— Ты теперь тоже станешь знаменитой, — уверенно заявила Галина.
— Правильно, — загалдели женщины. — Твою историю отобрали для конкурса, тебя пригласил «Супер Стар»!
— Продюсер ведь поверил в твой счастливый случай, — по-взрослому рассудила Галина, — значит, и в жизни все будет так же хорошо.
— Может, еще фильм снимут, — поддержала Надя.
Ольга полезла в сумочку за платком, потому что слезы уже градом лились у нее из глаз. Дамы были готовы разреветься вместе с ней, а это предвещало грандиозный потоп.
Чего-чего, а уж сочувствия и жалости у любой женщины сполна хватало на всех, даже на обиженную соседскую собаку. А если уж рядом рыдала подруга, это могло превратиться в большой хор плакальщиц.
— У тебя все будет хорошо, — передавая свой оптимизм присутствующим, заявила Галя. — Нужно только верить в свое счастье и очень его хотеть. — Она поднялась с шезлонга и направилась к маячившему невдалеке красивому, стройному юноше. — А главное — не сидеть сложа руки, а действовать, — обернулась она на прощание.
— А как же! — раздался ей в спину чей-то голос.
Галя, махнув рукой парню, чтобы он подождал, повернула назад.
— Не верите? Хотите я расскажу вам свою историю?
— Как ты искала счастье? — спросил тот же голос.
— Как я искала отца, — отозвалась девушка.
— Нашла? — с ухмылкой спросила дама, которая не любила детей.
— Нашла, — гордо подтвердила Галя и без уговоров и просьб начала свой рассказ.
Как я искала папу (История Галины)
— У всех моих подружек были отцы. Даже те, которые при разговорах о мужской половине в их семьях когда-то опускали глаза и отмалчивались, теперь стали небрежно заявлять: «Ты ведь знаешь, мой отец брокер, он все время торчит на бирже». Или дилер, или менеджер, в общем, называли самые новомодные профессии, которые сейчас у людей на слуху. Понятное дело, их шустрые мамы подсуетились, чтобы, состарившись, не куковать в одиночестве.
В нашем педагогическом на занятиях то и дело твердили о последствиях воспитания в неполных семьях, о детях, вырастающих с комплексами. Постепенно меня это стало доставать, я почувствовала свою неполноценность.
— Мама, а почему у нас с тобой семья неполная? — как-то поинтересовалась я, старательно списывая дома прогулянную лекцию.
Мама удивленно вскинула брови.
— А чего тебе, собственно, не хватает?
— Папочку хочу, — ехидно заявила я.
— Это еще зачем? — подозрительно поинтересовалась мама.
— Не зачем, а хочу и все, — отрезала я.
На самом деле я просто распереживалась, что у нас всегда не как у всех.
Если бы он в Афгане смертью храбрых пал или еще на какой войне сгинул (в междоусобных разборках сейчас недостатка нет), мне бы тогда стипендию не за отметки, а как дочери героя платили. А то приходилось молчать. Будто меня мама без помощи мужчины зачала.
Недавно книжку о Мэрилин Монро прочла, так она тоже, оказывается, нежеланным ребенком на свет появилась и всю жизнь от этого страдала. Мечтала увидеть своего отца. Не верила, что ему не хочется посмотреть, какая она выросла. Отец представлялся ей сильным и красивым. Мэрилин надевала свои лучшие наряды и воображала, что однажды незнакомец постучит в дверь и скажет: «Я пришел за тобой, моя доченька». Но, увы, он так и не появился… никогда.
Мысль о моем отце тоже не давала мне покоя. По вечерам мы с мамой грустно сидели, как две кочерги, уставившись в телевизор. Правда, я знала, что у мамы вообще-то есть любовник. Она к нему в гости по воскресеньям ходила, а иногда и на понедельник оставалась.
— Приводи его. Пусть с нами живет, — однажды заявила я, отчаявшись, что мой отец когда-нибудь объявится.
Мама недоверчиво посмотрела на меня, но мой каприз выполнила.
Поздно вечером в нашу квартиру позвонили. На пороге стоял белобрысый мужчина в кожаной куртке.
— Здрасьте, девчонки, — изрек белобрысый и подал маме увядший цветок. — Не возражаете, чтобы я жил у вас? — Этот вопрос был явно адресован мне, поэтому мама промолчала, а я бойко ответила за двоих:
— Не возражаем. Располагайтесь.
Он поставил небольшую сумку в прихожей и сразу сел за стол. На часах одиннадцать стукнуло.
— Ну что, девчонки, ужинать будем? — поинтересовался он.
Мама неловко засуетилась. А я села напротив и, подперев руками подбородок, нахально уставилась на него.
— Выпьем чего-нибудь по случаю знакомства? — не выдержав моего взгляда, предложил он.
— Выпьем, — согласилась я, продолжая рассматривать белобрысого. Он был широкоплечий, крепкий и, если честно, ничего из себя.
— Ну неси, — приказал он, по-хозяйски оглядывая комнату.
Мама, услышав наш разговор, влетела в комнату с бутылкой сухого вина.
Разлив вино по фужерам, белобрысый провозгласил:
— За наше семейное будущее! — И залпом опрокинул фужер.
— А вы кто по профессии? Где работаете? — пригубив немного вина, решила я полюбопытствовать.
Белобрысый задумался на мгновение, видимо не ожидая сразу такого натиска, а мама опустила глаза.
— Да я вообще-то инженер, но в данный момент безработный.
— Ага, безработный, значит, — радостно подхватила я.
Но моя радость ему явно пришлась не по вкусу, он даже оправдываться начал:
— Я сначала пробовал челночить, когда наш НИИ закрыли, но это не по мне, тяжело.
Тут и мама на помощь подоспела, поддерживать белобрысого стала.
— Конечно, глупо челночить, у Алика голова светлая, — оживилась она.
— Точно замечено, — подтвердила я, — даже мозги просвечиваются.
Но мама, не обращая внимания на мои колкости, посетовала:
— Он был талантливым инженером, целым отделом руководил — я у него работала. Что ж ему теперь на себе тюки таскать?
— Ты ведь устроилась на хорошую работу! — вредничая, возразила я. — И вроде тюки не таскаешь? — Мама промолчала, а я продолжила: — Может, вы нами руководить собираетесь?
— Посмотрим, — уклончиво ответил Алик и более убедительным голосом заверил: — У хозяина в доме всегда работа найдется, — после чего вылил из бутылки остатки вина в свой фужер и с аппетитом набросился на борщ, который мама, кстати, для меня приготовила.
Всю ночь я не могла сомкнуть глаз. Шум и стоны, доносившиеся из маминой спальни через тоненькие перегородки, одновременно бесили и возбуждали меня. «Любовью заниматься — не тюки таскать», — зло думала я. Уснув на рассвете, я твердо решила, что нам с мамой вдвоем было лучше.
Мама присоединилась к моему мнению.
После того как Алик ушел, я жалобно протянула:
