У меня челюсть отвисла, с валика капала краска прямо на мои носки.
– Ты что тут забыл?! – я аккуратно положила валик в ванночку. Отключила музыку на телефоне и пошла, выяснять отношения.
Демьян, как ни в чём не бывало, спокойно скинул своё пальто и пиджак на диван, там же снял туфли.
– Змей! Ты что делаешь в моей квартире?! Откуда у тебя ключ?! – недоумевала я, ставя руки в бока.
– У отца стыбзил, – устало ответил Дёма. – Я у родаков живу за городом, лень ехать.
– И это повод завалиться ко мне?! – возмущённо кричала я, не скрывая своего недовольства.
– Ага, – он продолжал раздеваться, вгоняя меня в краску. – Есть сменное бельё?
– Конечно! И трусы и майка. И юбка найдётся! – раздражённо бунтовала я.
– Очень смешно, – он расстегнул последние пуговки на рубахе и стянул её.
И всё! Нет Иры!
Пропала я.
Иссушенное мускулистое тело приковало взгляд. Он занимался… чем-то вроде воркаута, не иначе. Потому что мышцы были иссушенными, ярко-выраженными. Не перекаченными, не поднятыми стероидами, а именно крепкими. Шея залипательная над острой ключицей. Плечи широкие. Торс шикарный и самое завлекательное – кубики на прессе. Самые настоящие, не фоторедактором подкрашенные, а реальные.
И вот это всё добро стояло возле моей кровати распространяло обалденный родной и любимый запах.
Дёмка с усмешкой поймал мой взгляд. А я отошла от него и уставилась в свой телефон.
Демьян Дмитриевич Вяземский, как Аполлон Бледирский… Бидэрский…
Я заглянула быстро в интернет. Рассмотрела картинки в телефоне. Аполлон оказался Бельведерский. Но мой Дёма краше. У Дёмы бедра узкие и плечи шире. И пиписюн в трусишках гораздо приятней выделялся, чем у мраморного красавца.
Дёма пошагал в ванную комнату. И дверь оставил приоткрытой.
– Тащи бельё! – донёсся его приказ.
Я открыла свой шкаф и, уложив пальцы на подбородок, стала думать, чем «порадовать» братца. Выбрала ему маленькие белые трусики, юбку летнюю на резинке белую в красный горох и розовый топик.
В санузле вначале воровато заглянула в щёлку между дверью и косяком, а когда обнаружила, что Дёмка в душевой, за непрозрачным стеклом, вошла спокойно и оставила вещи на вешалке.
– Держи, наряжайся, – усмехнулась я, стараясь не пялиться на его смытую фигуру за стёклами.
– Спасибо. Может, спинку потрёшь? – донёсся сквозь шум воды его голос.
– Погоди! Я тут объявление видела. «Жена на час» называется, сейчас вызову, она тебе и потрёт.
– Обойдусь, – рассмеялся Дёмка.
– Так бы сразу, – фыркнула я.
Пошла краску из ванночки сливать обратно в банку. Сама в прихожей сидела, а голова моя в ванной комнате осталась и сердце там же. Слышала, как вода перестала литься и закрыла глаза.
Моя подростковая мечта стоит голая в моей квартире и…
– У тебя что, денег нет на нормальную бритву?! – донёсся его гневный голос.
…и бреется моей бритвой, которой я с утра за ножками ухаживала.
Даже усмехнулась от комичности всей ситуации.
Дёмка вышел не сразу. А когда прошлёпал голыми волосатыми ногами мимо прихожей на кухню, я брызнула. Он надел юбку, больше ничего.
В пакете Дёмы был продуктовый набор. Дёмка… Смех! В юбке в горошек, что растянулась на его бёдрах податливой резинкой. Достал сковородку и поставил на огонь.
– Я тебе вина купил, маленькая алкоголичка. Тебе уже можно, – улыбался устало Демьян.
Я посмотрела на бутылку и скривилась.
– «Молоко любимой женщины»? Это что за название мерзкое?
– Самое узнаваемое немецкое вино, – ответил Демьян.
– И что? Его закусывают «яйцами любимого мужчины»?
– Просто мясом, – смеялся Дёма, закидывая на раскалённую сковородку куски бифштекса.
В кухне появился аппетитный аромат. И мне пришлось поспособствовать сервировке стола.
