Боден лениво улыбнулся.
– Этот архангел меня доконает, будь он неладен.
– Твоими трудами церковь возрождается на глазах. Невероятно! Я очень благодарен тебе…
Речь Джифа Уэлдона оборвал приступ кашля. Прикрыв рот белым носовым платком, он откашлялся и заметил:
– Проклятая погода! Скорее бы уж потеплело.
– Похоже, снег продержится до самого Рождества. – Погода мало интересовала Ричарда, но он не хотел показаться невежливым. Сейчас его больше волновало другое – ему не терпелось услышать об Эми.
Не надеясь, что Уэлдон заговорит о ней первым, он спросил: – Что юная леди? Добралась ли?
Джиф Уэлдон кивнул, и на губах его даже мелькнуло некое подобие улыбки.
– В целости и сохранности! Правда, Лиззи Эберкромби умыкнула ее из-под самого моего носа, так что я еще не успел поставить ее в известность о нашем плане.
Ричарду стало неловко.
– Спешка здесь ни к чему, – потупившись, промолвил он.
Уэлдон смерил его испытующим взглядом:
– Да у тебя, никак, поджилки трясутся?
– Не нравится мне это, Джиф. Мода на заочные свадьбы ушла в прошлое вместе с викторианской эпохой.
Слова Бодена были встречены саркастическим хохотом.
– При чем тут заочные свадьбы? О чем ты? Дай девочке хотя бы познакомиться с тобой.
– Думаешь, увидев меня, она немедленно воспылает ко мне любовью? Ведь я уже, мягко говоря, далеко не молод.
– Тебе тридцать семь лет. Для мужчины это не возраст. Тем более что выглядишь ты моложе. Дружище, у тебя нет ни одного седого волоса.
– Выходит, благодаря моему банковскому счету вкупе с шевелюрой успех обеспечен? Ты это хочешь сказать?
– Послушай, Ричард, ты сам навел меня на эту идею. К тому же, надеюсь, Лиззи Эберкромби уже успела намекнуть Эми о моем бедственном положении. – Джиф Уэлдон состроил кислую мину, затем какой-то шум отвлек его внимание, и он задрал голову к небу. – Снова этот чертов вертолет. Одному Богу известно, что он ищет в районе Уайдейла. Вторую неделю кружит здесь, словно шмель-переросток.
Ричард Боден, проследив за его взглядом, воскликнул:
– Счастливчик! Хотел бы я сейчас оказаться там, наверху.
– Ты вполне мог бы позволить себе купить вертолет, – усмехнувшись, заметил Джиф Уэлдон. – Тебе стоит только захотеть.
Ричард снова перевел взгляд на старика.
– Зачем мне вертолет, скажи на милость?
– Чтобы летать на нем, разумеется. Ричард, твоей рассудительности можно позавидовать. В твои годы я тратил деньги куда быстрее, чем зарабатывал. – Уэлдон поморщился. – Потому и оказался в такой яме.
– У тебя пока есть Уайдейл-холл.
– Согласись, для Эми это более чем скромное наследство. Особенно учитывая плачевное состояние дома.
Ричард до боли стиснул пальцы на руле.
– Послушай, Джиф. Я не могу тратить деньги на то, что мне не принадлежит. Я бизнесмен и должен трезво оценивать ситуацию. Если я и соглашусь вложить средства в реставрацию дома, мне потребуются гарантии. Это тебе не церковь, с которой я сейчас вожусь.
На пронизывающем ветру лицо Джиффорда Уэлдона казалось особенно болезненным, изможденным. Вздохнув, он устало покачал головой.
– Ричард, я вижу единственный выход. Брак! Эми будет твоей гарантией – именно она унаследует Уайдейл-холл. Кстати, месяц назад, когда я изложил тебе этот план, ты был более сговорчивым.
– Месяц назад она находилась на противоположном берегу Атлантики. Теперь она здесь. Во плоти.
– И к тому же задиристая и колючая, как дикобраз, – подхватил Джиф Уэлдон. – Я не ожидал, что она окажется с норовом.
– Однако, насколько я понимаю, ей пока ничего не известно о твоих обстоятельствах?
Джиф Уэлдон вздрогнул.
– Что ты хочешь этим сказать?
Боден, который слишком поздно понял, что его слова могут быть истолкованы превратно, воздел глаза к небу, проклиная собственную глупость.
– Джиффорд, извини, – пробормотал он. – Это вовсе не то, что ты имеешь в виду. Твоя жизнь – это твое личное дело, и ты волен делать с ней то, что сочтешь нужным. Я имел в виду стесненные финансовые обстоятельства, о чем ты сам упомянул не далее чем минуту назад. – Джиф смотрел на него с открытым ртом – казалось, ему не хватает воздуха. Ричарду стало жаль старика. – Не надо было тебе выходить из дому в такую погоду, – сказал он.
– Дела. Меня ждет Дункан, надо проверить кое-какие счета. К тому же меня беспокоит его самочувствие. Он, кажется, не совсем здоров.
– Что ж, тогда не буду тебя задерживать. Ричард вдруг почувствовал раздражение: старику, чем беспокоиться о своем дружке, следовало бы подумать о собственном здоровье, а также о доме, который грозил в одночасье обрушиться. Адвокат Уорд Дункан, старинный приятель Джифа Уэлдона, жил в сторожке у самой дороги. К нему-то Джиф и держал путь.
– Возможно, попозже я загляну в церковь…
– Я собираюсь поработать над Гавриилом.
– Неужели нельзя было придумать другое имя для этой штуковины?
– Что делать? Я слышал только об одном архангеле, Гаврииле. Других я не знаю. Мальчишкой я мечтал стать чемпионом по боксу, мне было не до воскресной школы.
Старик глухо рассмеялся, но смех его тут же растаял в воздухе.
– Значит, недосуг было? Отрабатывал удары на первом встречном? Слышал, слышал. Когда-то ты был настоящим сорвиголовой. Похоже, все это в прошлом. А как же твоя мечта?
– Джиф, когда умер отец, пришлось направить юношескую энергию в другое русло. Надо было зарабатывать. Теперь больше сам принимаю удары, вернее, град ударов. Ты когда-нибудь видел, как летят осколки, когда подрывают скалу?
– Но ты ведь не прогадал, малыш.
– Это точно, Джиф, я не прогадал.
Эми проснулась, чувствуя себя отдохнувшей и, как ни удивительно, в прекрасном расположении духа, внутренне готовой начать новую жизнь в Уайдейл-холле, что бы она для нее ни готовила.
Должно быть, Лиззи Эберкромби слышала, как она встала, потому что спустилась в просторную, с каменным полом кухню. Эми увидела на плите свой завтрак. Однако стол был сервирован только на одного.
– Разве ты не позавтракаешь со мной? – спросила Эми.
Она бесшумно – на ней были кроссовки „Рибок“ – пересекла кухню и, подойдя к плите, склонилась над сковородкой.
– Я завтракала в семь часов, – ответила Лиззи.
– А дядя Джиф?
Лиззи переложила яичницу с сосисками и беконом на подогретую тарелку и протянула ее Эми.
– Он никогда не завтракает – только выпивает чашку чая.
– Да, да. Теперь я вспомнила. Я еще никогда не могла понять, почему дядя Джиф в отличие от меня по утрам никогда не бывает голоден.
– Девочка, разве может барс переменить пятна свои?[2]
