– Хочу научиться водить машину, – я входила во вкус. – И чтобы у меня был белый Мерседес.
Я приподнялась, заглянула в его лицо.
Волосы мокрые были откинуты назад и Лёша от этого сильно изменился. Но стал мне больше нравиться.
– Что ещё. Более сложное, – требовал Лёшка.
– Хочу быть любимой, – откровенно призналась я. – И любить. Хочу замуж и ребёнка.
– Одного? – нахмурился он.
– Пока одного, – я хитро прищурилась. – Это ты мою ипотеку закрыл?
– Да, – он провёл пальцем по моим губам. На костяшках была содрана кожа после драки. – У меня ни семьи, ни родных. Куда мне ещё деньги тратить, если не на тебя.
Мечта… Мечта. Хватай, Сонька! Но почему холодок бежит по телу?
– Лёш, мы почти незнакомы, – очень тихо сказала я, приоткрыла рот, потому что его палец слишком откровенно водил по моим губам. Он вставил палец в мой рот, и я засосала его.
– Мы знакомы с шести лет, – сказал Лёша. – Почти в то же время я в тебя влюбился.
– Почему молчал? – разозлилась я, пытаясь выплюнуть его палец.
– Ещё мечты есть? – спросил он, и в голосе произошла ломка. С баса на… что там ниже? Тенор? С истеричными, визгливыми нотками.
Я хотела отпрянуть, но его рука ухватилась за мои волосы, наматывала их на кулак.
И в лице произошли изменения. Он вдруг ухмыльнулся дико. Глаза сверкнули и появились морщины.
Раз! И на меня смотрел совершенно другой мужик.
– Деньги это не мечта, зайка, – усмехался он. – Это примитивное средство к осуществлению мечты. Но есть вещи, которые за деньги не купишь.
Он насильно, за волосы подтянул меня к себе и вцепился поцелуем в губы. Трахал меня своим языком, не давая головой покрутить. Возбудился так, что уже тыкал мне в бёдра своим железным стояком.
Грубо стал опускать меня вниз. Я дёрнулась, но не тут то было. Вцепилась в его запястья руками.
– Ты мои мечты, я твои, – паскудно, рассмеялся Леший.
Взял свой член и пихнул мне в рот.
Что до моих чувств, в этот момент, то мне стало не просто обидно. Злость взяла такая, что я решила ему отсосать с силой, если получится, мозг высосу.
Сука!
Ненавижу такие дела!
Я стала заглатывать, дрочила рукой. Почувствовала, как на волосах ослабла хватка, и любовник стал рычать. Он бёдрами вверх подавался, чтобы трахнуть меня в горло.
Большой, минет оказался болезненный, но возбуждал.
– Не спеши!
Размечтался! Я так надрочила, что он стрельнул мне в рот терпким горьковатым семенем. Ни капли не сглотнула, всё ему выплюнула на лобок.
Психовано ударила по его рукам и отстранилась.
– Это не любовь, Васин!!! Это торгово-рыночные отношения! Я тебе ипотеку закрыл – соси! Я верну тебе деньги! Вали на х*й из моей квартиры…
Я взвизгнула, когда он повалил меня на спину, задавив своим весом. Я хотела крикнуть, но мой рот закрыли его мягкие губы. Целовал. После минета.
И такое бывает?
– Клянусь, научусь делать куни, – пообещал он мне, и его лицо опять укрывали густые пряди волос. – Ты просто у меня единственная за всю жизнь. Ты сейчас остынешь, и научишь меня всему.
Ох, ты ж!
Врёт ведь!
А если нет? То это ещё сильнее пугает. Только одержимости не хватало. С другой стороны, вон Трэш одержим был своей Катькой, и как она сейчас счастлива.
Но Трэш ведь не психически больной. А Васин, однозначно, не в себе.
– Васин, ты меня пугаешь, – призналась я. – О чём мечтаешь ты?
– Выполнить все твои мечты. И спасти тебя.
– А спасение в чём состоит? – подозрительно посмотрела на него.
– Не дать тебя в обиду, – он стал сползать с меня. – Я покурю на балконе?
– Кури, – кивнула я, с полным непониманием глядя на него.
И рвалось из меня наружу два желания: свалить побыстрее и вникнуть в суть дела. Васин пугал до нервного тика. Я не хотела это признавать, но у него раздвоение личности. Возможно, неполное, потому что он в курсе, что делает, когда «преображается». Здесь нужно консультироваться со специалистами. Возможно, сам Лёшка мне расскажет, что с ним происходит.
