Откатившись на другой край кровати, подальше от Ниферты и гостя, дочь генерала пискляво спросила:
– Что тебе надо?
Назир Синх понял, что вопрос адресуется мачехе. Больная просто испепеляла глазами жену отца. Видно, никак не могла простить за оплеухи при всём дворе, да ещё, и в храме.
– Родная, – Стараясь быть вежливой при советнике, заговорила мачеха. – Пришёл Назир Синх. Он хочет спросить у тебя…
Истошный крик симулянтки не дал договорить.
– Арий, мой принц! Его больше нет!
Юнона причитала, закрывая лицо ладонями. Она уж слишком сильно старалась изобразить помешательство, что со стороны это походило скорее на плохую актёрскую игру, чем на душевное расстройство. Назир Синх отступил на несколько шагов от постели. Пусть Ниферта сначала угомонит истеричную падчерицу, а потом поговорим. Ну, вот теперь ещё, в спальню вбежал папаша! Сегодня вряд ли советник сможет поговорить с Юноной. Но, это нисколько не расстроило вельможу. Ответы он уже получил! Задерживаться в этом балагане хотя бы на минуту больше не хотелось. Окинув глазами сумасшедшее семейство, первый советник искренне пожалел генерала. Бравый вояка, хороший политик и ужасный подкаблучник гулящей жены с истеричной дочерью.
Его Светлость покинул спальню Юноны, не попрощавшись. Он надеялся избежать притворного разговора с Югрием, но не вышло. В большом зале дворца генерал нагнал гостя.
– Назир Синх, прости за дочь.
Начал было извиняться второй советник императрицы.
– Не стоит, мой друг. Девочка и впрямь неважно выглядит. – Стараясь не подавать виду, что раскусил их групповую ложь, с сочувствием говорил партнёр по перевороту.
– Но, ты не попрощался, и я подумал, не обиделся ли? – Словно лис выспрашивал генерал, в надежде понять поверил ли в их фарс первый советник.
– Югрий, я разве похож на обидчивого. В той суматохе ты вряд ли услышал мои слова. Надеюсь, твоей дочери станет лучше.
И во второй раз улизнуть советнику не дал хозяин дворца. Положив Назир Синху ладонь на плечо старый вояка чуть не прослезился, открывая самую страшную свою догадку.
– Друг мой, мне кажется Юнона не в себе уже давно. Издевательства принца повредили её психику. Сегодня она заявила, что любила Ария. Как можно любить того, кто был так жесток с ней! Я не понимаю… – Замотал головою расстроенный отец. – Как думаешь, чистый воздух юга пойдёт ей на пользу? Говорят, пляжи Литты творят чудеса.
– Хочешь отослать, девочку подальше от двора? – Вот и ещё одно доказательство, Юнона что-то знает о судьбе принца.
Заботливый папаша готов спрятать красавицу дочь в провинциальном городишке, только бы ничего лишнего она не взболтнула.
– Да, пусть немного придёт в себя. Может, от пагубных чувств излечится. – Продолжал пускать пыль в глаза второй советник.
– Я бывал в Литте. Там забываешь обо всём. А теперь прости, Югрий, но дела не ждут. Её Императорское Величество, не любит когда опаздывают. – Придумав самый лучший предлог для побега от назойливого генерала, Назир Синх покинул дворец.
А Югрий возвращаясь в спальню дочери, встретил свою жену. Та тёрла правую ладонь и, посмотрев на мужа исподлобья, взревела:
– Твоя дочь – дура! Она меня укусила! В следующий раз я отхлещу её плетью по заднице, а не ладонь по морде! И ты меня не остановишь! Ясно!
– Тише, милая! – Пытался успокоить разбушевавшуюся жену, генерал. – Назир Синх вроде купился.
– Нет! Твоя идиотка – доченька всё испортила! Ей приказано было спать! Не надо играть сумасшедшую, когда и так такая! Первый советник всё понял. – Она хорошо знала бывшего любовника, чтобы утверждать такое.
– Мы пропали… – Чуть не упав, генерал облокотился о хрупкие плечи жены, но та нервно сбросила руки мужа.
– Нет. Время ещё есть. Нам нужны доказательства о предательстве Назир Синха, а не голословные обвинения, высосанные с пальца твоей маразматички – дочки. На рассвете тело лжепринца спрячут навсегда под пирамидой и тогда, уж точно, нам конец. Поэтому убедись сегодня ночью, есть ли шрам на ладони у трупа. Если есть беги к императрице и срочно докладывай! Пусть лучше первому советнику вырвут сердце, чем нам…
Жена права не стоит раньше времени паниковать. Это Назир Синху следует опасаться. Ведь это его прокол. При дворцовой конкуренции за такие оплошности расплачиваются жизнью.
