— Давайте я приготовлю нам что-нибудь поесть, пока вы будете искать свою машину.
Она вошла в кухню, Майкл следовал за ней.
— Я рассчитывал, что перекушу в отеле.
— Вы не останавливаетесь у ваших родственников, когда приезжаете в город?
— Нет. Я ценю свободу. Если бы вы выросли в доме, какой был у меня — с кучей шумных, назойливых маленьких детей, которые во все лезут, — вы бы меня поняли.
Мадди грустно улыбнулась.
— Я была единственным ребенком. Были только я и мама. И она надолго уезжала. Но с нами по соседству жила ее подруга, которая заходила и присматривала за мной. А потом, с двенадцати лет, я училась в школе-интернате. — Она пожала плечами. — На самом деле там тоже нельзя было уединиться. Так что я имею об этом представление.
Майкл взглянул на телефон, висевший на стене рядом с плитой, и снял пальто.
— Наверное, я не сразу отыщу свою машину. Что-нибудь поесть — это здорово — Бифштекс?
— Я помогу вам. Мадди улыбнулась.
— Ох, нет. Я хочу доказать вам, что могу что-то делать хорошо. Мне уже приходилось жарить бифштекс. А еще я продемонстрирую вам свое мастерство в приготовлении салата. У меня в холодильнике даже есть бутылка белого вина.
Майкл снял пиджак, небрежно набросил его на спинку кухонного стула.
— Вы должны позволить мне что-нибудь сделать. Я буду накрывать на стол.
— Прекрасно. Приборы — в верхнем ящике рабочего стола, рядом с мойкой. Тарелки — в шкафу, рядом с холодильником.
Майкл взглянул на кухонный стол.
— Мы будем есть здесь? Мадди пожала плечами.
— Как насчет гостиной? Мы можем устроиться у камина за кофейным столиком, если вы не возражаете У меня никогда не было настоящего обеденного стола. По правде говоря, я много не развлекаюсь. Я очень занята работой. У меня все расписано. Но мне это не в тягость. Даже нравится.
— Еда у горящего камина? Превосходно, — мягко сказал Майкл. По некоторым причинам, которые он не хотел анализировать, ему было приятно то, что Мадди слишком занята и много не развлекается. Он начинал понимать почему во время их поцелуя: обнаружив вполне определенную страстность, Мадди, казалось, удивилась этому больше, чем сам он.
Он собрал тарелки, приборы, две рюмки и понес их в гостиную. Расположив все это на кофейном столике, принялся за разведение огня. Наблюдая, как вспыхнул ком газетной бумаги, а потом щепки, Майкл вспомнил, что не позвонил в полицию. Он взглянул на снег за окном, затем на телефон и пожал плечами. Ничего страшного не случится, если заняться этой задачей после обеда.
— Что-нибудь еще сделать? — крикнул он. Мадди появилась в дверном проеме.
— Да, — прошептала она. — Говорите тише. Это же первые пять минут блаженной тишины у меня за весь вечер.
Они улыбнулись друг другу.
Поколебавшись мгновение, Майкл подошел к ней почти вплотную, и сердце Мадди заколотилось.
— Что-нибудь еще сделать? — повторил он свой вопрос — на этот раз шепотом. Его теплое дыхание у ее уха вызвало в ней дрожь.
Глаза ее расширились, на губах затрепетала улыбка. Внезапно из кухни донесся шипящий звук. Вглядываясь в гипнотизирующие глаза Майкла, пытаясь решить для себя, можно ли хоть раз в жизни отбросить всякую осторожность, Мадди уловила запах гари. Во второй раз за сегодняшний вечер.
— Ох, нет — вскрикнула она, принюхиваясь. Бифштексы!
Подбежав к плите, она распахнула дверцу, клубы дыма ударили ей в лицо.
— Сгорели!
Майкл, оказавшийся сзади нее, поймал ее руку, когда Мадди намеревалась вытащить противень.
— Осторожно. Вам нужна рукавичка. Позвольте мне. — Он отодвинул ее, беря прихватки, висевшие у плиты, и вытащил подгоревшие бифштексы. — Не расстраивайтесь, Мадди. Они выглядят не так уж плохо. Мне нравится хорошо прожаренное мясо. — Он поставил противень на плиту и повесил прихватки.