Сбежать от него хочется, и понять.
Нравится очень. Физическая форма у него потрясающая. И на лицо приятный. Заботой веет и… я единственная. Помня Лёшку в школе, не удивлюсь, если это правда.
Твёрдо решила забить на садистские замашки своего любовника. Пошла в душ.
Он стоял в коридоре, натягивая свои джинсы. Кинул на меня взгляд и улыбнулся. В задних карманах взял помятую пачку сигарет и старый, простенький телефон.
– Люблю тебя, – сказал он и ушёл в гостиную, где с треском открыл старую балконную дверь.
– А я ещё подумаю, – сказала сама себе и пошла в ванную «отмывать» свой вечер встречи выпускников.
***
***
Когда из душа вышла в мамином халате, Лёшки в комнате не было. Вытирая влажные волосы полотенцем, глянула в гостиную. За окном стоял Васин. Закидывал голову, выпуская дым от очередной сигареты, и с кем-то говорил по телефону.
Я прислушалась. Дверь была приоткрыта.
«Оставим личное пространство, у каждого должна быть личная жизнь» – это бредятина, придуманная паскудниками! Если паре нечего скрывать друг от друга, у них всё общее, и никаких секретов и паролей на телефонах.
Мне можно верить, я не просто обожглась, я обгорела на отношениях, где у мужчины было личное пространство. Это не относится к рабочему времени и времени отдыха. Любой человек достоин побыть в одиночестве, но если у мужчины есть любимая женщина, в гости и на все кутежи он берёт её с собой. Иначе – трещина в отношениях обеспечена. И никто меня не переубедит в обратном. Я знаю слишком много примеров, где муж, для безопасности брака, всегда ходит с женой, а куда её взять нельзя, он туда не ходит. Это самые крепкие и надёжные браки.
Не верите? Спросите Трэша с Тугарой.
Я приблизилась к балконной двери, ощущая прохладу летней ночи. Сегодня первый день лета.
– Да, Макс, исчезаю на три недели точно. Позвони Милане, пусть возьмёт руководство на себя. Я без связи буду, – Лёша заметил меня и, выбросив сигарету с балкона, зашёл в комнату, продолжая разговор. – Нет, Макс, никому. Если только очень важное. – Лёшка обнял меня и потёр плечо. Шепнул на ухо. – Заболеешь на сквозняке после душа.
Легонько шлёпнул меня по попе, отогнав от балконной двери.
Он закончил разговор и прошёл в прихожую, чтобы подобрать свою рубаху.
– Поехали, Сонюшка, прокатимся, – тихо сказал он.
– Куда? – насторожилась я.
Внутри что-то ойкнуло и напряглось.
– Ребята мои подъедут, а потом в деревню ко мне, – он прошёл на кухню, я за ним.
Лёшка перекрыл вентили газа и воды.
– Одевайся, возьми что-нибудь с собой, – спокойно говорил Васин.
– Я спать хочу, – соврала я.
Сон, как рукой сняло.
– В машине поспишь, у меня одеяло есть, – в голосе была тишь, присущая Васину.
– Лёш, надо поговорить.
Если бы всё не происходило в темноте, было бы не так страшно. А я свет не включила, и двигаться боялась.
– Можно ещё часа три потратить на разговоры, но нам надо спешить, – тихий голос, но я чувствовала напряжение.
– Я никуда не поеду, – отрезала я, постаралась твёрдо и строго.
– Почему? – искренне удивился он. – У тебя отпуск. В городе нет домашних животных и даже цветов.
У меня волосы на голове шевельнулись.
Откуда он знал?
Он следил за мной?!
Заметив моё лицо в полутьме, он рассмеялся. И смех его пугал ещё больше.
– Сонюшка, зайка. Лерке я звонил. А Ложка такое трепло, что всё выложила. И про отпуск, и про то, как у тебя квартира обустроена, про ипотеку, и работу, на которой ты устаёшь…
Он замер, откинул волосы с лица, коварно улыбнувшись, добавил нервным, противным голоском:
– И про Свина…
Бля-я-я!!!
Я ломанулась к входной двери. А он за мной.
Поймал со спины и повалил на пол. Сел сверху, но не делал больно, просто не дал двинуться. Я вырывалась, брыкалась. Хотела крикнуть. Но только рот открыла, как его кожаный ремень из брюк залетел мне в рот, ударив по щекам. Как кляп, не дал мне крикнуть, осталось только мычать. Ремень был застёгнут на затылке.
