— Сядь на диван. — На мгновение оторвался от своего занятия, загибая рукава белоснежной рубашки.
Решила не злить его и выполнила приказ, к тому же ноги еле держали. Прошло минут десять, прежде чем он оторвался от экрана компьютера и перевёл взгляд на меня.
— Как тебя зовут? Попробуй ответить.
— Ника. — Выдавила из себя еле слышно, в горле всё ещё першило.
— Поразительное сходство. Не знай я, что ты старше на два года, решил бы что вы близнецы. За что влепила пощёчину сестре?
Я перевела взгляд на компьютер, похоже всё это время он просматривал записи, а ещё откуда-то знал, что мы с Киссой сестры.
— В воспитательных целях. — Ответила нехотя, пряча взгляд.
— В туалете я принял тебя за неё. Решил, что она напрашивается, специально поджидает. Какой-то юморист поменял таблички мужского и женского туалетов местами. Если бы не понял, что ты девственница, оттрахал так, что мало не показалось. Так что считай повезло. — Крайне сухо, цинично и обыденно, будто не он только что чуть не изнасиловал меня в туалете.
— Теперь я могу уйти? — Непроизвольно перевела взгляд на карман жилета, куда он убрал ключ от двери.
— Я тебя отвезу.
— Нет. Я сама.
Мой протест ему не понравился, что он продемонстрировал, помотав головой.
— В таком виде не советую. — Кивнул на мои разорванные джинсы.
— Вы выпили.
— Называй меня Ирбис. И тем, в ком побывал мой член, даже частично, можно называть меня на ты. — Не знала куда себя деть от его прямолинейности и взгляда пристального и сурового, замерла еле дыша на его серьёзном лице. Я свободно могла отшить любого ровесника, что делала не раз, но Ирбису навскидку было за тридцать и вёл он себя совсем не так как я привыкла. — Может закончим начатое? Мне понравилось, как у тебя там всё туго и чисто. Можно не здесь. Любое место на твой выбор для первого раза. У тебя наверняка есть фантазия, как это должно произойти. Гарантии, что будет не больно и сразу приятно не дам, но, когда у тебя всё заживёт, мы наверстаем.
Я снова бесполезно оглядела комнату в поисках иллюзорного выхода. Страшно уже не было, но стало не по себе от того, как он говорил, будто на деловой встрече с партнёром, на которого давит своим авторитетом, не угрожает, но даёт понять, что с ним шутки плохи. Послать или отшутиться — не вариант. Молчать тоже как-то глупо, но в голове нет разумных слов.
— У тебя кстати ничего не болит? Крови не было, я вовремя остановился, но ты зажималась. — Давил он. — Я жду ответ.
— Не болит.
— Ты удивительно немногословна для женщины. Хотя, ты ещё не женщина. Кстати, можешь не волноваться, от меня ничего не подцепишь. Я думал, что ты Кисса, а Барс её здоровье проверил. Обычно я не позволяю себе такую роскошь, как трахать без презерватива, чревато. Но ты ведь лучше меня знаешь про нюансы незащищённого секса.
— Я хочу выйти отсюда. — Стало трудно дышать от этого разговора, голова закружилась.
После моих слов он достал что-то из ящика, демонстративно положил на язык белую таблетку и проглотил, не запивая. Я надеялась лишь на одно, что это не наркота.
— Через пятнадцать минут от алкоголя и следа не останется. А пока поговорим. — Ирбис будто позволил себе расслабиться, откинувшись на спинку своего кресла, продолжая нагло рассматривать меня.
— А без разговоров никак?
— Только если заменить на секс, но ты не хочешь. — Сделал многозначительную паузу, показывая взглядом, что ждёт ответ. — Не хочешь? — Будто уточнил на всякий случай.
— Не хочу.
— Твоя сестра вопила бы от счастья предложи я ей такое.
— Значит, в туалете ты собирался её осчастливить?
— Я собирался её оттрахать так, чтобы у неё даже посмотреть в мою сторону желание больше не возникло. Для её же блага, между прочим.
— Как благородно. — Язвительность в голосе скрыть не удалось. Не смотря на всю холодность в отношениях с сестрой, что пять лет назад, что сейчас, меня приводило в ярость любое нелестное слово в её сторону. Наверно это какой-нибудь синдром старшей сестры или желание защитить единственного родного человека на этой планете.