Из ящика достала тарелки и столовые приборы. Штопора у меня не было. Да и такое вино я бы даже пробовать не стала.
Немцы-извращенцы.
Мясо приготовилось быстро. Дёмка всё сам старался делать. Раскидал обед по тарелкам, достал хлеб в нарезке. Долго искал штопор по моим ящикам и не найдя, взял и открыл бутылку вилкой. Прямо, как в давние, школьные времена. Мастак.
Сели обедать.
Меня не покидало чувство, что всё мне это сниться. Особенно после вчерашнего дня. Я медленно нарезала кусочки мяса, поглядывая, как голодный змей кидается на мясо и мычит от удовольствия. Надо было повредничать, поэтому я скривилась.
– Фу, ну и мясо. Оно мяукало или гавкало? – наморщилась я, отталкивая от себя тарелку.
– Фигню всякую спрашивало, – недовольно ответил Дёмка и продолжил кушать.
Он пил вино один. Смотрел на меня улыбчивыми глазами. И в этих глазах почти не было жёлтых искорок, а был хмурый серый оттенок.
Мы больше не разговаривали. Демьян устало пошёл в сторону кровати. Пока я убирала со стола, он уснул, закутавшись в покрывало.
Это было самое приятное воскресение в моей жизни.
Дёмьян устал и отдыхал после работы. Чтобы не беспокоить его, я надела наушники. Продолжала делать ремонт в прихожей.
Через несколько часов, когда стены были полностью покрашены, я попила чая с пирожными. Отложила пару вкусняшек Дёме. А он не остался чаёвничать.
Ему позвонили. Я с блюдечком у губ наблюдала, как он несётся в ванную в моей юбке в горошек. На ходу, застёгивает рубаху.
Выбежал уже полностью одетым.
– Боксёрки не высохли, – сказал он мне на прощание. – Не носи их, маленькая ссыкуха.
Змей!
Глава 11
Утро началось со звонка отчима. Я, укутавшись в покрывало, которым укрывался Демьян, всю ночь металась от бесстыжих снов и проснулась вся перепуганная, что ТАКОЕ вытворяла, пусть даже и во сне. Взмокшая и растрёпанная, я ответила на звонок.
Сердце бешено стучало, как будто Дима меня застукал на месте преступления.
– Ирочка, – запыхался Дима, голос его был торопливым, но ласковым. – Сегодня на работу выходишь, в университет я позвонил, сказал, что по семейным причинам, прогуляешь. Через десять минут Башкиров за тобой заедет и привезёт в офис.
Он отключил звонок, а я вылетела с кровати, забыв её заправить.
В квартире пахло ремонтом.
А в ванной висели мужские трусы на змеевике и два носка.
Я спешно чистила зубы одной рукой, другой расчёсывала волосы и заворожённо смотрела на Дёмкину одежду.
Бережно так, нежно сложила боксёрки и носки в пакетик и решила их отвезти хозяину.
Жалко, накраситься времени не было. Я решила одеждой взять. Надела стильное короткое платье серого цвета, чёрные туфли на шпильке. Волосы уложила в небрежную, высокую причёску. Брызнула духами на запястье и в чёрном пальто, которое всем нравилось, выбежала на улицу, где уже стоял припаркованный танк нашего господина Башкирова.
С начальником охраны приехали трое молодых парней. Не их я собиралась сражать своим строгим видом, а получилось, что ехала на заднем сидении, зажатая с двух сторон крепкими молодыми людьми и чувствовала, как они на меня смотрят.
Никто мне комплементов не говорил, заигрывать не думал. Потому что Башкиров, такой суровый дядька за тридцать, был под стать моего отчима. В его присутствии никакой распущенности не было. Очень суровый мужчина, так взглянет – лес вянет.
Еле выдержала такую компанию. Пулей вылетела из машины и побежала к двери нашего ангара.
А на проходной один старик в чёрном камуфляже.
Охранников у нас было много. Иногда приходилось сопровождать груз. Когда дело касалось золотых унитазов или люстр с драгоценными камнями. Ещё бывало, целые коллекции картин в новые дома перевозили. Фирма наша гарантировала сохранность.
На ходу скидывая пальто, я влетела в бухгалтерию и замерла.
Все ушли в декрет?
Остались: Фифа, пожилая женщина и серая мышь. Имён я их не знала.
Растерянно вешая пальто на вешалку, я посмотрела на свой столик, заваленный бумагами.
