—О чем меня нужно спросить? — Окончив болтать с Джошем, Рэдли поплескал немного воды себе на руки и был необычайно доволен, что мама слишком занята делами, чтобы подвергнуть его более пристальному досмотру.
Мич взял бокал и приподнял бровь. «Теперь моя подача», — подумала Эстер. Можно было бы обойтись отговорками, но она всегда гордилась тем, что говорит сыну правду.
—Мич только что предложил, чтобы ты приходил к нему после школы, вместо того чтобы оставаться с миссис Коэн.
—Правда? — Удивление и восторг боролись в мальчике, и он буквально подпрыгивал, преисполненный и тем и другим. — Правда можно?
— Ну, я бы хотела еще об этом подумать и переговорить с тобой предварительно…
— Я буду вести себя хорошо. — Рэдли подскочил и обхватил руками мамину талию. — Я обещаю. Мич значительно лучше, чем миссис Коэн. Гораздо лучше. От нее пахнет нафталином, и она гладит меня по голове.
— Что и требовалось доказать, — пробормотал Мич.
Эстер послала ему сердитый взгляд. Она не привыкла оставаться в меньшинстве или принимать решения без того, чтобы тщательно взвесить все за и против. — Но, Рэдли, ты же очень хорошо знаешь миссис Коэн. Ты остаешься с ней уже более двух лет.
Рэдли попал в тяжелое положение и был вынужден выложить козырную карту.
—Если я буду оставаться с Мичем, я смогу сразу приходить домой. И первым делом приниматься за домашнее задание. — Это было опрометчивое обещание, но ситуация складывалась критически. — Ты тоже сможешь возвращаться домой быстрее и все такое. Ну, мам, ну пожалуйста, скажи «да».
Она не любила отказывать ему без особой необходимости, поскольку ей и так приходилось лишать его многого. А Рэдли еще так смотрел на нее, с раскрасневшимися от удовольствия щеками. Наклонившись, она поцеловала его.
— Хорошо, Рэд, мы попробуем и посмотрим, как все пойдет.
— Все будет замечательно. — Рэд обнял ее за шею и повернулся к Мичу: — Все будет просто замечательно.
Мич любил подольше поспать в выходные, независимо от того, что подразумевалось под этим понятием. Поскольку работал дома, по своему собственному расписанию, он часто забывал, что для большинства людей существовала огромная разница между утром субботы и утром понедельника. Однако именно эту субботу он провел в кровати, мертвый практически для всего мира.
Накануне вечером, после того как покинул Эстер, Мич был сильно взбудоражен. Слишком взбудоражен, чтобы провести этот вечер в одиночестве. Поддавшись минутному порыву, он отправился в небольшой клуб, где часто собирался персонал «Юниверсал комикс». Там он встретил своего обводчика, еще одного художника и штатного автора «Грит Бейонд», новой серии комиксов, последней заявки «Юниверсал» на национальном рынке. Несмотря на то что музыка была громкой и не особенно качественной, она полностью соответствовала настроению, в котором пребывал Мич. Потом его уговорили сходить на фестиваль фильмов ужасов на Таймс-сквер. Домой он вернулся после шести, слегка навеселе, и его энергии хватило лишь на то, чтобы раздеться и завалиться в постель — где, как он честно пообещал себе, собирался провести ближайшие двадцать четыре часа. Когда же спустя всего лишь восемь часов раздался телефонный звонок, Мич ответил в основном потому, что звук звонка внезапно разбудил его.
—Д-да?
—Мич? — нерешительно переспросила Эстер. Его голос звучал так, что ей показалось,
будто он еще спит. Однако было уже больше двух часов пополудни, она тут же отмела это
предположение. — Это Эстер Уоллес. Извините, что вас беспокою.
—Что? Нет, все в порядке. — Он потер лицо руками, потом попытался согнать разлегшуюся посреди кровати собаку. — Черт возьми, Тас, отвали. Ты ж прямо в лицо мне дышишь…
—Тас? Эстер удивленно приподняла брови. Ей не пришло в голову, что у Мича может быть подружка. Она недовольно закусила губу. А ведь это следовало проверить. Ради Рэдли.
— Мне, право, очень жаль, — продолжила она заметно похолодевшим голосом, — Очевидно, я совсем не вовремя.
— Нет. — Дашь этой проклятой псине палец понюхать, а она и руку готова отхватить, мысленно воскликнул Мич, Переваливаясь на другую сторону кровати и стараясь удержать в руках телефон. — Что случилось?
— Вы еще не?..
Легкое презрение в ее голосе разозлило его. Оно да еще тот факт, что чувствовал он себя так, будто бы пообедал катсаном.
— Нет, я на ногах. Я же разговариваю с вами, не так ли?
— Я звоню, чтобы продиктовать телефонные номера и прочие сведения, которые вам понадобятся, если вы собираетесь присматривать за Рэдли на следующей неделе.
—Ах да. — Он отбросил волосы с глаз и посмотрел по сторонам, нет ли где поблизости стакана с содовой или чего-нибудь в этом роде. Не судьба. — Хорошо, подождите, сейчас найду карандаш?
— Ну, я… — Он услышал, как она положила трубку рядом с телефоном и с кем-то разговаривает. Скорее всего, с Рэдли, догадался он, судя по энергичным модуляциям ее голоса. — На самом деле, если вас не затруднит, Рэдли думал забежать к вам на минутку. Он хотел познакомить с вами своего друга. Конечно, если вы заняты, я просто передам вам информацию позднее.
Мичу очень хотелось сказать, чтобы она так и поступила. И не только потому, что не терпелось вернуться к прерванному сну. У него едва ли хватило сейчас сил перепираться с ней хотя бы пять минут. Затем он представил, что Рэдли стоит рядом с мамой и внимательно смотрит на нее большими темными глазами.
—Дайте мне десять минут, — пробормотал он и повесил трубку, прежде чем Эстер успела сказать хоть слово.
Мич натянул джинсы, потом метнулся в ванную и наполнил раковину холодной водой. Сделал глубокий вдох и опустил голову в воду. Сыпля проклятиями, он распрямился, ощущая, однако, себя вполне проснувшимся. Пять минут спустя Мич уже натягивал домашний свитер, размышляя, догадался ли он постирать хоть один носок. Вся его одежда, некогда аккуратно сложенная после прачечной, кучей валялась на стуле в углу ванной комнаты. Пока он решал, зашвырнуть эту кучу куда подальше или оставить все как есть, за дверью раздался шум. Тас застучал хвостом по матрасу.
—Почему ты не убрался здесь, а? — обратился к собаке Мич. — Это просто свинство.
Тас оскалился, показав ряд больших белых зубов, а затем издал серию рыков и ворчаний.
—Извини. Как всегда, извини. И давай вали с моей кровати. Не знаешь, что ли, что уже третий час дня? — Мич провел рукой по небритому подбородку и направился открывать дверь.
Она выглядела великолепно, просто великолепно, улыбаясь и положив руки на плечи мальчиков, стоящих по обе стороны от нее. Неужели смущена, осененный внезапной догадкой, подумал Мич. Он считал ее холодной и надменной, но теперь ему пришло в голову, что это всего лишь маска, скрывающая врожденную застенчивость, которую он нашел обворожительно милой.