— Мой брат блядства от своей женщины не потерпит. Твоя сестра с огнём играет.
— Дёргает барса за усы. — Вырвалось прежде, чем до меня дошёл весь смысл произнесённых Ирбисом слов, среди которых ключевым было «брат». — Брат? — Уточнила на дурацком автомате шока.
— Не знала? Странно. Сёстры обычно делятся друг с другом информацией о своих парнях, а твоя чересчур болтлива. Я вот, например, знаю где ты учишься и сколько четвёрок в твоей зачётке.
— И сколько? — Зачем-то спросила, наверно надеясь убедиться в недостоверности сказанных им слов. Потому что иначе получается, что не только Ирбис, но и Барс знает всю мою подноготную.
— Было тринадцать. Сейчас после пересдач осталось две, которые ты планируешь исправить к концу года.
— У тебя хорошая память, если ты запомнил такую незначительную деталь как оценки сестры подружки брата.
— Не могу похвастаться подобным. Просто ты настолько бесишь сестру своей правильностью, что она не устаёт повторять какая ты зануда и заучка со своей маниакальной жаждой быть лучшей во всём. Ей-то это не светит.
— Не смей!.. Говорить так о моей сестре. Ты ничего о ней не знаешь. Ни о ней, ни обо мне. И оставь свои выводы о нашей семье при себе, они в этой комнате никому не интересны. — Не сдержалась. Осеклась лишь когда выпалила всё до конца, уже ожидая отдачи, которой не последовало. Барс уже схватил бы меня за шею, требуя усмирить свой пыл. Ирбис же остался спокойным, заставляя меня чувствовать себя практически истеричкой. Собственное поведение начинало казаться глупым и не взрослым.
— Похоже текила окончательно развязала тебе язык. Это твой первый алкоголь? — Высказал далеко не верную догадку. — Шампанское и прочие шипучки не в счёт.
— Нет, не первый.
— А поцелуй? — Этот резкий переход в разговоре моментально напряг меня, пока Ирбис демонстрировал спокойствие и невозмутимость.
— Пятнадцать минут ещё не прошло?
— Нет. Так первый?
— Обязательно ждать в кабинете? Я хочу на воздух.
Снова стало не по себе. Взгляд Ирбиса поменялся. Кроме заинтересованности в нём появилась порочность, такая же, как и у его брата. Теперь, зная об их родстве, я её чётко видела и чувствовала сопутствующее, выработавшееся за время знакомства с Барсом, отторжение, желание спрятаться, остаться наедине с самой собой.
— Пойдём, когда ответишь. — В этой фразе был скрыт приказ. Тон Ирбиса ровный и холодный, пробирающий до дрожи.
— А если не отвечу? — Я не напрашивалась, не дерзила, просто хотела знать, что он скажет или как поведёт себя. Зачем-то.
— Мы не выйдем из этого кабинета, пока я не получу ответ.
У некоторых людей есть настоящий дар говорить так, что у тебя больше никогда не возникнет желания усомниться в сказанных ими словах и данных обещаниях. Мы находились в нескольких метрах друг от друга, но я чувствовала себя прижатой к стенке, мне даже казалось, что я чувствую его дыхание на своей коже, запах, и без того пропитавший всё помещение, и жар, исходящий от его тела. Ни на мгновение не усомнилась, что он готов запереться со мной в этом кабинете пока не добьётся ответа. Добиваться своего — их общая с братом семейная черта. И мне стало страшно. Меня прошибло понимание, что Барс не отступится от своей идеи затащить меня в постель. И выхода из этой ситуации я не видела.
— Первый. Теперь мы можем идти? — Ответила неохотно, лишь бы выбраться на воздух.
— Пошли.
Перед тем, как выпустить из кабинета, Ирбис накинул на меня серый пиджак, который снял со спинки кресла. Это была его вещь, она пахла им и идеально подходила к серым брюкам и жилету, которые были сейчас на нём. Давно не видела мужчин, носящих костюм тройку. Особенно странно Ирбис смотрелся на фоне местной публики пока вёл меня по бесконечным лестницам и коридорам клуба, периодически прикасаясь то к моей руке, то спине, то плечу, корректируя направление.