Мадди, замерев, смотрела на него. Она с трудом улыбалась, но Майкл видел, что она готова расплакаться.
— Вам лучше спастись, пока есть возможность, — сказала она, отводя взгляд. — Моя удача мне изменила, так что все может случиться. Вы ступаете на опасную почву.
Майкл всматривался в ее лицо и видел румянец, медового цвета волосы, нежно очерченный прелестный рот. В Мадди проступало сочетание силы и обманчивой наивности, и оба эти качества интриговали его и будоражили.
— Я начинаю понимать, насколько скучной и однообразной была моя жизнь в течение последних нескольких лет.
Мадди поймала себя на том, что ей хотелось узнать все подробности этой его однообразной жизни. Она на самом деле хотела знать все, что касается Майкла Харрингтона.
Он поцеловал ее, и слабый вздох удовольствия сорвался с ее губ. Его язык проскользнул между ее зубами, теплый и возбуждающий, исследовал ее небо. В ней вспыхнуло желание, и она ответила на поцелуй. Майкл крепко прижал ее к себе, и она почувствовала жар его тела.
Когда они отстранились друг от друга, их обоих немного пошатывало. Дыхание Мадди было частым и прерывистым, а сердце, казалось, выскочит из груди.
Он взял ее дрожащую руку, поднес к губам и поцеловал каждый пальчик, а потом легко коснулся языком каждого кончика.
Мадди дрожала, плотно сомкнув веки.
— Я в этом не натренировалась, Майкл. На самом деле я умею это не лучше, чем смотреть за младенцем… — Она открыла глаза. — Я совсем монахиня. И прагматик. Я вся в работе… некое подобие трудоголика. — Она смотрела, как Майкл продолжает свои эротические действия с ее рукой. — Я могла бы сосчитать все случаи, когда теряла голову, на пальцах вот этой руки, которой вы так увлечены, и нашлись бы лишние пальцы.
Свободной рукой он обнимал ее за спину, мягко поглаживая каждую косточку позвоночника.
— Ох, как приятно. — Слова сорвались с ее губ прежде, чем она вернулась к реальности. — Наверное, нам лучше не торопиться. — Он прижал ее сильнее. — Нам лучше поговорить, — сказала она, задыхаясь.
Он нахмурился. Эта мысль явно не понравилась ему, даже несмотря на то, что он знал: она права.
Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
— Послушайте, Майкл, кажется, я сделала сегодня вечером все, чтобы у вас сложилось совершенно неверное представление о моих способностях. Я так рассчитывала, что вечер пройдет успешно. А вместо этого постоянно попадаю впросак. Сейчас я абсолютно растерялась, а ведь мы не начали переговоры. Как насчет переноса встречи? — Краска немного сошла с ее лица, и она сдержанно улыбнулась ему. — Как насчет вечера понедельника? Линда заберет Тимми, и я обещаю вам, что не буду… несобранной. — Она посмотрела на свою руку, которую все еще бережно сжимал Майкл.
Он проследил за взглядом Мадди. Он не желал отпускать ее руку, хотя должен был согласиться, что в ее словах имелся смысл. Хорошо бы найти тонкий способ отказаться от ее предложения о сотрудничестве с Барреттами — такой способ, чтобы не чувствовать себя при этом подлецом. Майкл твердил себе, что у него нет причины испытывать вину из-за того, что он выбрал другую компанию для линии «Барретт». Майкл склонялся к этому выбору еще до того, как совершил поездку в Палм-Бич. «Лямур» — более крупная, давно зарекомендовавшая себя фирма. Барретт раньше уже имел с ней дело… Майкл всецело перекладывал вину за этот промах на своего исполнительного секретаря, Рут Арноу. Если бы она не говорила взахлеб о новых кремах «Сарджент», которыми пользовалась, Майкл никогда бы не обратился к Мадди. Но Рут возбудила в нем любопытство. И тогда он попросил Мадди прислать сведения о компании и пригласил на деловую встречу. Это вторая ошибка, и ее сделал уже он сам. Ему следовало подождать, пока он не переговорит с Хелен Деннис, представлявшей «Лямур». Ну, а теперь было слишком поздно обсуждать что-то с Мадди. Он и Хелен Деннис уже, как говорится, ударили по рукам. Он позволил Мадди высвободить руку.
