В конечном итоге, Фейр штурмом прорвался в мою квартиру с полной косметичкой в одной руке, и белым шифоновым платьем, расшитым золотом — в другой. Платье было почти вызывающе коротким, а декольте было больше, чем самомнение Керри. Не было никаких сомнений, что он принес его мне. Я послушно надела платье и позволила себя разукрасить, но от предложенных мне Господином-Величайшим-Стилистом духов отказалась, мотивируя это тем, что не хочу пахнуть, как проститутка. Мой друг, конечно, рассмеялся на это заявление:
— Да и Бог с ними, достаточно того, что ты выглядишь как элитная шлюшка! — Он сморщил нос и мы громко рассмеялись.
И вот, пятнадцать пар забракованных туфель и два часа спустя, мы вывалились из лимузина с шампанским в руках, дико хохоча над чем-то абсолютно не смешным. Я чувствовала себя практически счастливой и готовой ко всему, когда Керри, оценивающе меня осмотрев, одёрнул на мне платье чтобы открыть побольше груди, и, решительно забрав бутылку "Вдовы Клико", выбил почву у меня из под ног:
— Красавчик уже приехал, наверное.
Так и знала, что всё неспроста.
— Он что, здесь?!
Керри коротко кивнул и сжал мою ладонь:
— Ну конечно здесь! Не суетись и ничего не бойся — даже если ничего не выйдет, у тебя всё равно останется эта ночь, которую ты проведешь с самым красивым парнем в этом городе.
Я криво усмехнулась: ах, дорогой, если бы ты только знал!
Час спустя Ричи я так и не увидела, зато повидалась с целой кучей друзей и успела поднабраться немного храбрости.
Давно я так не смеялась! До слез и колик одновременно. Было шумно и весело, в руке у меня была бутылка пива, а на губах — "Call-girl"* — красная помада, которая не пачкается и может держаться всю ночь, изобретение Керри.
— Линси! — Я обернулась, пытаясь аккуратно вытереть слёзы, выступившие в уголках глаз и просияла:
— Кайл!
Давний товарищ оторвал меня от земли, по-медвежьи обнимая.
— Как ты? Я слышал, вы через месяц в тур уезжаете?
Ответить я не успела — его заставили посторониться и отпустить мою талию. Я ещё не видела, кто это был, но по дрожи в коленях поняла, что не видеть, не значит — не знать.
Они по-братски обнялись и Ричи, извинившись, положил руку мне на спину, увлекая на улицу. Оглянувшись, я увидела Керри, прикрывшего рот ладонью и провожающего нас взглядом. На заднем дворе горели уличные фонари и гирлянды, развешенные на деревьях. Людей почти не было — все ещё напивались и танцевали внутри.
Красавчик молча увлекал меня в сад по дорожке освещённой огоньками, так и не убрав руку. Когда дом пропал из виду, он остановился, а я нервно заправила волосы за ухо:
— Привет.
Я была уверена: когда он всё же решит убрать руку, на моей спине останется зияющая, обугленная дыра. Но, очевидно, убирать её он не собирался.
— Я надеялся тебя здесь увидеть.
Я мягко улыбнулась:
— Зачем?
Ричи глубоко вздохнул и, резко схватив меня за талию, прижал к дереву:
— За этим.
Он наклонил голову и, опустив ресницы, замер в миллиметре от моего лица, словно оставляя выбор за мной. Наше дыхание смешалось, и я запустила руку в его густые чёрные волосы, думая о том, что просто умру, если не поцелую его сейчас. Или, если всё же поцелую. Но Ричи, видимо, устав ждать, легонько коснулся моих губ своими, сухими и обветренными. Я ответила сразу же, притягивая его ещё ближе. Стоило мне коснуться его груди, он глухо зарычал мне в губы и прервал поцелуй. Так мы и стояли: он, тяжело дыша и прижимая меня к себе, а я — цепляясь за него, будто собиралась упасть, и спрятав лицо у него на шее.
Красавчик отстранился и, зарывшись пальцами в мои волосы, хрипло спросил:
— Если хочешь…
— Уйти? Хочу.
Он отпустил мою талию и отошел на шаг, усмехаясь:
— Прости.
Я закатила глаза и схватила этого дурака за тонкий чёрный галстук и, притянув к себе, снова поцеловала. Нетерпеливо укусив его за нижнюю губу, я добавила:
— Я хочу уйти с тобой, тупица!
Я смутно помню, как мы шли сквозь толпу, как искали его машину, как ехали к нему.
