–– Разве они не думают так о тебе?
–– Им следует. –– Я выдвинул ящик и протянул ему папку с отчетами. –– Но они этого не делают. Есть ли другие дела, которые ты хочешь заставить меня сделать, уведомив в последнюю минуту?
–– Ну, раз моя секретарша сегодня болеет, а ты предлагаешь, я хочу, чтобы ты заказал мне ланч.
–– Убирайся к черту из моего офиса, Джонатан.
Он засмеялся и направился к двери.
–– У меня есть еще кое-что — вопрос.
–– Слушаю.
–– Прошлой ночью Хейли упомянула, что сбегала ночью из дома и болталась с тобой, когда жила со своей последней приемной семьей. Знаю, это было давно, и ты уехал из Огайо в колледж вскоре после меня, но ты понимаешь, о чем она говорит?
–– Нет, –– я покачал головой. –– Думаю, она путается в воспоминаниях, как всегда. Я было подумал, что она уже прошла эту фазу.
–– Я тоже. –– Он поднял папку и вышел в коридор. –– Спасибо, что помогаешь мне. Увидимся как-нибудь.
Я подождал, пока он покинет здание, и откинулся на спинку стула. Я никак не мог вынести ежедневного присутствия Хейли в моем доме. Даже не видя ее сегодня, она уже дважды заставила меня солгать моему лучшему другу.
Хуже всего было то, что я точно знал, о чем она говорила относительно тех поздних ночей в прошлом.
Она совсем не путала свои воспоминания.
Кори: Вчера
(Прошлое)
Где-то там, Огайо
СТУК! СТУК! СТУК!
Я перекатился через кровать и застонал, накрыв голову подушкой. Еще один раунд летних штормов кружился по Огайо, и ветер колотил о мое разбитое окно.
Стук! Стук! Стук!
Ветер еще сильнее сотряс мое окно, поэтому я встал с кровати, чтобы схватить наушники. Я огляделся в поисках рулона клейкой ленты, надеясь закрепить дно стекла, но, когда выглянул в окно, понял, что источник звуков не ветер. Это стучала младшая сестра моего приемного брата, Хейли.
Я бросился к окну и толкнул его, схватил Хейли за руки и затащил внутрь.
–– Какого черта ты делаешь на улице в такую погоду, Хейлс?
Она не ответила. Она просто стояла по центру комнаты и дрожала.
Я схватил одеяло с кровати и накрыл им девушку, подталкивая ее к кровати Джонатана. Затем выскользнул из своей комнаты и пошел на кухню приготовить ей чашку горячего шоколада и схватить то, что осталось от клубники.
Я привык к тому, что Хейли появлялась посреди ночи, просто чтобы поговорить с Джонатаном, но его больше не было здесь. Он распрощался спустя несколько часов после выпускного и сбежал, сказав мне, что покончил с приемной семьей. Друг уже был на другом конце штата, и я не мог винить его за то, что он сбежал.
Мои родители обращались с ним как с дерьмом, когда он несколько лет назад приехал жить к нам. Совершенно черствые к тому, что он потерял своих родителей в тюрьме, они гордились тем, что собирали чеки на оплату социальных нужд, но давали ему только минимум, который требовало государство. И могу сказать, многочисленные семьи, с которыми Хейли была вынуждена жить, были еще хуже. Ее одежда всегда была велика ей или наоборот мала, и Хейли всегда была голодна.
Когда я вернулся в свою комнату, она просматривала комоды.
–– Я разбудила твоих родителей?
–– Они все еще в казино.
–– Прохладно. Могу я одолжить сухую футболку и штаны?
–– Думаю, да. –– Я помог ей найти небольшую серую рубашку и штаны. А потом отвернулся, чтобы она могла спокойно одеться.
Закончив, она откашлялась, и я передал ей горячий шоколад. Она впервые была здесь наедине со мной, поэтому я не был уверен, что сказать.
Наша разница в возрасте составляла три года, но я был на пять классов впереди, так что сомневался, что нам будет о чем поговорить.
–– Я надеялась поймать Джонатана до его отъезда, но мистер Хаммонд наказал меня на этой неделе, –– произнесла она, наконец. –– Он едва дал мне поговорить с ним сегодня на выпускном. Так понимаю, я опоздала?
