После разрыва с Кэтрин Джейн похудела, ее нервы были настолько расшатаны, что ей пришлось взять отпуск за свой счет. С любой точки зрения Джейн была замечательным человеком. Она с отличием закончила Стэнфордский университет, была веселой и великодушной, но вот в любви совершала ошибку за ошибкой. Стюарту временами казалось, что у нее заниженная самооценка. Больше всего ему нравилось то, что Джейн была совершенно открытой и не боялась выглядеть глупо, что свойственно действительно хорошим людям. Она не считала унизительным готовить еду своим бывшим любовницам, обращавшимся с ней самым возмутительным образом, и никогда не возражала, если кто-то из них, потеряв работу, переезжал к ней.
Джейн познакомилась с Лейлой благодаря самой Кэтрин, которая начала оставлять тонко завуалированные угрозы на автоответчике и записки на стекле автомобиля. Лейла помогла получить постановление суда, которое запрещало Кэтрин приближаться к Джейн.
У Джейн была одна удивительная черта: тяжело переживая разрыв, она никогда не бросалась в новую любовь очертя голову – не так-то просто было ее зацепить. Она тонко и глубоко чувствовала людей, в том числе и своих любовниц, – до тех пор, пока не влюблялась по-настоящему. Тогда ее рациональный взгляд на мир становился вдруг близоруким и расплывающимся.
Джек и Стюарт возлагали большие надежды на Лейлу, доверяя выбору Джейн. Они ожидали увидеть женщину, прекрасную, как Одри Хепберн, с душой Эрхарта и добросердечную, как мать Тереза, а увидели темноволосую, угрюмую женщину, скорее девушку, чье лицо было настолько строгим, что казалось, оно впитывает в себя весь свет в комнате, не отражая ни одного лучика. Она не любила пустого трепа и на вопросы отвечала кивками и междометиями. Она была властной и мрачноватой. В ней не было ничего, чем можно было бы объяснить влюбленность Джейн. Даже когда Джейн заходила без подруги, она никогда не могла по-настоящему расслабиться: постоянно смотрела на часы и очень беспокоилась о том, что нужно вернуться домой вовремя, чтобы не расстроить Лейлу. Если Джейн опаздывала хотя бы на две минуты, Лейла сразу же начинала обзванивать всех знакомых. Конечно, так не будет продолжаться всегда, думал Стюарт, Джейн просто надо преодолеть нечто, оставшееся от Кэтрин. Опыт подсказывал ему, что в каждом новом романе человек пытается выразить ту часть себя, которая подавлялась в прежнем. И хотя Джейн казалась такой же покорной, как и в отношениях с Кэтрин, Стюарт подозревал, что на этот раз это был ее собственный выбор, а не страх.
– Так что же? – спросил Джек. – Что конкретно вы хотели бы с нами обсудить? Держу пари, что это будет связано с анатомией.
Джейн рассмеялась. Лейла выглядела оскорбленной.
– Как я и ожидала, – заявила Лейла. – Между геями и мужчинами с нормальной ориентацией нет никакой разницы. Они всегда полагают, что мы чрезвычайно заинтересованы в их пенисах.
– А ты разве когда-нибудь интересовалась этим? Мне кажется, что ты не узнаешь пенис, даже если он упадет тебе в тарелку с супом, – сказал Джек.
– Эй! – воскликнул Стюарт предостерегающе. – Эй! Джейн положила руку на спинку стула Лейлы.
– В любом случае, докажи мне, что я не прав. – Джек поднял брови.
Джейн посмотрела на Лейлу и глубоко вздохнула:
– Как вам известно, мы с Лейлой решили никогда не расставаться друг с другом.
Она остановилась, глотнула вина и следующим глотком осушила бокал. Стюарт наполнил его снова. Все посмотрели на Джейн с некоторой нервозностью, даже Лейла, лицо которой выражало такое же удивление, как и лица Джека и Стюарта.
– Мы безумно хотим ребенка. Для меня нет ничего прекраснее, чем растить ребенка вместе с Лейлой.
Джек подмигнул Стюарту. Тот отвернулся.
– Совсем скоро я выйду из того возраста, когда могу родить здорового ребенка, – сказала Джейн. – Сейчас или никогда.
– То есть ты хочешь, чтобы тебя обрюхатили? – спросил Джек, – Ой, извини, оплодотворили.
– Да.
– Может, было бы разумнее, чтобы Лейла стала биологической матерью? – поинтересовался Стюарт.
Лейла посмотрела на него с подозрением.
– Ну конечно, мы обсуждали это, – сказала она.
– У меня гены лучше, – продолжила Джейн. – У Лейлы по материнской линии был и рак груди, и алкоголизм. А я из польских крестьян. Мы живем вечно.
– Это серьезное дело, – с важным видом кивнул Джек. – Это не будет просто подарком. Мы требуем коллективной опеки, ведь ребенок будет и наш тоже. – Стюарт посмотрел на Джека сначала изумленно, потом испуганно. Было очевидно, что тот забавляется. – В конце концов, мы со Стюартом такая же пара, к тому же живем вместе в десять раз дольше, чем вы… Рождение ребенка будет означать, что нам четверым придется связать свои жизни навсегда. Вот о чем следует подумать. Ни одна частичка ДНК не покинет мои штаны без нотариально заверенного и прошедшего юридическую экспертизу документа.
Все уставились на Джека. Было ясно, что девушки не ожидали такого ответа. Стюарт был озадачен и немного смущен прозвучавшей в словах Джека иронией.
Несколько минут все молчали.
– Кто хочет десерт и глоток «Гранд-Марнье»? – Стюарт пошел на кухню и поставил десерты и напитки на поднос.
Когда он вернулся, в гостиной сидела только Лейла. Джейн и Джек курили на балконе.
– Они вернутся через минутку, – сказала Лейла. – А ты что об этом думаешь, Стюарт?
Он пожал плечами:
– Нужно обсудить это с Джеком.
– Но скажи мне честно, пока Джека здесь нет, как ты относишься к идее завести ребенка?
– Откровенно говоря, я не очень представляю семейную жизнь без детей. Но не уверен, что это правильный способ. Я думал, что когда-нибудь усыновлю ребенка.
Лейла замолчала, наблюдая, как Джек и Джейн передают друг другу сигарету, словно парочка провинившихся школьников. Стюарт почувствовал внезапную боль – это не была боль ревности или сожаления, но вид Джека, стоявшего рядом с девушкой, напомнил о жизни, которую он когда-то желал для себя. Еще мальчишкой Стюарт держал в тайне от всех свое желание жить настоящей семейной жизнью: он завидовал девчонкам, которые могли так откровенно строить планы выйти замуж и родить ребенка. Больше всего на свете он хотел длительных отношений и отцовства. Стюарт родился в необычайно благополучной семье – его родители были безумно счастливы в браке, а его братья и сестры обзавелись семьями и нарожали детишек – своих собственных. Когда Стюарт расстался с Робертой и переехал к Джеку, его мама все поняла. «Я давно подозревала это. Но я не считаю это проблемой. Мне кажется, что любовь во всех ее проявлениях делает мир чуточку лучше. Ты согласен со мной?» – сказала она тогда.
