Этим же вечером Луизита запечатала 20 долларов в конверт из плотной бумаги и послала Саре. Но Сара больше не позвонила. Через неделю Луизита решила, что все-таки должна отправиться на ее поиски в Белиз. Не сказав ни слова Гуделлам, она обратилась в соответствующую службу и получила разрешение на имя Сары Луизиты Чан выехать в Белиз и вернуться в США не позднее четырехнедельного срока.
Несколькими днями позже она опять явилась в офис и солгала чиновнику, что не получила по почте высланных документов. Чтобы уговорить его выписать дубликат, ей потребовалось десять драгоценных дней. Но дело стоило того. Теперь, наконец, она и ее сестра смогут незаметно, путешествуя порознь, въехать в США фактически по одному и тому же разрешению.
Сара все не звонила. Гуделлы пытались утешить ее, говоря, что муж сестры наверняка уже дома, вернулся, что все у них хорошо. Луизита возжегала курильницу с пахучими травами и молила своих богов, чтобы слова ее хозяев оказались правдой.
Она сильно колебалась — ехать или не ехать — еще за два дня до отлета из Майями. А что если Гуделлы правы? Может быть, Руфино действительно вернулся, уладив свои дела. Возможно, Сара уже покинула деревню. Белиз — маленькая страна, всего 190 миль в длину и 70 миль в ширину, но в нем достаточно места, чтобы затеряться. Она может не найти Сару. Только боги способны помочь Луизите справиться со всем этим.
А потом пришло письмо от Сары. Те люди преследуют ее, писала сестра, они узнали о телефонном звонке и обвиняют ее в том, что она говорила со своим мужем. Они опять били ее и угрожали. Она солгала им, что Руфино вернется через две недели. Она боится оставаться в доме миссионера, и один знакомый поможет ей перебраться в Манго-Крик, где она когда-то работала в дешевой гостинице за стол и крышу над головой.
Письмо было написано две недели назад.
На следующее утро Луизита позвонила Саре в ту гостиницу. Дежурный ответил, что Сара только что вышла, и согласился передать ей просьбу позвонить в Майями. Но Луизита так и не дождалась звонка.
Весь день и всю ночь она напрасно старалась убедить себя, что с сестрой ничего страшного не случилось. Ее мучила теперь только одна мысль, как увезти Сару из Белиза, как вырвать сестру из рук людей, которые угрожают ее жизни.
Нервничая, торопясь и опасаясь, как бы Гуделлы в последнюю минуту не помешали, не остановили ее, Луизита сама ужасалась своей дерзости: она взяла две сотни долларов из суммы, отложенной миссис Гуделл на хозяйственные расходы, и зашила эти деньги вместе со своими небогатыми сбережениями в подкладку дешевой дамской сумки. Ненавидя себя за неблагодарность к людям, которые были так добры к ней, убежденная, что ей не избежать наказания за проступки несмотря на то, что она написала расписку с обязательством вернуть деньги, Луизита проплакала всю ночь.
Вчера она последний раз звонила в Белиз и ей сказали, что Сара уехала две недели назад. Никто не знает, куда.
После долгой внутренней борьбы, Луизита взяла пистолет хозяев, который те держали в платяном шкафу их спальни, и плюшевого медведя из детской маленького Дэнни. Она распорола игрушку по шву и вынула из нее часть ваты, уложив внутрь на ее место украденный пистолет, затем снова аккуратно сшила распоротые края. Наконец, она дождалась, пока Сильвия Гуделл удалится, как обычно, в свою комнату вздремнуть после обеда, поцеловала спящего малыша и поспешно вышла из дома, успев на автобус, отправляющийся в аэропорт Майями.
К счастью, служащий авиакомпании согласился принять билет, который Пол Гуделл купил для Сары, в счет оплаты ее полета в Белиз ближайшим рейсом. Но следующие несколько часов ожидания на аэровокзале стали для нее настоящим кошмаром. Ей казалось, что вот-вот рука полицейского ляжет на ее плечо и все будет кончено. Даже на борту самолета ее тревога не утихла. Она вздохнула с облегчением только тогда, когда таможенный офицер в аэропорту Белиза не обратил никакого внимания на вес плюшевого медвежонка. Патроны были спрятаны в большом кувшине с арахисовым маслом.
В два часа ночи лодки с утомленными путешественниками причалили в маленькой бухте у Вейлер Бич. Отель, казавшийся на расстоянии серым и призрачным в холодном лунном свете, вблизи дышал уютом и обжитым теплом. Стоило им только причалить к берегу, как духота южной ночи снова обрушилась на них.
Этот отель местные жители прозвали Пляжным Китом — из-за причудливой конструкции всего деревянного некрашенного здания с пристройкой, вытянутой в сторону океана, словно хвост гигантской рыбы.
Вуди, как истинный старожил, ловко проковыляла вверх по ступенькам и велела приготовить себе угловую комнату на третьем этаже. Элисон последовала за ней, изнемогая от усталости. Войдя, она молча осмотрелась в комнате: с потолка свешивалась простая электрическая лампочка на унылом шнуре, у противоположной стены стояли две деревянные койки с облезлыми матрасами и сомнительного вида подушками. Одним словом, о долгожданном уюте не могло быть и речи.
Волосы Элисон пропитались соленой морской водой, и поэтому, бросив рюкзак у одной из коек, она поспешно извлекла из него шампунь и полотенце. Сквозь открытые окна, на залитом лунным светом песке, были хорошо видны сбитые деревянные столики под раскрытыми большими парусиновыми зонтами. До усталого сознания Элисон не сразу дошло, что окна были «открытые» в прямом смысле слова — без стекол или заградительного экрана; к тому же над кроватями отсутствовали москитные сетки. Конечно, можно было бы закрыть плотные деревянные ставни, предназначенные для защиты от штормовых ветров, но они не пропускали воздух в душную комнату. Элисон в первый раз бросила на Вуди недобрый взгляд.
— Скажите, здесь есть хотя бы душевые? — спросила она безнадежным тоном, держа в руке шампунь.
— Внизу, под лестницей.
— Благодарю, — Элисон схватила полотенце, зубную щетку и халат и отправилась на поиски душа, не мечтая больше ни о чем на свете, кроме чистой горячей воды.
Под центральной лестницей она действительно нашла две душевые комнаты, расположенные напротив. Видно, хозяева отеля вынуждены были хоть в этом пойти на уступки своим непритязательным постояльцам. Но сделать простое обозначение — какая из этих комнат женская, а какая мужская, — они посчитали за лишнее. Хотя на дверях висели картонные таблички «Свободно».
У Элисон не было больше сил разбираться в этих нелепостях. Обнаружив, что на обратной стороне таблички написано «Занято», она перевернула ее и снова повесила на гвоздь. Войдя в неосвещенную душевую, она увидела, что на кабинках нет ширм, к тому же, по всей вероятности, забиты стоки: на полу стояла вода. Тогда она перешла в душевую напротив, здесь, конечно, тоже не было ширм.