–– Да, –– кивнул я. –– Он уехал несколько часов назад и сказал, что отправит мне письмо, когда будет в безопасности.
–– Я поняла, –– она вздохнула. –– Думаешь, он сдержит свое обещание и будет бороться за законную опеку надо мной, когда устроится?
–– Он когда-нибудь нарушал обещания, данные тебе?
–– Нет, –– она улыбнулась. –– Никогда. Он довольно честный.
–– Честный? –– Я закатил глаза. Она всегда использовала такие сложные словечки без причины. –– Ты даже не сможешь произнести его по буквам, Хейлс.
–– Ч-Е-С-Т-Н-Ы-Й, –– она скрестила руки. –– Честный. Я могу выговорить «задница», если хочешь, так как это то, что я всегда думала о тебе.
–– Тогда, думаю, мы квиты, так как я то же самое думаю о тебе.
–– Как по-взрослому, –– она пыхтела и потягивала свой горячий шоколад. –– Ты знаешь, я начинаю думать, что ты смухлевал на государственных экзаменах. Вот почему ты перескочил через классы, потому что не думаю, что ты такой умный. Ты все еще должен быть в старшей школе.
–– Зависть –– страшное чувство, Хейли.
–– Как и ты.
Я засмеялся.
–– Хочешь, чтобы я проводил тебя обратно, когда закончишь с горячим шоколадом? Сегодняшний шторм, вероятно, пройдет через час или около того.
Она не ответила на это.
–– У тебя есть аптечка?
–– Да. –– Я вытащил ее из-под своей кровати и передал ей.
Она вытащила несколько пластырей и ватные шарики, и я взглянул на ее руку. На ней были пять тонких красных линий, и они все еще кровоточили.
–– Ты порезалась о мое окно? –– спросил я.
–– Нет, –– сказала она, глядя вниз. –– Я сделала это сама...
Я взглянул на ее другую руку и заметил три похожие зажившие линии.
–– Подожди. –– Я взял ватные шарики из ее руки. –– Ты неправильно делаешь.
Я достал антисептический спрей и крем алоэ-вера. Затем жестом показал ей, чтобы она дала мне свою руку. Малышка подчинилась, и я потратил свое время, залечивая каждую ее рану, сдерживаясь от того, чтобы спросить, почему она это делает с собой.
Когда я закончил, то убрал аптечку и заметил, что дождь замедляется до мелкого дождика.
–– Хочешь, чтобы я проводил тебя обратно, когда он полностью прекратится?
–– Слишком темно, чтобы возвращаться.
–– Это всего в четырех кварталах.
–– Могу я сегодня остаться в кровати Джонатана? –– спросила она, залезая в нее, прежде чем я смог ответить. –– Мне все равно снятся кошмары, чем больше я сплю в своей приемной семье.
–– Какие кошмары?
Она покачала головой и скользнула под одеяло.
–– Я не хочу об этом говорить.
–– Тогда ладно. –– Я бросил ей подушку, смущенный тем, как она перешла от поиска Джонатана к желанию остаться на ночь.
–– Я не могу снова позвонить в агентство по усыновлению, Кори, –– сказала она несколько минут спустя. –– Это моя шестая семья, поэтому, несмотря на то, что Джонатана здесь больше нет, и я ненавижу эту семью больше всего, я постараюсь не покидать дом ночью так часто.
Она произнесла эти слова, как будто действительно имела в виду сказанное, но мне потребовалось три дня, чтобы понять, что это не так. Она приходила почти каждую ночь, бросала камни в мое окно, зарывалась в кучу одеял на кровати Джонатана и давала ложные обещания, что не будет делать этого на следующий день.
Я иногда дразнил ее и говорил ей, что она «большая задница», заставил ее плакать один или два раза, или ждать слишком долго снаружи, но я никогда не признавался, что мне нравилась ее компания. Мне нравились наши продолжительные поединки в Скрэббл и споры о том, кто был умнее. (Я, всегда).
И я определенно никогда не раскрывал, что, хотя мы с ее братом обещали однажды объединить наши таланты в информационных технологиях и «захватить мир», Хейли стала моим первым настоящим лучшим другом. Не Джонатан.