В сотый раз, поблагодарив богов за такую «верную» и умную жену генерал пошёл немного отдохнуть. Вся эта напряженная ситуация забирала много сил у старого вельможи.
***
Покои новых придворных дам располагались на втором этаже под спальней императрицы. Тамара чуть ли не закричала от радости, увидев свои апартаменты. Гостиная, спальня, туалетная комната с гардеробной, столовая и три маленькие комнатки для личных рабов. В этой роскоши не хватало только несколько дополнений. Бывшая невольница прижала мешочек с монетами и отправилась к соседке.
Роза сидела на стуле в собственной гостиной. Она так и не решилась осмотреть новое жильё. Нет, не из-за страха. Девочка не могла всё ещё поверить в свою удачу. Как же так может повезти в жизни? Несколько дней назад она была обычной полуголодной портовой девчонкой с незавидной участью, а сегодня императорская придворная дама. Самая головокружительная карьера, наверное, за всю историю Атлантиды. Такое стало возможно только при Атии. До неё ни один раб или безродный не мог рассчитывать даже на должность уборщика во дворце императоров.
Двустворчатые двери распахнулись с грохотом. В гостиную Розы влетела Тамара. Эта хохотушка уже успела понравиться девочке. В бывшей рабыне было столько неуёмной энергии! Новая подруга словно несла за собою вихрь легкомыслия и веселья. Вот и сейчас не успев вбежать, Тамара схватила за руки Розу, и они закружились. Их смех отдавался эхом в полупустой комнате.
– Ну, как тебе комнатка? – Подмигнув, спросила подружка.
– Так себе! – Не скрывая радости, ответила Роза.
– А знаешь, чего здесь не хватает? – И не дожидаясь ответа, воскликнула. – Новых платьев и рабов!
От последнего слова Розу передёрнуло. Она никогда не думала, что будет покупать невольников. Девушка немного нахмурилась. В её понимании рабство – это жестокость. Пережив полную зависимость от сумасбродного отца маленькая девочка, не хотела быть причиной чего-то горя.
– Зачем нам рабы? Я не хочу быть хозяйкой.
– Глупая. – Добродушно улыбнувшись, подруга привела самые убедительные доводы. – Ну, а кто, по-твоему, будет содержать эту красоту в порядке? Кто будет готовить для тебя? Кто будет стирать для тебя? Поверь мне, при нашей императрице, у тебя будет очень мало времени даже на личное! Так, что к портному, потом на лучший рынок рабов в городе.
– Ладно! Убедила! Идём!
– Не идём, а поехали! Нас, как приближённых императрицы, понесут в паланкине с императорским гербом. Мы же не какие-нибудь атланты! Мы прислуживаем самому Солнцу! – Подхватив подол простенького платья Тамара, поспешила к распорядителю императорских паланкинов. Роза старалась не отставать от шустрой подружки.
Пока эту кормовую должность занимал благородный атлант Сектиний. Старичок кряхтя нагнул свою спину приветствуя фавориток новой власти. Как представитель древнейшего рода он резко осуждал Атию за игнорирование привычного уклада жизни. Рабы у самого Золотого Трона! Это пощечина высшему сословию! Боги не простят! Вот сейчас две выскочки императрицы в его кабинете. И он вынужден кланяться безродным девкам! Ну, где же справедливость!
– Здравствуй, благородный Сектиний! – Поздоровалась Тамара.
Роза только кивнула головой в знак приветствия. Она недавно при дворе, но что-то ей подсказывало, распинаться перед стариком не обязана. Она и Тамара стоят на высшей ступени придворной иерархии.
– И тебе того же, не помню, твоего имени. – Высокомерно задрав длинный горбатый нос, сказал распорядитель паланкинов.
– Не слышу почтительности в твоих речах, благороднейший! – Резко заметила Тамара.
– Вот именно – благороднейший, а ты…
Договорить свою злорадную тираду Тамара ему не дала.
– Я смотрю, своей должностью ты не особо дорожишь! Если она так тебя тяготит, то сейчас же на этот стульчик присядет кто-нибудь другой.
Старик переменился в лице. Он не ожидал такой наглости от бывшей рабыни. Место терять ему, конечно, не хотелось. На императорских гербах он неплохо зарабатывал, предоставляя паланкины желающим за деньги. И этого старпёра нисколько не волновало происхождение любителей покататься с императорскими привилегиями. Ещё при отце Аттилы за такое, казнили. А как будет при новой повелительнице ещё неизвестно! Может, стоит опасаться за свою жизнь.
– Что желает, госпожа? – Уже натянув улыбку на сморщенной физиономии, более почтенно спросил Сектиний.
