С мужчиной творилось что-то странное. Он не осознавал и не смог бы объяснить себе, что делает. А ведь он сейчас за этой женщиной, за вдовой Кости, следил как обманутый ревнивец. Подглядывал. Зачем? Зачем прятаться и подглядывать? Глупость какая-то.
Глупость. Но в нем волнами стала подниматься злость, когда Костина вдова вместе с пожилым сотрудником прошла мимо него к лифтам. Он почему-то обиделся. Настроение испортилось, даже есть расхотелось. Темная потребность душно охватила горло, заставляя сбиваться дыхание и отравляя кровь.
***
Рита сидела в кафе с въедливым старым перечником Коротковым. Что-то ели, вкуса она все равно не чувствовала. Сергей Иваныч что-то говорил, Рита отвечала, потом пили чай. В какой-то момент она вдруг поняла, что слышит, слышит слова соседа. Хотя раньше они проходили мимо сознания, отвечала на автопилоте.
- Маргарита Павловна, вы не молчите, не носите горе в себе, - пожилой мужчина смотрел на нее доброжелательно и серьезно, - Лучше расскажите, каким он был. Ваш муж.
- Мне тяжело говорить об этом, - сказала Рита.
А сама подумала, что в этот конкретный момент была подавленной вовсе не из-за Костика. Нет, ее угнетало вчерашнее.
- А вы просто расскажите мне что-нибудь хорошее. Хорошие воспоминания, светлые. И постарайтесь вспоминать только веселые моменты из вашей жизни. Хотя бы один.
Рита задумалась. Хорошие воспоминания? Хорошие... Что ж может это и сработает. Мысли неохотно сменили направление и углубились в прошлое, а потом через силу начала рассказывать. Только чтобы дед отстал и не доставал ее. А потом... Потом как-то сами вспомнились школьные годы, проказы... И да, она к концу обеда даже улыбалась.
- Вот видите, Риточка, вы простите старика, что я так вас называю, как много хорошего осталось.
Волшебство рассеялось. Вернулась тоска, давящее чувство вины и страх перед будущим. Рита помрачнела и стала собираться:
- Простите, Сергей Иваныч, спасибо, что потратили на меня время, но мне уже пора, - и просто сбежала.
Дед смотрел ей вслед, думая, что странно все. И жалко девчонку.
***
Васильев на обед так и не пошел.
Возвращаясь с обеда, Рита проходила мимо кабинета начальника, чуть с ним не столкнулась. Тот как раз дверь открыл. Все ощущения вернулись мгновенно, внезапно нахлынувший страх заставил ее опустить глаза и просто кивнуть. Васильев сухо и, как ей показалось, неприязненно кивнул в ответ, оглядев ее с ног до головы. А потом вернулся в кабинет и с шумом закрыл дверь.
- Чем-то обижен... жаль, но так даже лучше, - с тоской подумалось ей.
- Какого черта она отводит глаза, - раздраженно подумал он.
***
Сергей Иванович видел эту короткую сцену, как раз только что из лифта вышел. Видел и улыбнулся, а улыбка у пожилого мужчины вышла заинтересованная.
Три дня прошло как в вакууме. Рита старалась как можно меньше показываться шефу на глаза, сидела в своем углу, как мышь, склонив голову и пряча глаза. Честно говоря, она больше всего боялась, что этот красивый жгучий чужой мужчина догадается о ее чувствах. И уж совсем недопустимой была мысль, что он не дай Бог, узнает о ее извращенных наклонностях. Господи, какой будет позор...
Это дурацкое состояние уже становилось невтерпеж, Рита даже начала подыскивать себе другое место работы и разослала резюме. В последнее время еще нервировал Коротков. Старый перечник все норовил проявить участие, посочувствовать, а ее от этих его потуг охватывало тихое бешенство. И ведь не выскажешь, приходилось кивать, благодарить и терпеть.
Маргарита часто ловила себя на мысли, что уже почти и не думает о Костике. А если и думает, то не как о мужчине, которого любила и потеряла, а как о чем-то, что она просто проглотила. Становилось обидно и зло брало на себя. Что ж она, совсем бесчувственная, что ли? Каменное сердце!? Троепольцев еще полгода не прошло как помер, а она... В такие моменты Рита презирала себя.
И все-таки, как бы она не старалась подавить это в себе, ее буквально выкручивало от желания оказаться с этим мужчиной. Хоть во сне, хоть наяву. Хоть один раз. Потому что сны те ей больше не снились, ночной повелитель исчез из той оборотной реальности, в которой она принадлежала ему. И теперь в своих снах Маргарита была одна. Всегда.
Это все смутно походило на какую-то компьютерную игру-бродилку, в которой ей нужно пройти этот уровень и перейти на новый чтобы выжить.
Еще в последнее время часто приходил один и тот же сон.
Она в лесу, идет среди стволов громадных елей, ветки цепляются за одежду. Темно, непонятные пугающие звуки, мягкие прикосновения, от которых страх впивается холодными иглами в загривок. И вдруг хищник! Она не видела его, просто знала, что там где-то прячется страшный зверь, и этот зверь следит за ней.
После таких снов Рита просыпалась в холодном поту с самым кошмарным предчувствием. А есть таблетки не хотелось. После них все становилось таким... Душа ощущалась ватной, как десна после заморозки. Зуб удалили, еще не больно, чувствительность пока не вернулась, но ужасно неприятно.
***
С Васильевым в последние дни начало твориться нечто непонятное. Это накатывало волнами. Темное. Потребность. Видеть ее, контролировать.
Вдову. Контролировать?
Но она просто провоцировала его своим испуганно-жертвенным видом. Вдова человека, бывшего его другом и родственником.
Откуда это? Зачем? Они совершенно посторонние люди. Да, работают в одной конторе, так он что, только с ней, что ли работает? У него в отделе 35 человек, не считая техничек, охраны и рисепшена. Допустим, дальнее родство, так то десятая вода на киселе. Ничего из этого не дает ему ни оснований, ни прав как либо вмешиваться в ее жизнь. Она посторонняя женщина.
Но никакие доводы рассудка не могут победить внутренней потребности. Особенно, если эта потребность начинает перерастать в зависимость.
Иногда он явственно ощущал, если сейчас не увидит ее, ему просто станет плохо. И тогда, ломая себя, плелся в отдел. Делал вид, что зашел проверить, как там обстоят дела с тем, триста лет ненужным делом, или этим. Говорить по полчаса с другими сотрудниками, стоя к ней спиной, чтобы потом мельком скользнуть по ней взглядом.
Это ужасно. Он ведь не мальчик, жизнь уже научила. Его бывшая за два года брака мозг выела на корню, да еще и обвинила в недееспособности. Это его-то! Да и черт с ней, с бывшей! Он теперь вообще на баб смотрел с опаской. А тут...
Его бесило и нервировало, что она не смотрит на него. Прячет глаза. Почему?! Почему она прячет глаза? Есть, что скрывать? Ему нужно было знать все ее тайны. Это вдруг стало жизненно важным. И вообще, ему нужно с ней поговорить.
Накатывало, и потом вдруг отпускало, наступало опустошенное спокойствие. А потом снова. Странное состояние, будто кто-то включает и выключает его эмоции.