Он захлопнул входную дверь ногой, на ходу сбрасывая кожаную косоворотку, пока я развязывала его галстук. На полпути к спальне, он оторвал свои губы от моих и грубо развернул к себе спиной. Неспешно расстегивая молнию на платье, Ричи покрывал лёгкими поцелуями мои плечи, заставляя меня тяжело дышать и сжимать руки в кулаки — он ничего не забыл. Избавившись от платья, он подхватил меня на руки, и пинком распахнув дверь в спальню, занёс меня внутрь, на ходу впиваясь в мой рот. На мне оставалось только белое кружевное бельё и чёрные босоножки с золотыми цепями, в то время как Ричи всё ещё был совершенно одет. Такое положение вещей меня категорически не устраивало, и как только он поставил меня, я схватилась за его ремень. Красавчик снова поцеловал меня, наматывая мои волосы на кулак, а затем резко дёрнул, заставляя запрокинуть голову, и сильно укусил за шею. Я знала, что завтра там останется отпечаток зубов — хоть слепок делай, но мне было плевать.
Он усмехнулся, глядя мне в глаза, а я вернула усмешку. Всё ещё усмехаясь уголком рта, Ричи легонько подтолкнул меня к кровати и, заставив присесть на край, опустился на колени. Его длинные, тонкие и невозможно горячие пальцы обхватили мою лодыжку, и я чуть не задохнулась, когда он медленно провёл рукой по всей ноге. Расстегнув босоножек, он неторопливо снял его и отставил в сторону. Я не могла отвести взгляд. Лениво, словно никуда не спеша, Красавчик снял второй босоножек, а затем неожиданно укусил моё бедро, заставив вскрикнуть.
Это не было похоже ни на что из того, что у нас было. И в то же время — было точной копией всего.
Он опрокинул меня на простыни и тут же накрыл мое тело своим, грубо впиваясь в губы поцелуем. Было больно, но я не возражала. Схватив любовника за длинные волосы, я резко дёрнула, заставляя оторваться, и сбросила с себя, поднимаясь. Ричи оскалился, когда я рванула края его белоснежной рубашки в стороны, усыпая красный шёлк простыней жемчужинами пуговиц, и склонился для нового поцелуя.
Ричи умел мастерски раздеть женщину — я совершенно не заметила, когда он расстегнул кружевной лифчик, просто поняла, что он целует мои ключицы, спуская шлейки всё ниже. Я прижалась к нему ещё сильнее, хотя сильнее уже, казалось, невозможно. Погладив красивое лицо кончиками пальцев, я легко коснулась его губ своими. Почему-то сегодня, в этой самой комнате, мне вдруг захотелось, чтобы он был нежным. Ричи принял новые правила, взяв моё лицо в свои ладони, и ответил без привычного исступленного напряжения. Как будто он — обычный парень, целующий меня — обычную девчонку на подъездной дорожке у дома. Но вот, он нетерпеливо прикусил мою нижнюю губу, а руки зарывшиеся в мои волосы напряжённо застыли, пока я расстёгивала молнию на его чёрных джинсах. Сбросив с себя повисшую на манжетах рубашку, Ричи бережно уложил меня на простыни. Он улыбнулся, оставляя влажную дорожку на внутренней стороне моего бедра, а затем укусил. Я хрипло вскрикнула и выгнула спину. Он не мог больше ждать.
Усадив меня к себе на колени, Ричи снова медленно и неторопливо поцеловал, одним рывком входя в меня. Я зарычала и он зарычал в ответ. Мы больше не были людьми — остались два животных следующих инстинктам. Я больно укусила его шею, оставляя след, за что тут же получила шлепок по заднице. Ричи хохотнул, прикусывая моё ухо. Я попыталась ещё сильнее вжаться в него, чтобы быть ещё ближе. Его рваное дыхание на моей шее было лучше любых прелюдий. Я была на грани. Каждый раз Красавчик без особого труда подводил меня к ней, заставляя опасно балансировать на краю, а затем толкал в пропасть. Он целовал меня, держа за горло. Я чувствовала, как пальцы постепенно немеют.
Он любил, когда я кончала — ему не нравились тихие девушки, а я никогда не сдерживала крик. Снова схватив его за волосы и ускоряя темп, я попробовала заглянуть в его глаза. Но он отвернулся и опрокинул меня на спину, вжимая руками в простыни, вколачиваясь так сильно, что это почти причиняло боль. Ричи часто и хрипло дышал. Напряжение нарастало. Я чувствовала, что ему уже сложно сдерживаться, и извивалась под ним сбивая простыни, и сбрасывая подушки. Он прижался лбом к моему лбу, сбивчиво шепча:
