Девчонки вновь стали обсуждать кого-то из школы, а мне вдруг показалось, что на меня смотрят. Я обернулась, но в толпе никого не увидела. И отчего-то вдруг стало грустно.
Глава 8. Синеглазка
После классного часа, который своей бесполезностью пробивал дно, Барс должен был пойти к одному челу на хату. Парни позвали потестить новую плойку [1], хотя он больше уважал боксы [2]. В общем, хотели развлечься.
Однако все пошло не так. Сначала они опоздали, потому что угорали во дворе с парнями из десятого. Потом выяснилось, что в его классе появилась ненормальная. Она как раз стояла у доски и хлопала своими синими глазищами. Черт, да почему ее сунули именно в его класс? Раздражать ведь будет весь год. И имя такое детское — Полина. Откуда она вообще взялась? Еще и рот открывать посмела. Бесит.
Потом докопалась завуч. Типа, он без формы. В отличие от Оленьки, как звали классную за глаза, она заявила, что у Барса будут проблемы, раз он не соблюдает устав школы. Да плевать он хотел и на нее, и на устав. Только эта стерлядь все равно настучала старику. Он позвонил ему спустя десять минут, когда Барс уже был на школьном дворе. И сухо велел:
— Чтобы в течение часа был у меня.
Хотелось послать его далеко и надолго, но Барс сдерживался. Знал — скажет что-то не то, получит по ребрам или по зубам. Лучше заткнуться, смолчать и выждать. Старик не вечный. Это сейчас он у руля. А скоро даст слабину и рухнет с вершины своей империи, как он называл свой бизнес. Прямо в болото.
Стариком Барс называл отца. Потому что «отец» для него слишком сильно. Нужно заслужить, чтобы называли отцом, а эта козлина не заслужила.
— Парни, я потом заскочу к вам, — сказал он друзьям. — Пожрать возьмите чего-нибудь только.
— Возьмем, — тряхнул выбеленными волосами Влад. Вообще его звали Саня, но все обращались так, потому что фамилия была Владин.
— У Виталика бухла много, так что оторвемся. Его родаки на дачу свалили! — широко заулыбался Винт. Тоже кличка, но не с наркотой связана, а с тем, что у него в заднице не шило было, а винт. Все время тянуло на приключения.
— Не пью, — жестко ответил Барс.
— Да че ты как малолетка!
Винт неожиданно замолчал — наткнулся на предостерегающий взгляд Барса. И смутился.
— Да ладно, знаю, ты же спортмэн, тебе нельзя.
— Мне все можно. Я сам не хочу. Так что рот держи на замке, чувак.
— Да понял-понял! Шутка это! Я типа стендапер.
— Ты типа идиот. И с лишними зубами.
Алкоголь Барс действительно не переносил. Видел, как пила мать, и помнил, как они жили. Пробовал, конечно, но не впечатлился. Из-за этого убивать себя? Нет. Он не станет. Спасибо.
Парни ушли, а Барс направился в другую сторону — к остановке. Его внимание привлекла новенькая, которая неспешно шагала по дороге с девчонками. Видимо, успела уже с ними спеться. Девчонки вообще начинают быстро дружить, Барс давно это приметил. Разговаривают обо всем на свете, будто сто лет знакомы и уже лучшие подружки. Это у парней иначе — сначала примериваются долго, проверяют на прочность, потом впускают в свой круг. У них в классе новенькие пацаны не приживались. Не из-за Барс, ему было плевать и на новеньких, и на стареньких. Из-за других.
Он загляделся на новенькую. Фигурка у нее была нечего так — тоненькая, но с изгибами там, где надо. И ноги красивые. Хотя до форм Вики явно далеко. А еще когда она улыбалась, у нее на щеках появлялись ямочки. Чертова синеглазка! Какого фига она застряла в его голове? У него в башке что, помойка, чтобы собирать всякий мусор?
Новенькая вдруг подняла голову в небо, и Барс сразу понял, почему. Она услышала гул самолета. Он самолеты тоже любил. Когда слышал, что они пролетают над домом, выходил на балкон и смотрел. И вчера из-за пролетающего самолета вышел, а она засела на своем балконе с телефоном и снимала.
Она смотрела в небо, а он — на нее. А над их головами пролетал самолет. Больше никто не смотрел, разве что малышня. Остальные будто не слышали моторов, не видели в небе серебряную стрелу и ни на что не обращали внимания.
Порыв ветра растрепал ее светло-русые длинные волосы, и Барс вдруг захотел коснуться их. Не намотать на кулак, и не запустить в них пятерню. А просто узнать, какие они на ощупь. И каким шампунем пахнут. Яблочным? Или кокосовым?
Она на ходу забрала волосы в хвост. И Барс невольно подумал, что у нее красивая шея. Тонка, изящная, какая-то беззащитная.
А потом мысленно расхохотался. Он что, фигов вампир, чтобы думать о чьей-то шее?
Новенькая вместе с подружками направилась ровно в ту сторону, куда нужно было пойти Барсу. Они тащились еле-еле — так все девчонки ходят, когда вместе. Еще растянутся на всю дорогу цепочкой, а ты, как дурак, обходи. Но он не стал обгонять их. Шел позади и слышал, как они обсуждают всех подряд. Сплетницы. Синеглазка, правда, молчала. Наверное, потому что не знала тех, кого обсуждают. Так бы тоже перемыла все кости. Барс не сомневался. Он вообще не сомневался в человеческих недостатках — слишком много видел гнилых людей. Да и себя самого считал не лучшим представителем человечества.
У светофора произошла заминка. К ним подошел малой и попросил денег на дорогу. Новенькая нашарила в кармане мелочь и протянула ему.
— Спасибо большое! Я вам верну! — сказал малой.
— Не надо. Просто в следующий раз помоги тому, кто окажется в такой же ситуации, — вдруг ответила новенькая и пошла на другую сторону.
Она что, дура? Это была первая реакция Барса. Ее слова неожиданно зацепили его. Кто в своем уме будет кому-то помогать? Реально идиотка. Малой явно обирает прохожих. Потом отнесет взрослым.
Он смотрел ей вслед — на то, как она легкой походкой идет по пешеходному переходу, и мысленно повторял: дура, дура, дура. Красивая, но дура.
А потом спохватился — чего в ней красивого? Обычная. И выглядит младше своих лет. Еще и глаза эти странные.
Дальше Барс не пошел — ему нужно было дождаться автобус. Быстрее было бы на байке, но тот остался около дома. А домой возвращаться не хотелось.
Малому кто-то позвонил.
— Мам, я сам хотел позвонить, но у меня деньги на телефоне кончились! — звонко воскликнул он. — А еще я деньги потерял… Да не кричи ты, все нормально! Мам, мне девушка одна помогла, дала денег на автобус!
Барс ухмыльнулся. Твою мать, это не попрошайка. Синеглазка реально помогла. Может быть, не такая и дура? Хотя нет. Слишком добрая. У таких явно с головой не в порядке.
Всю дорогу он думал о ней.
Чтобы добраться до Старика, пришлось ехать в деловой центр, который располагался на правом берегу и считался самым респектабельным районом города. Тут находились банки, центральные офисы крупных компаний, бизнес-центры — целый комплекс безликих зданий из стекла и бетона. Кто был богаче, приезжал сюда шопиться в брендовых магазинах, посещать дорогие спа-салоны и бить коктейли в модных ресторанах с панорамными видами. Кто беднее — просто гулять, рассматривать чьи-то крутые тачки или делать фоточки для инстаграма на обзорной площадке.
Старик забрался далеко — на один из последних этажей огромного бизнес-центр класса А. В такой не каждый сможет зайти, но Барса охрана знала в лицо и пропустила. С ним даже поздоровались, как со взрослым — обращались на «вы». Он поднялся наверх на бесшумном лифте, прошел в приемную отца мимо секретарши, которая больше была похожа на порно-модель, и без стука зашел в кабинет. Руки в карманах джинсов, плечи расправлены, в глазах — дерзкая насмешка.
Старик сидел в кресле спиной к нему и разговаривал с кем-то по телефону.
— Завтра я заберу Веру со школы, и мы с ней погуляем, — услышал Барс его голос и поморщился. Вера — дочь старика, ей шестнадцать. А еще у него есть маленькая Эмма, ей пять. Их родила Оксана, кукла Барби на минималках с буферами размером с два баскетбольных мяча. Старик их всех любил, заботился, обеспечивал. Считал своей семьей. А Барса просто терпел — потому что пришлось. Так сложились обстоятельства.
