Кресло, в котором я сижу, такое же, как у дантиста, но огромное, теплое и пахнет жареным мясом.
— Просто расслабься. — Техник машет своим магическим лазером. Она улыбается, чтобы успокоить меня. Ее взгляд убедителен. Я не могу увидеть ее лица, потому что на ней бледно-розовая хирургическая маска. — Мы собираемся осторожно выжечь пораженную кожу. — Все мои шрамы от прыщей. — У тебя будет отек некоторое время, но не стоит об этом переживать. Ты заметишь огромные изменения, когда все заживет. Две недели, и ты — королева красоты. — А чего не принцесса?
Стоп-стоп-стоп! Осторожно выжжем? Выжжем осторожно? Я могу справиться с этой женщиной. Я больше и сильнее, но я лежу здесь и киваю. Идеальная картина взаимодействия. Я делаю тоже самое у дантиста.
— Может, тебе нужно что-нибудь, что поможет расслабиться?
Да. Определенно. Да. Пожалуйста.
— Нет. Я в порядке.
Она включает звук волн, разбивающихся о берег, положенный на музыку и дает темные очки, чтобы уберечь мои глаза, — словно мне свет бьет в глаза! — и нажимает кнопку, которая откидывает спинку кресла назад.
— Ну вот. Давай начнем. Постарайся не двигаться.
Я задерживаю дыхание. Ненавижу это. Ненавижу всё это. Все смотрят на меня. Стараются разобраться, как меня исправить. Ненавижу, когда мне напоминают, какая я жалкая и сломанная, замечая отвращение в их глазах. Я ненавижу то, что нуждаюсь в техническом исправлении лазерами, вместо того, чтобы ехать в салон и выбирать убийственный гардероб. Я не подхожу этим людям. Особенно маме Мэдоу. Я последний проект, которым она одержима. Она позволила своей дочери отдать мне её соло. Сейчас она берет все, что было мной и выворачивает наизнанку, режет, играет, маскирует. И я обязана позволить ей делать это. Я должна быть благодарна.
— Можно дышать, милая. — Техник обтирает моё лицо слизью с примесью анестезии.
Я выдыхаю и снова наполняю легкие воздухом.
— Это то же самое, что удалять татуировки. Возможно, ты захочешь закрыть глаза.
Хорошо. Закрыла.
Аккуратно. На первый взгляд. Но когда она дотрагивается до чувствительного эпидермиса, безумно больно. Жжет. Мои глаза наливаются слезами. Рада, что на мне очки.
— Здесь закончили. Получилось неплохо. Давай перейдем к следующему.
Черт. Она ведь только начала. Со мной что-то не так. Кажется, у меня кружится голова.
— Дыши, Бет.
Точно. Дышать. Я делаю гигантский вдох и звучно выдыхаю.
— Не так глубоко. Старайся делать мелкие вдохи. Так ты не будешь двигаться.
Она склоняется над следующим шрамом.
Нужно потерпеть. Но могу ли я? Слюна собирается где-то в глубине моего рта, сгущается, отчего я теряю способность сделать вдох. Нос. Верно. У меня же есть нос. Я всасываю крошечную дозу воздуха через нос и также выдыхаю. Я не могу вынести этот неприятный сгусток слюны во рту. Если я сглотну его, лежа на спине, я задохнусь. Я знаю это. Она почти переворачивает меня с ног на голову. Возможно ли утонуть в собственной слюне? Черт, это больно. Черт. Ненавижу это слово. Почему оно засело у меня голове?
Нет, нет, нет, нет. Мрак растет во мне. Мне нужно глубоко вдохнуть, сесть и сглотнуть, но я застряла здесь. Что она скажет, если я оттолкну ее и сбегу отсюда? Мой рот полон слюны. Абсолютно весь. Я дышу через нос очень осторожно. Концентрируюсь на этом. Не думать о…ЧЕРТ!
Я, должно быть, издала какой-то звук.
— Тебе нужен перерыв? — Она садится на стул.
Я сглатываю всю эту жидкость. Ужас.
— Мы скоро закончим?
Она кивает головой.
— Вот. — Она разворачивает пару капсул в индивидуальной упаковке и протягивает их мне со стаканом воды.
Я хватаю эти таблетки. Мне все равно, что это.
— Расслабься немного. — Она отворачивает сияющие лампы и свет пары свечей. — Я вернусь в течение получаса. — Уходит.
Волны разбиваются о берег, а я сканирую помещение в поисках зеркала. Ничего. Мудрые люди.
Как по заказу, Мэдоу входит в комнату.
— Мне полагается составить тебе компанию.
— У тебя есть зеркало?
Она вглядывается в моё лицо.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Мне нужно зеркало.
Погодите. У меня есть одно. В моей сумке. В мой первый визит — тот, когда Скотт собирался держать меня за руку во время процедур, — они решили, что нам нужно почистить лицо до того как они смогут поработать лазером. Они начали с нового секретного средства от прыщей, что-то касающееся Европейского SPA. Они провели процедуры здесь и отправили меня домой с запасами. Утренними, дневными и вечерними. Вы бы не поверили, что это моя кожа, увидев меня. Я обязана рассказать доктору Намару об этом средстве. Он удерживал меня от того, чтобы я полностью покрылась прыщами, каким, по словам тёти Линды, был усыпан мой биологический отец в старшей школе. У него было много нарывов, особенно на спине и груди. Так отвратительно. Так… уродливо.
Команда также рассказала секрет о том, что Европейская SPA-косметика гипоаллергенная и некомедогенная, то есть, она не отзовется сыпью на моем теле или не спровоцируют что-то более худшее. Гладкие коробочки и тюбики выглядят так красиво, что не хочется дотрагиваться. Я запуталась в некоторых. Баночки с блеском для губ все имею разный аромат. «Тутовая аллея». «Конфета с корицей». «Арбузный лед». Я не могу заставить себя краситься так сильно в школу, но компактная пудра пригодится. И все это в моей сумочке лежит на всякий случай.
Я вытягиваю руки и верчу головой из стороны в сторону, чтобы размять шею.
— Не могла бы ты подать мне мою сумочку? Мне нужно написать смс маме.
Мэдоу бросает мне сумку.
На самом деле, это не моя сумка. Я никогда раньше не пользовалась дамской сумкой. Рюкзаки. Чехол для инструментов. Сумочка? У Мэдоу ими забит шкаф.
Она дала мне эту мягкую сумку из коричневой кожи до того, как мы пошли за покупками.
— Ты не можешь пойти в эти магазины с рюкзаком на плече.
Вообще-то, я тогда собиралась отсидеться в машине.
Я ищу сквозь груду вещей и, наконец, нахожу компактную пудру. Я вытаскиваю ее и быстро открываю.
— Нет! — Она пытается выхватить ее у меня.
Я держу пудру на таком расстоянии, чтобы она не добралась до нее. Я встаю и подхожу к двери, туда, где льется мягкий свет. Четыре раны зияют на моем лице. Черт. Что если это не заживет так, как положено? Что если у меня будут шрамы еще больше, чем предыдущие? Всё мое лицо будет одной отвратительной раной.
— Что? Выглядит не так уж и плохо.
— Легко тебе говорить.
— Моя мама выглядела еще хуже, чем ты. Когда это все заживет, у тебя будет новая кожа. И ты молода. Значит, это очень быстро заживет.
