулся к жене:
— Я уверен, что Джорджия права. Дебют в главной роли — это действительно сильный стресс. Алан был весь во власти эмоций. Возвращайся на сцену, Бет, и успокой Мари. Мы с миссис Харкнесс отвезем Алана домой.
Скажите пожалуйста, миссис Харкнесс! Джорджия читала факсы, которые Спенсер посылал ее бабушке. Все они начинались со слов «Милая киска!»
Бет вовсе не хотела уходить. Она так крепко держала Алана за галстук, что тот задыхался и ловил ртом воздух.
— Джорджия привезла его, пусть она и увозит.
Бет говорила об Алане так, как будто он был вечерним платьем, купленным в спешке на распродаже и оказавшимся не впору.
Умение Бет добиваться своего рассердило Сесилию, и она прошипела:
— Ты с ним справишься одна, дорогая?
— Конечно, — сказала Джорджия. — Я уверена, он может стоять без посторонней помощи.
Неожиданно оставшись без поддержки, Алан зашатался. Рори протянул ему надежную руку помощи.
— Я отвезу его домой. Джорджия покажет мне дорогу.
Сесилия кивнула:
— Превосходно! — И повернулась к Спенсеру. — Пусть Джорджия отвезет Алана домой, а мы попросим Элизабет прорепетировать вторую сцену с другими актерами — ведь Алан и Мари не принимают в ней участия. Мы не позволим этому маленькому недоразумению испортить весь вечер, правда? Знаешь, я бы хотела обсудить с тобой небольшие изменения в финале пьесы.
Спенсер пригладил волосы:
— Какие? Ах, да… Давай обсудим их в холле. — Он победно улыбнулся. — Там намного тише, дорогая. Мы не будем вам мешать.
— Миссис Харкнесс вовсе никому не мешает, — сказала Бет, глядя на Сесилию и прищурив глаза от негодования. — И, пожалуйста, не командуй. Режиссер здесь я.
Казалось, Рори хотел что-то сказать, но, поймав взгляд Джорджии, вместо этого обратил все свое внимание на Алана. Плечи того дрожали.
Сесилия выпрямилась и тряхнула светлыми короткими волосами. Одной лишь Джорджии было известно, какая буря бушевала за этим элегантным фасадом.
— Боже правый, Элизабет, дорогая, это же театр. Мы ведь не на заседании комиссии Европейского суда по правам человека. Неужели мы не можем высказаться?
